Рэй БрэдбериВ путь недолгий
Ray BradburyA Little Journey
Имелось два немаловажных обстоятельства. Первое — её весьма преклонный возраст. Второе — то, что мистер Тиркель собирался препроводить её к Господу Богу. Разве не он поглаживал её руку, приговаривая: «Миссис Беллоуз, мы с вами вместе полетим в космос на моей ракете на поиски Бога»?
Значит, так тому и быть. Ах, прежние группы, к которым раньше примыкала миссис Беллоуз, этой и в подмётки не годились. В своём рвении осветить путь своим миниатюрным нетвёрдым стопам она чиркала спичками в тёмных переулках, прокладывая дорогу к мистикам-индусам, которые мерцали ресницами над хрустальными шарами. На лужайках она прогуливалась по тропинкам в компании импортных индийских философствующих аскетов, выписанных духовной роднёй и обожательницами мадам Блаватской. Она совершала паломничество в оштукатуренные джунгли Калифорнии, выслеживая ясновидящего астролога в его естественной среде обитания. Она даже согласилась уступить право собственности на один из своих домов в пользу ордена вопиющих евангелистов, которые взамен пообещали ей золотистый дымок, хрустальное пламя и большую ласковую Божью длань, которая отнесёт её домой.
Они не пошатнули веру миссис Беллоуз, даже когда у неё на глазах их увозили в чёрных фургонах, под вой сирен в ночную мглу или же когда она обнаруживала их бесцветные, пустые, неодухотворенные, неромантичные физиономии в утренних таблоидах. Их травят и упрятывают с глаз долой за то, что они слишком много знают. Это же ясно!
И тут, две недели назад, в Нью-Йорк Сити ей на глаза попалось объявление мистера Тиркеля:
Проведите неделю в пансионате Тиркеля. Затем отправляйтесь в космос навстречу величайшему приключению вашей жизни!
Обращайтесь за бесплатным буклетом «Ближе к Тебе, мой Господь!»
Экскурсионные расценки. Билет туда и обратно несколько дешевле.
— Туда и обратно, — подумала миссис Беллоуз. — Кто же захочет возвращаться после встречи с Ним?
И вот она приобрела билет и полетела на Марс, где провела несколько приятных деньков в пансионате мистера Тиркеля, на котором красовалась вывеска:
НА КОСМИЧЕСКОМ КОРАБЛЕ ТИРКЕЛЯ В ЦАРСТВИЕ НЕБЕСНОЕ!
Она совершала омовения в прозрачных водах, избавляя свои хрупкие косточки от забот и треволнений, но вот у неё стали появляться признаки беспокойства. Она жаждала быть помещённой в частную ракету мистера Тиркеля, чтобы ею выстрелили, как пулей, в космос, за пределы Юпитера, Сатурна и Плутона. И тем самым — кто бы сомневался? — разве не становишься всё ближе и ближе к Богу? Разве не начинаешь ощущать Его приближение? Не чувствуешь Его дыхание? Его пристальный взгляд? Его Присутствие?
— Посмотрите на меня, — сказала миссис Беллоуз, — я — древний, скрипучий, готовый к подъёму лифт. Богу остаётся лишь нажать на кнопку.
На седьмой день осторожного хождения вверх-вниз по ступенькам пансионата в её голову начали закрадываться сомнения.
— Начнём с того, — воскликнула она во всеуслышание, не обращаясь ни к кому конкретно, — что Марс вовсе не такая уж земля обетованная, как нас уверяли! Моя комната смахивает на тюремную камеру, а плавательный бассейн никуда не годится. К тому же, много ли найдётся грибовидных и скелетообразных вдовушек, изъявляющих желание поплавать? И, наконец, весь этот пансионат насквозь пропах тушёной капустой и кедами!
Она отворила парадную дверь и хлопнула ею не без раздражения.
Её изумляли старушки, собравшиеся в зале, который напоминал карнавальный зеркальный лабиринт, где непрерывно сталкиваешься с самим собой — то же мучнистое личико, цыплячьи ручонки и бренчащие браслеты. Перед ней проплывала вереница её же собственных отражений. Она протянула руку, но оказалось, что это не зеркало, а дама с тряскими пальцами, которая промолвила:
— Мы ждём мистера Тиркеля. Ш-ш-ш!
— Ах! — прошелестели все собравшиеся.
Бархатный занавес раздвинулся.
Возник невообразимо безмятежный мистер Тиркель. Взглядом египетских глаз он охватил всех присутствующих. И всё же его внешность позволяла заподозрить, что он сейчас воскликнет «Всем приветик!», и лохматые собачонки примутся перепрыгивать через его ноги, спину и сквозь сомкнутые обручем руки. После чего он спляшет в компании своей живности, улыбаясь ослепительным зубным рядом, наподобие фортепьянных клавиш, и упорхнёт со сцены на невидимых крыльях.
Потаённые мысли миссис Беллоуз, ею всегда подавляемые, подсказывали ей, что сейчас дешёвый китайский гонг возвестит о явлении мистера Тиркеля. Его большущие водянистые глаза были до того неестественны, что одна старушенция легкомысленно заявила, что видела перед ними завесу из мошкары, точь-в-точь как над бадьёй с летней дождевой водой. А миссис Беллоуз уловила запашок театрального нафталина и пар из ярмарочного парового органа — каллиопы, источаемый его тщательно отутюженным костюмом.
