Дальше мужчина не успевает договорит. Картер упал намертво прямо перед Уильямом, а из головы сочилась кровь. Выстрел не было слышно, значит, разболтали профессионалы, к тому же с глушителем. Мужчина тут же начал оборачиваться в поисках опасности, и тут же увидел за своей спиной убийцу Картера Крона.
– Добрый день, Уильям, – проговорил Петровский, убрав пистолет за пазуху.
Уильям не стал спрашивать, как мужчина добрался до крыши бесшумно – вопрос риторический. Он не стал кидаться обвинениями. Появление наставника лишнее подтверждение его вины. Это его отпечаток нашли следователи на игрушке Эмили, его присутствие не уловили камеры наблюдения.
– Никогда не думал, что мне придётся заканчивать за тебя дело, – спокойно продолжил мужчина, приближаясь к Уильяму. – Ты расслабился, Уильям, тебе нужно отдохнуть.
– Я не нуждаюсь в отдыхе, – процедил Уильям, злобно глядя на своего наставника.
– Не заметно. Ты связался с агентом из преступной группировки, нарушил мой указ, пошёл против своего наставника. Как это еще можно назвать?
Петровский не кричал, не жестикулировал резко, когда он обычно злился, но его взгляд, впившийся в Уильяма, буквально пылал от произнесенных вслух фактов. В любой другой момент Уильяма можно было обвинить в предательстве, но не после того, как за «нарушение указа» пострадала его семья, его маленькая дочь. Сердце мужчины сильно-сильно сжалось, он хотел наброситься на наставника, но сдержался, не шевельнул и мускулом на лице, чтобы не выдать свою ярость напоказ. Его этому учили. Но один вопрос он все же задал:
– За что?
– Ты оторвался от рук, Уильям, – холодно ответил Андрей Петровский. – Помнишь, я предупреждал, что людские чувства не позволят тебе отомстить за смерть родителей.
– Но я отомстил.
– Нет. Иначе сразу догадался, кто стоял за всем этим.
Как и просил Петровский, Уильям выключил эмоции и привязанность, и взглянул в глаза самому дорогому человеку. Но сейчас он видел перед собой не наставника, не учителя, не человека, который поднял с колен и научил жить. Перед ним хладнокровная машина-убийца, притворяющаяся рассудительным и собранным начальником.
– Это ты глава мафиозной группировки, да?
Петровский лишь ухмыльнулся, ничего не сказав вслух. Это означало одно – Уильям прав.
– Ты слишком долго думал, твой друг тоже. Его пришлось убрать, пока не навредил операции. И тебя тоже.
Петровский не успел поднять пистолет. Уильям сразу же достал из кармана нож, тот самый, который оставила после себя Элис, и швырнул его в сторону руки наставника с пистолетом. Как ни странно, эта маленькая игрушка выбила пистолет из рук Петровского – хоть какая-то польза от нее.
– Браво. Я воспитал хорошего ученика.
– Ты никогда не узнаешь это, – процедил Уильям, направляя свой пистолет в голову Петровского.
– Ты убьешь меня, Уильям? Не хочешь узнать, почему твои родители оказались в метро во время того теракта? Кто причастен к нему? Не хочешь…
Мужчина не успел договорить. Его грудь пробили две пули без глушителя. Мужчина упал замертво с двумя дырками. Пули, скорее всего, застряли внутри, вызвали сильное кровотечение. Петровский лежал в неестественной позе с закрытыми глазами, но Уильяму оказалось мало. Он прекрасно помнил, как нужно притворяться мертвым. Сейчас не тот случай, но он снова поднял пистолет, навис над своим наставником и прошептал:
– Я сам узнаю, – и выстрелил еще три раза в грудь. – Теперь мы квиты.
Ощущая в груди спокойствие и внутреннюю удовлетворенность от мести, мужчина заправил пистолет в кобуру и хотел выйти с крыши, но…
– Стоять! Руки за спину! Это полиция!
Когда они успели подлететь? Над головой летал вертолет, крышу заполонили полицейские в касках. Уильяма тут же повалили на пол, стянули руки в наручники за спиной и вывели из здания.
– Уильям Кристофер Скотт, вы обвиняетесь в совершении теракта отеля «Винсент» и в убийстве Картера Крона и Андрея Петровского.
Вот теперь он точно влип. Петровский все рассчитал. Знал, когда нужно будет зайти на крышу, сколько продлится разговор с ним, с Уильямом, и когда приедет полиция. Но в Картера стреляли с другого пистолета, они ничего не докажут. А за смерть Петровского Уильям готов был лично сдаться.
Он отомстил, обезопасил Элис. Теперь с ней и с будущим ребенком будет все хорошо…
Глава 32
НАПИСАТЬ ЭТУ ГЛАВУ, ЕСЛИ БУДЕТ НЕ ДОСТАВАТЬ ЗНАКОВ!
– Ну и что вы хотите? – расслаблено спросил Уильям, сидя в пустой комнате напротив детектива (ПОСМОТРЕТЬ ИМЯ В 1 ЧАСТИ).
– Нам предоставили доказательства вашей вины, мистер Скотт. На ваших руках как минимум десять смертей, как максимум.
– Давайте без драмы. Что вы хотите?
– Вы соглашаетесь с обвинением и сотрудничаете со следствием, а вы выйдете на свободу через три года.
Уильям немного завис на словах детектива, но виду не подал.
