— Ты, мой милый, пожалуйста для меня не стѣсняйся… тебѣ здѣсь скучно будетъ; навѣстилъ, денекъ прожилъ и до-вольно. Я тебя не гоню; но оно право такъ, ты умный мальчикъ, поймешь.
Е бабинька такъ на него взглянула, что онъ опять съ ней мысленно согласился. Ему дѣйствительно нечего было больше дѣлать… -
На другой день Телепневъ уже катилъ въ своемъ тарантасѣ по большой дорогѣ и лѣниво поглядывалъ на сонную фигуру Якова, клевавшаго носомъ на козлахъ. Онъ ѣхалъ въ гости къ Абласову въ уѣздный городъ А… зачѣмъ? Просто отъ скуки. „А тамъ, думалъ онъ, проѣду въ Москву, а можетъ и въ Петербургъ“… Особенно его никуда не влекло… Онъ чувствовалъ только, что такъ или иначе, еще 'придется много поѣздить, много жить и, во что-бы то ни стало, искать интересовъ!…
Долгій, долгій путь открывался передъ нашимъ юношей, и уже начиналъ страшить его своимъ однообразіемъ, какъ та большая дорога, обставленная безконечными березками, по которой подпрыгивалъ его тарантасъ!
„Господи, какъ скучно! почти вскрикнулъ онъ, подъѣзжая къ одинокой станціи… Хоть бы колесо сломалось!…“
Но колесо пошло своей дорогой…
Конецъ четвертой книги.