— Нет, Олег, мы сейчас с тобой не будем ни о чем договариваться, я приехала забрать Стешу, няня там перепугалась до усрачки, потому что не нашла ребёнка в группе. А ты мне сейчас будешь читать нотации? Нет, нифига. Ты вообще потерял какое-либо право мне что-либо высказывать, высказывать ты будешь своей девке, которую таскал за собой по командировкам, и то только в том случае, если она снизойдёт до того, чтобы выслушать тебя. — Произнесла я довольно грубо и резко, желая на самом деле очень сильно зацепить Олега, вот чтобы он даже не думал о том, что он может меня тут шпынять, а я буду молчать. Нет.
Да, мне было больно, мне было бы проще реально молчать, но я понимала, что чем больше молчания он встретит на своём пути, тем сильнее будет доводить меня.
— А ты, однако все своё воспитание куда-то растеряла.
— Хочешь сказать, перестала поддаваться дрессуре? — Перефразировав слова свекрови, рыкнула я и все-таки, сделав шаг к столу, упёрлась в него ладонями. — Олег, я, конечно, понимаю, что ты и вчера приехал для того, чтобы повидаться с детьми, но со Стешей ты так и не увиделся из-за того, что она спала, но это не даёт тебе право поступать как безответственный подросток. Ты прекрасно знал, что по поводу младшего ребёнка у нас с тобой в отношениях есть хоть какие-то правила. Ты хотя бы через старшего ребёнка должен предупредить о том, что ты заберёшь, куда-то Стешу. Но нет, ты вдруг посчитал, что можно заняться самоуправством.
— Так ты все равно на мои звонки не отвечаешь, — оскалился Олег, разводя руки в стороны.
— Так не надо звонить бывшей жене, кроме как о вопросах про детей по ночам и ещё что-то квохтать в трубку. — Ощетинилась я, всеми силами стараясь сохранять хладнокровие, но чего-то не выходило, чем больше мы раскручивали эту тему с Олегом, тем сильнее мне хотелось вцепиться ему в горло.— Я не отрицаю, я даже не говорю и не намекаю, что у тебя нет каких-то прав для того, чтобы видеться с собственными детьми…
— Конечно, потому что у меня эти права, в принципе, в наличии. Это мои дети, не ты одна их рожала.
Но я почему-то подумала, что это такой удачный момент для того, чтобы щёлкнуть его по носу, что непроизвольно выдала:
— Да, не я одна их рожала, со мной ещё был акушер-гинеколог, анестезиолог. В то время как ты всего лишь поприсутствовал при их зачатии.
Глава 9
Олег дёрнулся ко мне через стол.
И верно это меня только и спасло, потому что я успела оттолкнуться и сделать шаг назад.
Бывший муж, выставив указательный палец вперёд, хрипло произнёс.
— А вот так вот не смей говорить, Вика.
Он набрал полную грудь воздуха, и я поняла, что попала куда-то в очень больное место.
— Я каждого своего ребёнка безумно хотел, я о каждом своём ребёнке заботился, так как не заботится ни один мужик, не надо мне тут высказывать, что я только поприсутствовал на зачатии, не надо Вика, и ты, и я прекрасно понимаем, что это лютая ложь.
Я вскинула подбородок.
— Ты прекрасно знала, как мы и Дениса ждали, и Веронику, и уж тем более Стешу. Ты знала, что я не тот человек, который ставит галочки напротив списка имён своих детей. Ты все это прекрасно знала. Ты либо сейчас заберёшь свои слова обратно…
— Либо что? — Спросила я дерзко и сжала губы.
Олег подавился воздухом, и в непонимании того, какую альтернативу мне дать, начал закипать. У него от шеи стала подниматься краснота. И спустя мгновение он взмахнул рукой.
— Это свинство, Вика, такими вещами в меня кидаться. Ты прекрасно знаешь, что я хороший отец.
— Я не могу это утверждать после того, что ты сегодня сделал. Так хороший отец себя не ведёт, так хороший отец не поступает. И да, то, что ты вчера говорил Веронике в спальне…
— Тебя не касается. — Обрубил Олег и на этот раз закипела я.
— Все, что происходит с моими детьми, меня касается. Не надо здесь играть в такого серого кардинала, который за моей спиной что-то там решает с ребёнком. Это не только твой ребёнок, давай мы с тобой это все-таки как-то зафиксируем. Но ни один ребёнок с тобой не остался в разводе, — заметила я больное и сделала ещё один шаг в сторону двери. В груди злость кипела. Я не понимала, как Олег, который достаточно всегда был толерантным, который через Веронику передавал, что он тогда-то заедет за Стешей, тогда-то они увидятся, сейчас просто взял, приехал, забрал ребёнка, и как бы ему было плевать на то, что у ребёнка есть няня, которая испугается.
Ладно, плевать на няню, но элементарно у ребёнка есть мать, и я понимала, что он ничего плохого Стешей не сделает. Но ему было важно показать мне, что я буду бежать за ним, как за флейтой заколдованной, лишь бы только понять, что с ребёнком.
Он просто проверял меня, и это было низко.
Это было подло.
Я не считала, что Олег сейчас выворачивал ситуацию так, будто бы он здесь любящий отец, и он полное имеет право на то, чтобы так себя вести.
Нет, он проверял меня.
И от этих мыслей становилось ещё обиднее и болезненней на сердце.
— Давай мы с тобой как-то зафиксируем, что помимо того, что это и твои дети, поступать по-свински, так не надо.