Но с тем же неистовым рационализмом, с каким она встречала все прежние разочарования в своей неустроенной жизни, она, отринув все подозрения, прошептала:
— На этот раз всё по-настоящему! На этот раз всё получится. Разве у нас нет ракеты?
Мистер Тиркель отвесил поклон и внезапно расплылся в улыбке комедийной маски. Пожилые дамы присмотрелись к его кадыку и почуяли неладное.
Не успел он раскрыть рот, как миссис Беллоуз приметила, что он, взвешивая каждое слово, смазывает его маслом, обеспечивая ему плавное скольжение. Её сердечко сжалось в кулачок, и она заскрежетала своими фарфоровыми зубками.
— Друзья, — молвил мистер Тиркель, и стало слышно, как сердца всего благородного собрания сковало холодом.
— Нет! — вскрикнула миссис Беллоуз раньше времени.
Она слышала, как на неё стремительно накатывают недобрые вести, как угрожают огромные чёрные колёса и истошно воет гудок, а она, беспомощная, привязана к рельсам.
— Ожидается небольшая задержка, — объявил мистер Тиркель.
В следующий миг мистер Тиркель мог бы воскликнуть, либо испытывал соблазн воскликнуть, в духе менестрелей:
— Дамы, оставайтесь на своих местах!
Ибо дамы повскакали с кресел и со всех сторон надвигались на него, сотрясаясь от негодования.
— Совсем крохотная задержка, — мистер Тиркель всплеснул руками, поглаживая воздух.
— На сколько?
— Всего на неделю.
— На неделю!
— Да. Вы ведь можете провести в пансионате ещё семь дней? Что вам небольшая задержка, в конечном счёте? Вы же ждали всю жизнь. Всего несколько дней.
«За двадцать долларов в сутки», — мрачно подумала миссис Беллоуз.
— В чём дело? — вопрошала одна из женщин.
— Юридическая заминка, — ответил мистер Тиркель.
— У нас есть ракета?
— М-м-да.
— Я тут торчу целый месяц — всё ожидаю, — сказала одна пожилая дама. — Задержки, задержки!
— Да, именно, — подхватили все.
— Дамы, дамы, — бормотал мистер Тиркель, лучезарно улыбаясь.
— Предъявите ракету!
Это уже миссис Беллоуз пошла в наступление в одиночку, потрясая кулачком, словно игрушечным молоточком.
Мистер Тиркель посмотрел в глаза пожилой дамы, как миссионер в окружении людоедов-альбиносов.
— Знаете ли, сейчас… — промямлил он.
— Сейчас же! — вскричала миссис Беллоуз.
— Я опасаюсь… — начал было он.
— Это я опасаюсь! — отрезала она. — Поэтому мы хотим увидеть корабль!
— Нет, нет, миссис… — он щёлкнул пальцами, чтобы вспомнить её имя.
— Беллоуз! — рявкнула она.
Она являла собой небольшое вместилище, но теперь всё, что накипело у неё на душе за долгие годы, вырывалось струями пара сквозь тончайшие поры. Её щёки раскалились. С протяжным стоном заводского гудка миссис Беллоуз выбежала вперёд и вцепилась в мистера Тиркеля чуть ли не зубами, как шпиц, сбрендивший от летней жары. Она ни за что бы не выпустила его, пока он живой. Её примеру последовали остальные дамы. Они запрыгали и загалдели, словно обитатели собачьего приюта, напавшие на своего дрессировщика, того самого, кто их поглаживал, к кому они ластились, повизгивая от удовольствия ещё час назад, а теперь окружили его, хватая за рукава, и от его египетской невозмутимости не осталось ни следа.
— Сюда! — вопила миссис Беллоуз, воображая, будто она мадам Лафарг. — За кулисы! Мы слишком долго ждали, чтобы увидеть наш корабль. Каждый день он откладывал, каждый день мы ждали. А теперь посмотрим!
Они хлынули за сцену и выбежали в дверь, увлекая за собой беднягу в подсобку, а потом, к своему удивлению, в заброшенный спортзал.
— Вот она! — сказал кто-то. — Ракета!
И тут воцарилась невыносимая тишина.
Ракета.
Миссис Беллоуз взглянула на неё, и у неё опустились руки, державшие мистера Тиркеля за воротник.
Ракета напоминала помятую медную кастрюлю. На ней тыщами зияли прорехи и вмятины, из неё торчали ржавые трубы и глаза мозолили замусоренные отдушины. Под слоем пыли иллюминаторы напоминали кабаньи бельма.
У всех единым духом вырвался стон.
— Это и есть корабль «Во Славу Божию»? — в ужасе закричала миссис Беллоуз.
Мистер Тиркель кивнул, потупив очи долу.
— Это за неё мы выложили по тысяче своих кровных долларов и притащились на Марс, чтобы взойти с вами на её борт и лететь на поиски Бога? — вопрошала миссис Беллоуз.
— Да она же гроша ломаного не стоит, — заключила миссис Беллоуз.
— Хлам!
Хлам, прошептали все, впадая в истерику.
— Держи его!
Мистер Тиркель пытался вырваться и убежать, но был зацапан со всех сторон множеством капканов и поник головою.
Все ходили кругами, как ослепшие мыши. От хождения вокруг ракеты и прикосновения к ней минут на пять воцарилось смятение и полились слёзы, пока они кружились и ощупывали Ракету, Дырявый Чайник, Ржавую Лоханку для Дщерей Божьих.
— Так-так, — сказала миссис Беллоуз.