– Спасибо, – вздохнула я, потирая шею.
– Да не за что, – проворчал Тим, а потом отвёл глаза и выдавил: – На самом деле платье… очень тебе идёт.
Я так и застыла, подавившись воздухом. Секундочку, что? Это был искренний комплимент? Без ехидства и подколов?
– Просто Стас… – Тимка оборвал себя на полуслове. Я подождала немножко, но продолжения так и не последовало.
– Что? – спустя почти минуту подбодрила я подопечного.
Тим покачал головой и, тяжело вздохнув, отозвался:
– Нет, ничего. – Он погладил притихшего Фая и добавил: – Хотел гадостей про него наговорить, но кот успокаивает. Так что… мы просто не ладим, но будь с ним осторожней.
Подопечный протянул свободную от Фая руку и поправил платье у меня на плече. Улыбка, появившаяся на его лице, была тёплой и нежной, ласковой. Совсем не такой, как обычно. И от этого перехватывало дыхание.
Не знаю, сколько мы так стояли в полушаге друг от друга: застывшая с поднятой головой я и улыбающийся Тим с разомлевшим котом, в полной тишине передней. Первым от оцепенения очнулся подопечный.
– Нужно идти, – заметил он, – а то со Стаса станется что-нибудь разнести.
– Ага, – согласилась я.
Мы уже медленно поплелись в сторону гостиной, когда я опомнилась.
– Тим, а Стас, случаем, не ветеринар?
– Что? – подопечный удивлённо посмотрел на меня, но осознав, что вопрос совершенно серьёзен, вздохнул и ответил: – Нет, с чего ты взяла?
– Фай так только на ветеринаров реагирует.
Я пожала плечами, как бы ставя точку. Тимка прыснул, а потом в голос расхохотался, едва не спугивая кота. Но нет, животина так и осталась сидеть у него на руках, а сам Тим, отсмеявшись, заметил:
– Теперь к ветеринарам можешь добавить ещё служащих частных охранных предприятий. Желательно элитных. Его мама глава «соколов». Ты, наверное, слышала о них?
О да, слышала. ЧОП «Сокол» считалось самым крутым, дорогим и цивильным в городе. Как там звучал их лозунг? «От хранителя до телохранителя»? Не-ет, не так. Что-то действительно связанное с собаками. С доберманами? Поймав себя на этой мысли, я рассмеялась. Получается, не зря сравнивала Стаса с доберманом.
– Мама глава, а он? – отсмеявшись, поинтересовалась я.
Тиму, кажется, вопрос не понравился. Он вновь весь подобрался, улыбка окончательно исчезла с лица.
– А он закончил военное училище и теперь «сокол» на службе.
Ясно, к нам прилетела хищная птица со второй ипостасью огромного поджарого добермана. И два моих кота в лице Тима и Фая её явно опасаются.
-47-
Стоило нам только удобно разместиться на диване и креслах, как вновь раздался звонок. На этот раз домофона от калитки: угрюмая девочка-курьер притащила наш заказ из большого набора роллов и коробки пиццы. Впрочем, при виде бравого, украшенного шрамами «сокола», к искреннему недовольству Тима увязавшемуся за мной, она просияла и даже забыла заставить меня расписаться на чеке. Не хочет, как хочет. Мне же спокойней.
В итоге, мы копались ещё полчаса. Сначала оказалось, что на небольшом кофейном столике неудобно играть, а уж есть тем более. Потом Димка предложил сделать перестановку…
– Ну что, раздаю? – наконец, деловито поинтересовался он. – Играем в обычного дурака, подкидываем, но не переводим. Сначала, как и договаривались, на желания. Потом можно поменять ставки.
Мы сдвинули диван и кресла к стене, побросали на пол подушек и вольготно расположились на ковре, периодически выуживая либо кусок пиццы, либо роллы из коробок. Такой вариант устроил всех, даже Фая, который так нас и не покинул, а лежал между мной и Тимом и внимательно следил за тасующим карты Димкой.
– Смысл менять, если можно просто потратить на нужную ставку своё желание? – хмыкнул «сокол». – Как загадываем? Выбираем любого и обращаемся к нему? Или ко всем? Копить на будущее желания можно?
– А что, уже собрался выигрывать? – мгновенно взвился Тим.
Я лишь головой покачала, предвкушая шикарный вечер, под конец которого эти двое по какому-нибудь незначительному поводу расквасят друг другу носы. Может, потратить первое желание на то, чтобы они перестали ругаться? Если не проиграю, конечно.
– Не проигрывать, это точно, – спокойно усмехнулся в ответ Стас, чем лишь сильнее раззадорил Тима. – Кому здесь можно проиграть?
Ситуацию вновь спас Дима, потому что лично я тоже в этот момент была готова вцепиться Стасу в глотку (Кому здесь проигрывать? Да неужели?). Он шлёпнул колоду на пол и поинтересовался:
– На кота тоже раздаём?
Сверлящие друг друга взглядом парни от неожиданности вздрогнули и уставились на Фая. Тот, потеряв интерес к статично лежащим на полу картам, тихонечко фыркнул и прикрыл глаза, собираясь самозабвенно продрыхнуть половину игры.
– Кажется, не стоит… – задумчиво выдал Вероцкий. – Так что там с правилами?