Олег сжал ладони в кулаки.
И хрипло произнёс:
— Да за что ты меня ненавидишь?
А у меня впервые не хватило слов для того, чтобы объяснить все причины, я растерянно приоткрыла рот, хлопнула глазами, подняла руку, взмахнула ей в воздухе, пытаясь намекнуть, что это уже перебор, но Олег продолжил.
— Что я тебе такого сделал, чем заслужил эту лютую ненависть, которая у тебя хлещет аж из ушей.
— Ты ошибаешься, — тихо произнесла я, — я тебя не ненавижу, я просто не понимаю, как в данной ситуации мои чувства имеют хоть какое-то значение. Потому что ты по-свински поступал не только со мной, но и с ребёнком.
— Нет, Вик, проблема именно в тебе. Именно ты ведёшь себя как загнанная волчица, хотя тебя нахрен никто не загонял. Вика, я, уходя, оставила тебе все, что ты хотела. Я не срался с тобой из-за ложечек в сервизе, я не выставлял тебе дебильные условия о том, что там будет содержание на детей, но ты мне должна за каждую копейку отчитываться. Мне абсолютно плевать. Мне плевать на это. Я не выворачивал наш развод таким образом, что все вокруг были в курсе, что мы разводимся, нет, половина наших знакомых до сих пор ни о чем не знает. Я поступал достаточно лояльно и благородно. Все, что ты хотела в этом разводе, ты получила. И вот на фоне этого у меня возникает только один вопрос: какого черта ты меня так ненавидишь?
Я опустила глаза.
И ощутила, как в груди начал тикать часовой механизм, который отсчитывал секунды до взрыва бомбы.
Да, он даже если и проверял меня, то ему было важно, чтобы я доехала. Ему было важно, чтобы я оказалась в этой точке сейчас.
Я посмотрела на сведённые пальцы, которые сжимала на лямке сумки и хрипло выдохнула:
— Да потому что лучше бы ты сдох, — произнесла я на несколько тонов ниже. И, вопреки здравому смыслу, шагнула вперёд. — Лучше б ты умер, Олег. Честное слово. Я бы лежал на твоей могиле. Хватала пальцами сырую землю. Я орала навзрыд. Грудь себе вскрыть пыталась бы. Лучше б ты реально умер. Я бы тебя отмаливала по всем церквям. Я бы за тебя плакала, оплакивала так как никто никогда не плакал. Ну, знаешь, это было бы намного понятней, честнее, чем то, что ты сделал. Если бы ты умер, у меня было бы хотя бы понимание того, что ты не ушёл, а я с тобой попрощалась навсегда, и, значит, мне не надо каждый раз вздрагивать при звуках твоего голоса из-за того, что меня накрывало лютое дежавю. В вопросе развода всегда есть вариант, что проще было бы не уйти от человека, а похоронить его.
Я говорила это медленно и, видимо, Олег не оценил. Он дёрнулся, обошёл стол, перехватил меня за локоть и потянул на себя сильно, больно.
— Ну да. — Насмешливо протянул Олег и склонил голову к плечу. — Да, лучше бы я умер, вдовой-то быть как-то покруче, нежели чем разведёнкой. Да, Викусь?
А я вдруг поняла, что он ни черта не понял.
И инстинкты сработали быстрее меня.
Я взмахнула рукой.
И ладонь обожгло.
Глава 10
Я так сама напугалась, что в шоке от себя прикрыла рот ладонью, той самой, которой только что прошлась по лицу мужа.
А Олег стоял как каменный, он не поморщился, не дёрнулся, не отреагировал никак.
Стоял изваянием, а я понимала, что перешла границу,, что в нормальном социуме, в нормальной семейной жизни, в нормальных отношениях, разведённых мужа и жены такое непростительно.
Оторопев от собственной злости, от наглости и смелости, я сделала шаг назад и задышала тяжело.
Олег продолжал стоять, не шевелясь так, как будто бы я ему не пощёчину нанесла, а как минимум сердце из груди вырвала, и он сейчас стоял и не мог определиться, падать ему или как.
— Стешу привезёшь в три часа дня. Надеюсь, мне не надо будет это повторять, иначе в следующий раз в суде мы встретимся по делу об определении проведённого времени с детьми.
Я ещё раз сделала шаг назад и упёрлась в дверь лопатками, дёрнула её на себя, вывернув руку назад, и, можно сказать, вывалилась в приёмную.
Тяжело задышала. А потом до меня дошло, что произошло в кабинете, и я, не разбирая дороги, пустилась по этажу, добежала до лифта, нажала кнопку…
Со Стешей он ничего плохого не сделает по определению, это его ребёнок, и он привезёт её к трем часам.
Да.
Но когда лифт звякнул у меня сердце в груди настолько гулко и громко долбилось, что я не выдержала, и развернувшись пошла в сторону лестницы, быстро спустилась на восьмой этаж, где был кабинет как раз-таки с детской комнатой. Это мероприятие было оформлено владельцем бизнес центра. Точно так же, как и кафе, рестораны на первом этаже вместе с баром.
Я распахнула дверь, и улыбчивая девушка администратор, хлопнув глазами, уточнила:
— А вы к кому?
— Мне надо забрать дочь, Стефания. Муж её привёл какое-то время назад…
— Но у нас нет никаких записей. — Округлила глаза девушка и постаралась преградить мне дорогу, но я отодвинула её и произнесла, заглядывая в группу: