исоединиться к ней. Но нет, Тим медленно подошёл ко мне и остановился напротив: хмурый, встрёпанный, злой, как тысяча чертей. И пьяный. Эту его кондицию я чувствовала только так, успела идеально изучить и теперь могла сказать с точностью в 90%. Пьян. Но не настолько, чтобы не соображать. Просто движется с трудом.
– Пришла, – констатировал он.
– Пришла, – согласилась я. – Найти вас было сложно.
– Тебя тоже, – Тим пожал плечами и сделал ещё один глоток.
Я сделала шажок ближе к нему и, запрокинув голову, посмотрела в глаза. Тим отвёл взгляд. Тогда я решила действовать мягче:
– Тим, у меня просто почему-то выключился телефон. Извини, что не ответила вовремя. Прекрасно понимаю, что ты волновался.
– Тебя было сложно найти, но я нашёл.
В смысле? Когда я не отвечала на звонки, он меня нашёл? Но…
– Вижу, поняла, где и с кем нашёл, да? – усмехнулся он.
– Тим, что ты несёшь? Поняла, ты видел, как мы разговаривали со Стасом.
Я хотела добавить о дне рождении, честно признаться и спокойно замять конфликт, но подопечный зажал мне рот ладонью. Подался вперёд и раздражённо выпалил:
– Именно. – Рука его дрожала, и я попыталась накрыть её своими пальцами, но Тим лишь перехватил запястье, сжимая почти до боли. – Только мы уехали, кинулась встречаться с «соколом». Ещё и телефон выключила. Да, я волновался. Да, я, блять, волновался! Увидел вас, а потом пытался до тебя дозвониться. Я, блять, в любви тебе хотел признаться. И что получил? «Сокол» лучше? Конечно, старше, с работой, весь такой в спортзале целыми днями. Ради него даже телефон можно выключить?
Ближе к концу он уже кричал. Истерил. Вёл себя, как… пьян? Именно. И от этого становилось противно. Хотя сердце ёкнуло – самую малость – на словах о любви.
– Что скажешь?
Ничего не скажу, потому что ты закрываешь мне рот. Я вцепилась пальцами в его запястье и попыталась оторвать руку от своего рта. С трудом, но получилось.
– Тим, мы просто прогулялись, а телефон у меня выключился. Ты хочешь, чтобы я оправдывалась?
Он дёрнулся, вырывая руку из моих пальцев, хотел было что-то сказать, но в этот самый момент сзади подлетела нимфа-уточка из озера. Подлетела, взвизгнула и практически повисла на нём, прижимаясь обнажённой грудью к его руке. Тим вздрогнул. Перевёл взгляд с меня на неё, снова на меня. Абсолютно неосмысленно и обиженно, словно маленький ребёнок, а потом вдруг выплюнул:
– Правильно, не оправдывайся. Я тоже не буду. Ты таскаешься с «соколами», чем я хуже? – отозвался он, обнимая девушку за талию.
– Тим, ты же не дурак. – Я покачала головой. – Успокойся, я расскажу свою версию истории, ты – свою, и мы всё обсудим. Это недоразумение, неужели можно на него покупаться.
Я устало вздохнула. Господи, несмотря на козни, я считала Тима умным парнем, но он такой дурачок. Честно, отведу сейчас в сторону, всё объясню, заставлю признать, что был неправ (и что я была неправа, когда не сказала ему, что собираюсь встретиться со Стасом), а потом утащу домой, уложу рядом спать и всю ночь не буду отпускать. Дурачка моего.
– Мне плевать, что это было! – Но Тим явно не хотел разговаривать, как нормальные люди.
– Успокойся, не веди себя, как маленький.
– Маленький? – он усмехнулся и чмокнул девицу в щёку, та пьяно заржала. Как лошадь. Нимфа, чтоб её. – А ты ведёшь себя как взрослая? Только взрослые отключают мобильный, когда идут шляться с неведомо кем?
– Боже… ты ревнуешь.
– Я не ревную! – рявкнул он так громко, что даже Дериглазов подскочил и обернулся в нашу сторону. – Я пытаюсь доказать, как это дерьмово, когда у тебя на глазах любимый, мать его, человек изменяет с другим.
– А я не изменяла, – ответила ему.
Ответила холодно и слишком спокойно, потому что не знала, как остановить эту истерику. Но где-то в глубине души я уже злилась и была готова со всей силы стукнуть этого идиота, если не перестанет вести себя, как обидевшийся мальчишка.
Подопечный хмыкнул.
– Тим, сейчас мне кажется, что тебе действительно нужна няня. Успокойся и перестань вести себя, как малолетка. Иначе я уйду.
– Уйдёшь? Неужели? – рассмеялся он. – Сейчас-то уйдёшь, а дома у тебя опять контракт, никуда не денешься.
– Тим, я не просто так грожусь. Ты пьян, успокойся и пойдём со мной.
– Я остаюсь здесь. С ней, – он ткнул пальцем в сторону девушки.
– Тогда я ухожу.
А Тим только усмехнулся и притянул девушку к себе, чмокая в губы. Не полноценный поцелуй и вроде бы ничего страшного, но… нимфа не сопротивлялась – сопротивлялась я. Сердце, разум, тело. К горлу подступила тошнота, внутренности сжались, а голова закружилась. И я прикрыла глаза, практически зажмурилась, чтобы ничего не видеть. Это. Было. Больно.
Секунда, две… в душе постепенно что-то закипало, клубилось, скручивалось.
Раздался визг и чужие руки обхватили меня за талию. Губы коснулись губ, требуя ответа. Но я не хотела. Ни капли. Ни за что.
