Но под ее атласной лунной кожей
Отравленная страстью кровь бежит.
О сколько их – и мертвых, и живых,
К ногам ее в безумьи припадая,
Молили о минутах огневых
И грезили о снах земного рая.
Цветные разгораются каменья
В мерцаньи оплывающих свечей,
Она припомнит всех без сожаленья
В плену иных костров, иных ночей.
Припомнит всех – кто лгал и кто любил,
Средь них того, кто, не подвластен страху,
Секиру палача благословил
Вчера, склоняя голову на плаху.
Сказал так странно: "Рая мне – не надо,
Он лишь для тех, кто прожил, не любя,
Рай ложь, а я пройду дорогой ада,
Я знаю, что в аду найду тебя."
Скользнула по плечам волна волос,
И улыбнулась бледная царица…
Змея-минутка в куще душных роз
Ей с каждой ночью все яснее снится.
Не успела я допеть, как раздался телефонный звонок. Юра поднял трубку.
– Да… У меня… Что?… Тебя, – сказал он и протянул трубку мне.
– Алло?
– А ты что там делаешь? – осведомился Андрей.
– Тебе скажи…
– И все-таки?
– Про вызывание духов спрашиваю. Ты сегодня появишься у меня?
– Нет. Сегодня никак не могу. Ни минуты свободной. Ты домой собираешься?
– Зачем? Ты же не придешь… – Я притворно вздохнула.
– Ну, передавай Акеле привет, – издевательски вежливым тоном сказал он.
Я рассмеялась.
– Леша, тебе привет от Андрея.
– Ему тоже.
– Он тебе тоже привет передает.
– Так он там?!
– Да. А что?
– Ничего, – сердито буркнул Андрей. – Аленка, выполнишь мою просьбу?
– Смотря какую, – осторожно ответила я.
– Славка! – Юра сорвался с кресла и вылетел в соседнюю комнату, где находился параллельный телефон. – Слезь с телефона немедленно!
Послышался грохот, ругань и какая-то возня.
– Так ты выполнишь мою просьбу?
– Хорошо, хорошо…- рассеянно ответила я.
– Поцелуй Акелу, – вдруг заявил Андрей.
– От тебя? – поддела я его.
– Конечно, нет! Еще чего не хватало!
– Ах да, у тебя же есть Саша…
– Спасибо, Аленка, одна ты нас понимаешь, – язвительно поблагодарил он. – Ну так как насчет моей просьбы? Ты обещала.
– Зачем тебе это?
– Просто. Ладно, позови лучше Леху.
Я позвала. Леша молча слушал Андрея и улыбался. Потом он выглянул в другую комнату и спросил у меня:
– Где Юра?
Бу-бу-бу по двору гоняет, по-моему. Подойди-ка сюда, – позвал Леша.
Я подошла.
– Твой друг так просит – может, не будем мучать человека?
– Ну, если очень просят, надо выполнить, – поддержала я игру. – Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.
Из трубки донеслись возмущенные вопли. Леша обнял меня свободной рукой за шею и поцеловал. Я могла бы сказать, что растерялась, но это была бы не вся правда. Мне вовсе не хотелось останавливать его.
– Сделано, – серьезно сообщил он Андрею. – Он говорит "бис", – сказал Леша мне, и мы не заставили себя упрашивать.
Из трубки донесся голос Андрея.
– Третий – лишний, – сказал ему Леша и повесил трубку.
Как выяснилось, мы прекрасно могли обойтись и без советов Андрея.
Со двора донесся дикий рев. Мы выглянули в окно и увидели, как большой белый петух несется по двору сломя голову, а за ним, держась за клюнутое место, гонится Вечно Недовольный. Раздался удар – и отфутболенный петух взмыл в воздух.
Юра и Бу-бу-бу вошли в дом.
– Садись, Славик, – елейным голосом сказал Юра, услужливо придвигая брату стул.
– Пешком постою, – пробурчал Вечно Недовольный.
– Славик, что я тебе говорил? – спросил Юра, и тот сразу выдавил из себя улыбку.
– А что ты ему говорил? – поинтересовалась я.
– Я пообещал ему, что если он сейчас же не улыбнется, то я сделаю так, что ему придется улыбаться всю оставшуюся жизнь.
Не прошло и пяти минут, как пришел Андрей. Странное дело – оказывается, время у него есть…
– Великий Бдун приперся бдить, – угрюмо прокомментировал Бу-бу-бу, и тут же снова нацепил на лицо улыбку.
Хмуро поздоровавшись со всеми, Андрей сел в угол и сидел там такой же надутый, как Бу-бу-бу. Никогда в жизни я не видела его таким. Будь на его месте кто-то другой, я бы подумала, что он ревнует меня к Леше.
Только после того, как Леша ушел, он немного оттаял и даже спел "Охоту на волков". Домой мы шли вместе.
– На фиг он тебе нужен? – спросил Андрей, продолжая хмуриться.
– Просто так.
– Не надо просто так! Что, делать нечего? – снова начал заводиться он.
– Постой-ка, Андрей, а ты-то что так психуешь?
– Он мне не нравится! – заявил он, и на его живом лице отразилось все, что он думал о Леше.
Как всегда, когда он злился, его глаза начали менять цвет, и вскоре из серых стали почти желтыми.
