– Не язви, Элис, окей? – рычит Уильям. – Если бы ты не сказала о беременности, я бы убил тебя.
– Ты серьезно?
– Да.
Нет, я не шокируюсь, честно. После нашего расставания и его жестокого обращения ко мне, злость на него стала нормальностью. Она не удивляла и не строю из себя невинную овечку. Мы ввязались тогда в опасную игру, иначе, наверное, это не назвать. Но меня интересует другое…
Только сейчас пазл начинает собираться воедино. Он бросил меня тогда, на яхте, вывез из страны и бросил в коморке на окраине Лондона, чтобы оставить ни с чем. Там я думала все эти пять лет. Сейчас я гляжу на картину иначе. На яхте после моей новости я ненароком заметила, что он изменился. На мгновение. Но его взгляд иначе окинул меня, он будто прощался, а затем приветствовал меня. Тогда я откинула неприятные мысли, а сейчас…
– То есть, ты не…
– Через несколько недель после нашего расставания я должен был поехать к Вики и Эмили. Их я тоже спрятал, чтобы никто не нашел. Когда приехал, они были уже мертвы.
Боже мой…
А я попрекала его семьей, спрашивала, почему он не проведет время с дочкой. И даже не замечала, как менялся его взгляд при упоминании старшего ребенка. Значит, ее больше нет? Ни ее, ни матери? Почему я была настолько слепой? Я окружила себя ненавистью к этому человеку, не могла простить предательства. Как же я была глупа…
Чувство вины и горечь пробегают по стенкам желудка, по пищеводу, собираются в горле, но не выплескиваются наружу. Ему не нужна плаксивая женщина и напарница, а сейчас я ощущала себя именно ею.
– Сочувствую.
Он не отвечает на мои слова, а продолжает рассказ:
– Когда я узнал о причастности Петровского к смерти девочек, я отомстил. Я убил его на крыше. Меня привлекли к уголовной ответственности, но освободили из-за недостаточности улик. Но он жив.
– Это значит, что он поедет за нами?
– Да. Гранд спрячет Криса, он в этом мастер, а мы разберемся с Петровским.
– Что мы будем делать?
Мы…
Давно не произносила это местоимение по отношению ко мне и к Уильяму.
– Бороться. Так нужно.
Знаю. Теперь знаю. Если бы ты рассказал об этом раньше, поделился, я бы поняла тебя. Я бы перестала злиться, позволяла бы видеться с Крисом чаще и не попрекала бы другой семьей. Я бы вела себя человечнее по отношению к тебе, но ты…
– Почему ты рассказал об этом только сейчас?
Гляжу на уверенного и сосредоточенного на дороге Уильяма. Не жду ответа, все еще помню, как он уходил от моих вопросов. Но мне важно знать. Важно понять, почему он терпел мои выходки, наш суд над опекой и над алиментами, почему не рассказал все, что произошло в его жизни. Потерять ребенка – это самое страшное, что может произойти с родителем.
По сути, он потерял дочь из-за меня. Он спасал меня и Криса. И сейчас делает то же самое. Снова.
Почему…
– Я был не в состоянии. Я долго отходил от смерти Эмили и Вики. Крис спасал меня от тоски и одиночества.
– Но ты бы мог сделать так, чтобы и я поддержала тебя.
– Я поступил с тобой слишком жестоко. Вряд ли ты бы простила меня. Извини, что оставил тебя тогда.
Извиняю. Всегда. Я никогда не прощу того, что ты скрыл от меня опасность, но я буду век благодарна тебе, что оставил в живых меня и Криса.
– Почему ты не убил меня?
На мгновение на лице Уильяма появляется усмешка. Он растягивает красивые, полные губы в улыбке, а затем отвечает:
– Когда-то ты была всего лишь эскортницей.
– А потом?
– Потом любимая…
Давно я не слышала этих слов. Давно не чувствовала на себе пронизывающий насквозь взгляд. Как давно. Я скучала по его прохладе, перерастающей в теплоту, скучала по легкому касанию к моей руке.
Мы остановились на светофоре и рассматриваем друг друга так, словно видим впервые. Я впервые вижу скрытую в голубых глазах нежность, волнение и заботу о нас, впервые за пять лет ощущаю, как в груди разрастается тепло от одной только близости с ним. Почти как раньше, только с небольшими изменениями.
Мы повзрослели, изменились. Жизненные трудности заставили нас оградиться друг от друга. Но не в этой борьбе. Я не оставлю его, если на кону жизнь нашей семьи.
– Что будет дальше?
Как давно я не задавала этот вопрос. Пять лет прошло, а он все равно возникает в голове, когда мы с Уильямом сталкиваемся с опасными преградами, которые возрастают на пути.
– Ты веришь мне?
– Да, – отвечаю без раздумий.
– У меня есть план.
Глава 35
Уильям никогда в жизни не переживал настолько сильно, как сейчас. За годы службы он научился держать эмоции в узде и не выпускать их во время задания. Однако сейчас они практически рвались наружу. Они сильно рисковали, даже слишком сильно, но план обратно не вернешь.