– Отстань!
Гнев вырвался наружу. Я вспылила, со всей силы отталкивая Тима от себя. Если бы он не был пьян, никогда бы не удалось, но сейчас подопечный пошатнулся, заваливаясь на всё ещё стоящую неподалёку девушку. Честно, я была бы рада, если бы они вместе упали, но Тим удержался.
– Лада, чего ты начинаешь? – возмутился он.
Я ничего не ответила. Обещала уйти – уйду. Дам ему время до утра. Одумается и придёт извиняться (или хотя бы поговорить) – отлично. А если нет, есть другой выход.
Мимо Джоя я пронеслась молнией, уже не пугаясь ни насекомых, ни темноты, ни извилистой тропинки среди деревьев. Дериглазов-старший молча пошёл следом. Наверное, слышал наш разговор. Кто вообще мог его не услышать?
-73-
Тиму было паршиво. Он сидел у самого берега, вертя в руках телефон, и раз за разом делал большие глотки пива из бутылки. Пиво казалось мерзким, жизнь – не менее отвратительной, а опьянение не хотело возвращаться. Он снова разблокировал экран и прочитал сообщение.
«Буду ждать до утра. Решишь поговорить – приезжай, потом тема будет исчерпана».
Тим раздражённо поджал губы и кинул телефон на траву. Тема исчерпана? Это угроза? А что будет, если он не приедет до утра? Пожалуется отцу? Так тот замнёт тему, отругает саму Ладу, а маме всё равно ничего не скажет. Сбежит? Не получится, раз папочка составил няне такой контракт. Стоит заметить, шикарный, Тим сейчас это понимал, потому что контракт давал уверенность: никуда Лада не денется, если он немного успокоится.
Ч-ч-чёрт! Ну не может он приехать сейчас, просто не может! Иначе тупо не справится со злостью, порвёт её на клочки. А потом себя. Потому что Тим настолько сильно ревновал её, что голова отказывалась работать, а тело совершало глупости. Перед разговором нужно успокоиться. И он надеялся, что Лада это поймёт.
– Кажется, ты не рассказал мне кое-что важное, – раздался из-за спины голос Димки. – Кое-что об изменении отношений с одной довольно симпатичной девушкой. И о том, что бухать стоило ехать в одиночестве.
– Я сам попросил позвать девочек, – хмуро отозвался Тим.
– Ну-ну…
Димка плюхнулся рядом на траву. Только что он деликатно спас тех самых «девочек» от жестокой расправы впавшего в ярость после ухода Лады Тима. Особенно ту, голую, которая слишком не вовремя подлезла. Не подойди она, и Тим не стал бы совершать глупостей. Боже, да он ведь даже не успел её поцеловать! Тупо не захотел, потому что рядом стояла Лада. Бля-ять.
Дима спас хотя бы часть ситуации, наплёл девочкам с три короба о бесконечной любви и печальном расставании, сыграл на врождённом стремлении к романтике – и вуаля, они сами вызвали такси и, тихонько хихикая, отправились прочь из сада, сопровождаемые Дериглазовым. А Тим остался в компании тишины, одиночества и телефона, на которое пришло сообщение с почти угрозой.
– Выкладывай, что стряслось, Егоров, – снова подал голос Димка, – иначе не выделю тебе больше ни бутылки из остатков ящика.
Он оперся спиной о вышеозначенный и многозначительно нахмурился. Тим и хотел бы ответить, но он не знал, что сказать. А главное, как. Как рассказать другу, что начал встречаться с собственной няней? Вернее, не встречаться, а… а встречались ли они? В смысле, можно ли вообще их было назвать парой, если они сидели в замкнутом пространстве дома Егоровых?
– Мы… я… – попытался выдавить Тим, поражённый собственными мыслями. – Неважно!
– Ещё как важно, – возмутился Дериглазов.
А потом вдруг заметил валяющийся на траве мобильный Тима. Реакция у друга оказалась быстрей, так что он подхватил мобильный, вводя знакомый код, и успел открыть сообщение.
– До утра? Поговорить? – протянул он, пробегая по строчкам взглядом. – Итак, вы всё же сошлись, так? Только честно.
– Можно сказать, что сошлись, – нехотя отозвался Тим.
– Так и знал! – Димка хохотнул и покачал головой. Кажется, друг был в восторге. – И сейчас почему-то поругались?
– Мы… Блять, Митяй, я не хочу это обсуждать. – Тим глубоко вздохнул, прикрывая глаза.
Он действительно не хотел ничего обсуждать, потому что в любое мгновение мог сорваться. Тим желал тишины, спокойствия, море пива и возможности подумать. Опять. Или хотя бы просто унять гнев: сейчас он был готов прижать Ладу к стене, заткнуть её поцелуем и заставить доказать ему, что никогда даже не думала ни о Вероцком, ни о ком другом, но это явно не лучший способ «поговорить».
– Отлично, но время три, – Дериглазов пожал плечами, выуживая из кармана джинсов пачку сигарет. Вытащил одну, подпалил. – Как думаешь, во сколько у Лады начинается утро?
Тим скривился, вырывая сигарету изо рта друга и делая глубокую затяжку. Да откуда, чёрт возьми, он знает, во сколько у Лады…
– С моей лёгкой подачи – в шесть.
Ответ послышался словно издалека, хотя был произнесён им самим. Неосознанно. Потому что за последние дни Тим, за все дни их совместного проживания, он успел столько всего узнать о Ладе. Почти всё. Кроме её отношения к нему.