– Ну и что? Какое это имеет значение? Мне-то он нравится.
Он воззрился на меня и скроил удивленно-презрительную рожу.
– Какой у тебя извращенный вкус! Он же альбинос, – Андрей хмыкнул и с издевкой протянул:
– Акела… Акела промахнулся, Акела промахнулся…
– …Акела не промазал, – прервала я его тираду.
– Аленка, не встречайся ты с ним больше, ладно?
– Извини, но, по-моему, тебя это никак не касается. Разве нет?
Тебе же он не мешает?
– Мешает! – отрезал он. – Может, я за Зверя беспокоюсь. Друзья все-таки.
– Тогда тем более не будем об этом. Зверь сам о себе позаботится.
А с Лешей я буду встречаться.
Мы уже подходили к дому. Вдруг Андрей круто развернулся и пошел прочь.
– Ты куда?
– К черту! – буркнул он, даже не обернувшись.
Но это было только начало маразма.
Через пару часов ко мне заявился Саша. Он был зол, как черт. Или как Вальтазар.
– Из-за тебя Андрюха в ментовскую попал! – выпалил он с порога.
– Что ты несешь?
– То самое, – огрызнулся он. – Ты его довела. Он психанул и витрину разбил.
– Причем здесь я?
– Она еще спрашивает! Ни с того ни с сего витрины не бьют.
Думаешь, ему приятно смотреть, как ты Лешке глазки строишь?
– По-моему, это не должно его волновать. У нас всегда были чисто дружеские отношения.
– Как же, как же, – скривился Саша. – К тебе вообще нельзя испытывать только дружеские чувства, не получится…
Это было для меня полной неожиданностью.
– Погоди… Ты сказал, его забрали?
Саша кивнул.
– Ему еще припаяли сопротивление милиции, оскорбление словом и еще черт знает что. Вобщем, Андрюхе грозит астрономический штраф и пятнадцать суток.
Я сорвалась с места.
– Ты куда?
– Владу звонить.
К счастью, он был дома.
– Алена? – удивленно спросил он.
Я сто лет ему не звонила.
– Да. .Владик, миленький, ты мне срочно нужен. Можешь подъехать?
– Хорошо, – сразу ответил он. – Что случилось?
– Андрей в милицию загремел.
– Ах вот оно что…
Не знаю, было ли в его голосе разочарование, или мне только показалось. Я обрисовала ему ситуацию.
– В каком он отделении?
– Отделении?
– В Советском, – подсказал Саша.
– Хорошо. Попробую что-нибудь сделать. Я еду прямо туда. Когда все выясню, позвоню.
Потянулось ожидание. Наконец, когда уже начало темнеть, заявились оба и Влад, и Андрей.
– Вот, привел вашего опасного преступника, сообщил Влад.
Андрей закатил глаза:
– Он меня достал! Наверное, легче пятнадцать суток отсидеть, чем всю дорогу слушать это мозготутство!
Его рука была забинтована.
– "Тут" – цензурная вставка, – пояснил Саша специально для Влада.
Тот глянул на них обоих, как на идиотов.
– Андрей, что на тебя нашло? – поинтересовалась я.
– А, бывает, – небрежно отмахнулся он. – Просто перемкнуло, без всяких причин.
– Ты был навеселе?
– Да нет, не совсем, – серьезно возразил он. – Скорее, бухой в зюзю.
– Когда ты успел? – поразилась я.
– Долго ли умеючи… Это я сейчас еще отошел. Кстати, говорят, Саня когда-то вальтанутым динозавром был?
– Вальтазаром, олух! – возмутился Саша, который уже знал свою историю в общих чертах. – Меня называли лорд-демон. Я умел превращаться в черного дракона.
– Круто! – восхитился Андрей. – А я, интересно, ни в кого не превращался?
– Давай проверим. Только сначала тяни карту. Такова традиция.
Ему выпал Дурак. Потом я смотрела в его серые глаза со странным желтоватым отблеском, а образы вспыхивали и гасли в ритме сердца.
Полная луна, ветка дерева, протяжный волчий вой…
Прощались спокойно. Ну что же,
Уходишь? Храни тебя боже.
Поверь, мне уже все равно.
А в сердце – "Останься! Быть можетї"
Как это, наверно, смешно.
Уже не поверю я чуду,
За страсть не приму я причуду
И стану подругой врагу…
Жестокость твою я забуду,
Но нежность забыть не могу.
Основными характеристиками этой карты можно считать любопытство, дух экспериментаторства, поиски перемен. Могут раздражать и вносить дисгармонию расплывчатость целей, мечтательность, инфантильность, безответственность. Неумение рассчитывать последствия , в крайних случаях – приступы бешенства.
Ветер гнал по небу легкие перистые облака, и их тени стремительно проносились по траве, серебряной в ярком свете полной луны.
Густой прохладный сумрак под деревьями и мерцание светлячков, тихий плеск реки и шепот листвы, аромат хвои и ландышей, осторожные шаги ночных хищников, робкие голоса птиц и десятки других, недоступных человеческому восприятию звуков и запахов создавали завораживающую симфонию ночи.
На поляну вышла волчица. Так это выглядело со со стороны. На самом деле это была я. До меня донесся звук шагов. Я прислушалась. Кто-то приближался ко мне со стороны березовой рощи. Я зашла в тень дерева и стала ждать.