Они с Элис продумали все до мелочей. Где появятся, куда заманят Петровского, где его будет удобнее уничтожить. Уильям подключил своих людей-снайперов, чтобы они выстрелили в нужный момент, если самому не удастся прикончить. Его наставник наверняка будет с пистолетом, он не остановится, пока не уничтожит предателей, то есть его и Элис.
Когда они уезжали из пригорода, Уильям ощутил некое тепло по отношению к Элис. Он всегда чувствовал его, когда приходил домой и забирал Криса на прогулку, но аккуратно прятал это чувство внутри себя. Он любил эту женщину. Язвительную, гордую, немного безбашенную. После смерти дочери мужчина не был готов к серьезным отношениям. Он боялся привязываться и привязывать к себе других, потому что однажды облажался. Привязал. Рассказал о своей семье тому, кому не следовало.
Из-за него они теперь мертвы, и Уильям не мог позволить, чтобы и Элис с Крисом пострадали.
Тогда зачем он ввязал девушку в свои игры? Зачем подверг ее опасности? Снова. Почему не спрятал, как в прошлый раз? Петровский будет охотиться за ней тоже. Он, к счастью, не знает о существовании Криса, хотя этот факт показался Уильяму странным.
Если бы не утренний звонок от самого Петровского, Уильям бы не поспешил к любимой женщине и ребенку, не вытащил бы ее из дома.
– Доброе утро, Уильям, – резкий, но в то же время спокойный мужской голос прорезал барабанные перепонки. Спросонья он мог перепутать этот голос с кем угодно, но не с голосом наставника, который в один миг превратился из близкого человека в преступника.
– С воскрешением, – только и произнес Уильям в ответ.
– А я все думал, где ты прятал свою женщину? Мне сообщили, что она в тайном месте. В тихом, где никто не найдет. Но я нашел, Уил.
– Что тебе надо? – он спокойно задал вопрос, но в глубине души он моментально напрягся, ощущая, как у него отнимают призрачное счастье.
– Ты знаешь, что, – тихо рассмеялся мужчина. – Мне нужна смерть. Тебе лучше поторопиться и выполнить свое задание.
– Прошло пять лет, – устало выдохнул Уильям.
– Рано или поздно тебе придется вернуться к своему предназначению, иначе я сделаю работу за тебя.
Это все, что Уильям запомнил, остальное дело техники и сноровки. Быстро собраться, вытащить Элис с сыном из дома и уехать подальше, пока это не сделал сам Петровский. Телефон он сразу же выключил, чтобы его не отследили, телефон Элис остался дома. Уильям настоял на отключении, а Элис не спорила.
Они почти на месте. Подготовленные, подкованные заряженным оружием и патронами.
– Ты готова? – он повернулся к девушке в черных джинсах, черной толстовке и оглядел с головы до ног. Она до сих пор помнила уроки самообороны, которые он давал ей когда-то, помнила, как пользоваться оружием.
Они готовы, но внутри мужчины сквозило напряжение, которое никак не хотело покидать его. Плохое предчувствие не оставляло его ни на секунду. То же самое он ощущал в тот день, когда увидел мертвыми Вики и Эмили. Предчувствие смерти…
– Да, – уверенно произнесла девушка, вкладывая свою руку в его.
– Верь мне.
– Уил…
Некоторое время она смотрела на него, разглядывала черты его лица, будто впитывала и не могла насмотреться. Будто видела его в последний раз. Затем резко потянула его за кожаную куртку и впилась в его губы коротким поцелуем. Внутри них образовалось что-то невесомое, тянущее их друг к другу, однако это волшебное ощущение быстро испарилось, когда Элис отодвинулась от мужчины.
– Просто хотела сказать, что люблю тебя. Всегда любила. Не хотела уходить отсюда без недосказанности.
– И я тебя любил. Всегда.
Полные губы девушки расплылись в мимолетной улыбке, но им некогда сидеть и признаваться друг другу в любви. Самое время действовать.
Если они не уничтожат Петровского, тогда он уничтожит их.
Они выходят из машины, которую оставили на подземной парковке закрытого торгового центра, и спустились на этаж ниже. Уильям подозревал, что Петровский будет их преследовать. Он должен пойти за ними вниз. Убийство произойдёт без свидетелей.
Уильям держал Элис за руку, вслушивался в шаги позади себя. Они тихие, едва слышные, но мужчина почуял опасность сразу же. Резко повернулся и столкнулся лицом к лицу с бывшим наставником. С человеком, который дал ему вторую жизнь и отнял ее, убив самых близких на свете женщин.
За пять лет Андрей Петровский почти не изменился, только селина стала более явной. Но разве это имело значение, когда ты стоишь лицом к лицу перед собственной смертью?
– Добрый день, Уильям. Давно не виделись, – произнёс спокойным тоном мужчина. Он стоял в десяти метрах от пары в обычной хлопковой рубашке и чёрных брюках. Если бы Уильям не знал своего наставника, то подумал, что тот пришел без оружия, но с правой стороны под рубашкой виднелась выпуклость. – Рад, что ты сам привёл жертву. Я посмотрю, как ты выполняешь мой приказ.
– Зачем тебе ее смерть?
В голосе Уильяма ощущались стальные нотки, уверенные, однако волнение внутри него жаждет отомстить этому человеку за страдания многолетней давности.
– Не хочу, чтобы мои труды по твоему воспитанию прошли зря. Стреляй.