– То есть я должен признаться в убийствах, которые не совершал?
– Все верно.
Глава 33
Жизнь сложная штука. Я убедилась в этом несколько лет назад, когда меня поставили перед фактом. Жизнь по указке или мечта всей жизни. Я была ребенком, буйным подростком, которой хотелось славы, денег и хорошей карьеры. Легко, быстро и просто. Красиво звучит, да? Но главное, что этого нереально достичь, не приложив никаких усилий.
И судьба доказала правдивость этого высказывания.
Мы считаем, что, если нам все достаётся с легкостью, то мы всю жизнь будем купаться в деньгах. Но это не так. Жизнь бьет нас по лбу и заставляет вернуться на землю. Со мной так произошло трижды.
Для начала давайте познакомимся. Меня зовут Элис Ласки. Недавно мне исполнилось двадцать два, и я мама прекрасного годовалого мальчика. У меня сложилась не самая удачная жизнь, судьба потаскала меня в разные стороны, заставила биться в истерике, плакать в отчаянии, стучать кулаками о стену от безысходности.
Трижды.
В первый раз, когда моя карьера модели подорвалась, и я опустилась на дно. Зарабатывала своим телом, чтобы оплатить лечение больного отца. Звучит не очень приятно, да? Но это реальность, хоть она и осталась в прошлом.
Во второй раз, когда мой «покровитель» погиб, а я попала в руки наемного убийцы. Точнее, я думала, что он убийца, пока не узнала о настоящем месте его работы. Нас ожидало много приключений, опасности и любви. Последнего я больше всего не хотела, но это чувство пролегло между нами, вспыхнуло, словно искра.
В третий раз жизнь указала мне место, когда этот мужчина бросил меня, узнав, что я беременна. Наверное, я бы никогда в жизни не вылезла из пропасти, в которую упала добровольно, но в моей жизни вовремя появились важные для меня люди. Ло – моя одноклассница из средней школы, поддерживала меня, даже переехала сюда, хотя у нее были свои причины для этого (Прим.автора: о «причинах» переезда Долорес Браун рассказано в романах «Принуждение» и «Пороки»). После смерти отца, затем матери я почувствовала себя очень одинокой, и только дружба спасала меня от одиночества.
От воспоминаний, связанных с единственным любимым мужчиной…
Я совру, если скажу, что никогда не думала о Уильяме. Он приходил ко мне во сне, виделся в лицах других мужчин нашего пригорода. Казалось, что он преследует меня повсюду. Первое время я так и считала, в его стиле, но позже успокоилась. Он никогда не стал бы следить за мной молча, особенно после того, как бросил на произвол судьбы. Кроме денег, воспоминаний и ребёнка он ничего мне не оставил. В какой-то степени я была рада тому, что Уильям не появлялся на горизонте, но порой я скучала.
Да, черт возьми, скучала!
По его губам, по рукам, по низкому голосу с легкой хрипотцой, который шептал на ухо неприличные слова, будоражащие кровь. Я скучала по его присутствию, по чувствую безопасности рядом с ним. Порой чувствовала себя параноиком, казалось что меня преследовали. События в прошлом повлияли на это состояние, однако она со временем прошло. Наверное.
Зато эти воспоминания помогают мне писать новые книги. Получаю от них не так уж и много, с Роулинг меня можно не сравнивать, но на хорошее и безбедное существование нам хватаем. Правда, нашу историю с Уильямом я так и не выложила. Не могу приступить к ней, написать все настолько достоверно, чтобы читатели поверили. Слова в тексте кажутся мне нереальными, слишком простыми.
Моя красивая жизнь превратилась в ничто. Двухэтажный лофт променяла на двухэтажный домик в пригороде, брендовые вещи на одежду из местного супермаркета. Раньше я считала, что это мой крах, но мне от этих вещей ни горячо, ни холодно. Во-первых, мой дом не такой уж и маленький, а очень даже просторный, во-вторых, китайцы нынче умеют хорошо подделывать товар, не отличишь от оригинала.
Но это неважно. У меня есть маленькое чудо, которое важнее шмоток и прекрасной жизни…
– А-ва, – выглядывает из манежа мой малыш.
– Крис, нельзя облизывать пальчик, – мягко убираю руку моего малыша изо рта. Мой хороший, маленький.
Никогда не думала, что буду умиляться детям, раньше относилась к ним равнодушно. Не предполагала, что буду впитывать аромат ванили и сладости, слушать смех и разбирать слова. Он ещё не разговаривает, только пытается произнести «мама», но получается пока что не очень. Ничего, у нас ещё время есть. Крису совсем недавно исполнился годик, так что я не переживаю. Развивается нормально, не отстаёт. Педиатры говорят, что он даже опережает развитие, в отличие от сверстников. У Ло дочка даже ходить не начала, а мой Крис уже бегает, как ненормальный, только успеваешь ловить и класть в манеж, зато она разговаривает.
– А-ба-ва, – отвлекает от воспоминаний Крис и протягивает свои маленькие ручки.
– Что, милый, хочешь выйти?
– А-гу.
Значит, хочет. Наши постоянные разговоры. Я с ним беседую, а он отвечает на своём языке. Но я понимаю его с полуслова. Крис очень похож на меня в детстве – мама трещалкой этом перед смертью. Такие же светлые волосы, полные губы, уши. Только глаза достались от папочки. Но, в отличие от него, взгляд сына не был холодным, замораживающим.