Правила были предельно просты: победитель загадывает одно желание любому проигравшему. Оставлять на потом можно, но ничего из ряда вон выходящего не загадывать. Кражи, преступления, безумства и секс под запретом. Известие о сексе Станислав принял с царским кивком, а вот на отказ от безумств еле заметно поморщился и уточнил, что именно будет таковым считаться. Димка не знал, что ответить; Тим ворчливо выдал: «Тебе не впервой», а я… я предложила решать этот вопрос «комиссией». Желание загадывается, если признаётся слишком опасным, комиссия выдаёт вердикт.
На том и порешили. А потом началась битва.
Настоящая битва, потому что отступать не хотела даже я. Особенно я! Пришлось подобраться и задействовать весь опыт и мозги: просчитывать ходы, запоминать вышедшие карты, следить за реакцией соседей во время их ходов, за тем, что они подкидывают, а что стараются утаить… На самом деле любая игра становится легче и лучше с хорошо просчитанной стратегией. Особенно настольная игра. Особенно карточная.
Что и доказал первый тур.
– Ла-адик, я в тебя верил! – поздравил меня Димка, отсалютовав палочками в роллом и едва его не уронив поверх раскиданной по полу колоды. – Теперь можешь издеваться над Тимом, сколько душа пожелает.
Много душа издеваться не желала, потому что Тим, с которым мы стоически бились под конец, сейчас задумчиво сверлил меня взглядом, словно пытался понять секрет успеха. Мозги, Тимошка, мозги! И они сейчас пожелают ответов на давно озвученные вопросы.
– Да ему уже поражение сродни издевательству, – хохотнул «сокол», пригубив принесённого Дериглазовым коньяка.
Пока он из всех нас единственный пил и, как подозреваю, по праву. Потому что где-то в начале кона, когда коньяк только открывали и мне тоже был предложен пузатый бокал, Дима посоветовал Стасу «не спаивать девочек помладше». Окей, намёк понят. Вероцкий из нас тут самый старый.
– Я не собираюсь издеваться, – тут же осадила парней я, – но хочу услышать ответы на вопросы.
И повернулась к Тиму. На мгновение мы сцепились взглядами, подопечный прищурился и покачал головой, я кивнула.
– Сейчас? – Он не спрашивал, на какие вопросы, потому что и так знал главный, зато многозначительно обвёл рукой собравшихся.
– А в чём проблема? – Я пожала плечами. – Все свои.
– Не все.
Он кинул косой взгляд на Станислава, который в свою очередь внимательно наблюдал за нами. Соколодоберман одной рукой покачивал бокал с коньяком, а другой обнимал диванную подушку и выглядел максимально спокойным, расслабленным и довольным жизнью. Как сторожевой пёс, знающий, что играющие во дворе детишки всё равно не причинят никакого вреда, поэтому можно и дальше лежать в будке.
– Ты уже один раз соврал и отказался отвечать, – продолжила я, отводя взгляд от Вероцкого. – Теперь от меня так просто не уйти.
– Лада, – многозначительно протянул подопечный.
– Что? – отозвалась я, делая вид, что не поняла намёка.
– Позже. Вечером. Завтра, – бросил Тим, но заметив, как я вздёрнула бровь, простонал: – В любой момент, когда мы останемся наедине.
Стас хмыкнул, отставил бокал в сторону и собрал с пола колоду – в следующем туре была его очередь раздавать. Меня этот ленивый жест сбил с мысли, а последовавшие за ним слова тем более:
– И на какой же вопрос он так не желает отвечать?
– Что за авария была три года назад.
В то же мгновение, что я выпалила ответ, случилось две вещи. Во-первых, Тимка рванул вперёд, подминая меня под себя и пытаясь зажать рот рукой. Во-вторых, Стас вздрогнул, как от удара, и выронил колоду карт. Та разлетелась, застилая всё освобождённое под игру поле.
Ти-ши-на.
Картина маслом: Вероцкий хмурится, почёсывая щеку со шрамом, вокруг разбросаны карты, Фай жалобно мяукает, я валяюсь на ковре, прижатая к полу Тимкой – а подопечный сил не жалел, навалился всем весом, – и сердце колотится быстро-быстро. То ли от внезапности ситуации, то ли от крепко стискивающих меня почти в объятиях рук. Рот закрывать уже было бесполезно, так что Тим сделал то, что посчитал правильным в чрезвычайной ситуации: просто прижал меня к своей груди… и к полу.
– Я же просил. Потом… – прошептал Тим, пристально заглядывая мне в глаза.
И тут тишина спала. В мир снова вернулись звуки, одним из которых стал взволнованный голос Димки:
– Согласен. Лучше потом. Давайте играть дальше, а?
И насмешливое замечание Стаса:
– А зачем откладывать? Мне тоже интересно, как подаст эту историю наш правильный мальчик. Что, Тимыч? Кто старое помянет, тому глаз вон?
-48-
– Заткнись! – рявкнул Тим, поворачивая голову.
Подниматься и отпускать меня подопечный не собирался, но я видела его профиль. Видела горящий взгляд, складочку меж бровей; ощущала до боли сжавшиеся пальцы, впивающиеся в спину, и напряжённые мышцы. Весь подобранный, весь на взводе. И всё из-за одного вопроса. Вернее, из-за одного ответа, потому что слова Стаса… он всё знает, так? Знает не понаслышке.
– Неужели? Нет-нет, ты давай, поведай, не подводи девушку.
Подопечный рванулся с места, готовясь кинуться на «сокола». Я с трудом смогла его удержать, ухватив за майку, и заставив рухнуть обратно. Охнула, подавившись воздухом, когда эта тушка придавила мне грудную клетку, отрезая возможность дышать, но прошептала: