Подлинной причиной формального обращения, служившего для безупречно корректного МакГиннеса эквивалентом демонстративного возмущения, явилось то, что организацией ужина для его коммодора будет руководить чужой стюард.
«Было бы не худо, – подумалось ей, – сумей Мак как-нибудь сообразить, что я не ребенок, за которым нужен глаз да глаз. Я обходилась без няньки сорок лет и вполне в состоянии сама о себе позаботиться.»
При этой мысли она ощутила легкий укол совести и скорчила гримасу своему отражению в зеркале.
«Ладно, – призналась Хонор себе самой, – не больно то мне охота заботиться о себе в быту. Но чрезмерная опека все равно периодически пробуждает желание кое-кого задушить.»
– Послушай, – сказала она, повернувшись к МакГиннесу. – Я не беру тебя с собой по двум причинам. Первая заключается в том, что бот не так уж велик, а народу летит много: тебе просто не втиснуться. Но еще важнее то, что ужин состоится на борту «Принца Адриана», и все мы, естественно, будем считаться гостями капитана МакКеона. Соответственно и устраивать все будет его стюард, а привлечь к делу тебя – значит выказать недоверие принимающей стороне. И позволь заметить, что я буду отсутствовать всего лишь около восемнадцати часов. Хочешь верь, Мак, хочешь нет, но в течение такого времени я вполне в состоянии позаботиться о себе сама.
Все это она произнесла, глядя ему прямо в глаза, и он спустя несколько мгновений потупил взгляд и, прокашлявшись, сказал:
– Да, мэм. Я… э… не имел в виду ничего такого.
– Имел, Мак, еще как имел, – возразила Хонор. МакГиннес смущенно улыбнулся.
– Так-то лучше, – хмыкнула она и, легонько похлопав его по плечу, подхватила Нимица. – Ну а теперь, когда мы признали-таки меня взрослой, я позволю себе поинтересоваться твоим мнением. Достаточно ли я хорошо выгляжу, чтобы тебе не было за меня стыдно?
– Вы выглядите прекрасно, мэм, – горячо заверил МакГиннес, не преминув, однако, поправить ей воротник и что-то смахнуть с плеча, на котором не сидел кот.
Хонор усмехнулась и поспешила в каюту, где критическим взглядом окинула троих телохранителей, которым предстояло сопровождать ее на борт «Принца Адриана».
Само собой, они подготовились наилучшим образом. Эндрю Лафолле и Джеймс Кэндлесс охраняли Хонор с момента возведения ее в сан землевладельца. Роберт Уитмен вошел в число ее телохранителей полтора года назад, после гибели Эдварда Говарда на борту «Пилигрима», по личной рекомендации Лафолле. Уитмен, донельзя гордившийся оказанным доверием был начищен и наглажен даже основательнее старших товарищей, хотя и те выглядели безупречно. Все трое скорее согласились бы умереть на месте, чем опозорить своего землевладельца неподобающим внешним видом.
– Я довольна, джентльмены, – сказала Хонор, удовлетворенно кивнув. – Ты, Джейми, просто сияешь. С такими сопровождающими не страшно выйти на люди.
– Спасибо, миледи. Мы старались, – ответил Лафолле с восхитительной серьезностью.
Она рассмеялась.
– Ничуть не сомневалась. Вы взяли пакет, Боб?
– Так точно, миледи, – ответил Уитмен, показав маленькую коробочку в яркой обертке, и она снова кивнула.
– В таком случае, джентльмены, пора в дорогу.
Когда Хонор появилась в шлюпочном отсеке, там уже собрались остальные пассажиры бота. Харрингтон просила не сопровождать ее отлет официальным церемониалом, и почетного караула в отсеке не выставили, однако капитан Гринтри явился, чтобы проводить коммодора лично.
– Мы ненадолго, Томас, – сказала Хонор, пожимая ему руку.
– Надеюсь, миледи. Думаю, в те несколько часов, пока вас не будет, я как-нибудь управлюсь со здешней лавочкой.
– Думаю, да, – согласилась Хонор. – Даже в том случае, если я украду вашего старпома.
– Это может малость затруднить дело, но я уверен что выживу, – суховато отозвался Гринтри.
Коммандер Маршан улыбнулся. За последние пять недель, работая бок о бок с флагманом и ее штабом, он стал чувствовать себя в обществе Хонор гораздо комфортнее. Роль Гринтри, как заместителя Хонор по тактическим вопросам, возлагала на плечи Маршана большую чем у большинства старпомов ответственность за состояние дел на «Альваресе», и флаг-капитан с полного одобрения Хонор постоянно привлекал его к штабным совещаниям. Случись что с Гринтри, его обязанности перешли бы к Маршану в полном объеме, а у Хонор едва ли нашлось бы время вводить нового помощника в курс дел, касающихся не только корабля, но и всей эскадры. Она приветствовала стремление Гринтри заранее подготовить себе замену на случай любого поворота событий, а постоянный контакт с Маршаном позволил ей в полной мере оценить его способности и умения. А также дать ему понять, что она не держит на него зла за измену его дальнего родственника. Хонор была вполне довольна коммандером. Он не только быстро постигал премудрости управления эскадрой, но и проникся искренней любовью к командиру.
– Я попытаюсь вернуть его в целости и сохранности, – с усмешкой пообещала Хонор и, отпустив руку Гринтри, взялась за поручень переходной трубы. Следом в трубу нырнули трое телохранителей, за ними Андреас Веницелос и, один за другим по старшинству прочие приглашенные.
Проплыв по трубе, она ловко приземлилась в зоне внутренней гравитации бота и кивнула рослому, видавшему виды бортинженеру.
– Доброе утро, главный старшина, – приветствовала она его.
– Доброе утро, мэм, – прогромыхал в ответ Харкнесс. – Добро пожаловать на борт.
– Спасибо, – отозвалась она и, поправив полу мундира, двинулась по проходу к своему сиденью.
Усадив Нимица на соседнее место и пристегнув ремень, Хонор поглядела через плечо на внушительную свиту и ехидно улыбнулась. «Бедняга Алистер, – подумала она с легким злорадством, – неизвестно, насколько хорошо удастся мне задуманное, но он-то ведь понятия не имеет, что его ждет.» Впрочем, в следующее мгновение ее улыбка потускнела. По правде сказать, задуманное представляло собой палку о двух концах, ибо то, что она намеревалась сообщить МакКеону, неминуемо должно было многое усложнить. Хонор прекрасно это понимала, но возможные нежелательные последствия бледнели по сравнению с перспективой увидеть выражение его лица после того, как он услышит новость.
Эта мысль заставила ее хмыкнуть. Между тем приглашенные устраивались в тесном пассажирском отсеке. Как она и говорила МакГиннесу, свободного пространства в боте было маловато, ибо его под завязку набили предназначавшимися для «Принца Адриана» грузами. В связи с поломкой одного из воздухоочистителей емкость системы жизнеобеспечения крейсера снизилась на десять процентов, и хотя на корабле МакКеона имелись все необходимые для полного ремонта детали, без поставок с верфи готовых узлов эта работа заняла бы не меньше недели. Не говоря уж о том, что сборка аппарата с нуля – дело хлопотное, а ни один капитан не захочет целую неделю держать экипаж на корабле с неполноценной системой жизнеобеспечения.
Но, к счастью, на сей раз проблема оказалась разрешимой: если на «Принце Адриане» запасались деталями, то в просторных трюмах более крупного «Альвареса» обнаружилось целых три собранных и упакованных воздухоочистителя. Откуда взялся не числившийся ни в каких накладных третий, являлось тайной главного механика: во всяком случае, услышать от лейтенант-коммандера Синковича вразумительное объяснение никому так и не удалось. Впрочем, никто особо и не нажимал: Хонор была прекрасно осведомлена о привычке инженеров запасаться всякой всячиной. Высокообъемные воздухоочиститли «Альвареса» по многим параметрам превосходили анлогичную аппаратуру «Принца Адриана» и вполне могли быть адаптированы к работе на его борту, причем это сэкономило бы как минимум восемь дней и уйму усилий. Гринтри предложил МакКеону новехонький целый воздухоочиститель в обмен на комплект запасных частей, справедливо полагая, что нужда в ремонте может возникнуть и на его корабле. МакКеон воспринял предложение с благодарностью, тем более что локальные гиперпространственные условия благоприятствовали транспортной связи между кораблями. Правда, в скором времени транспортному окну предстояло закрыться. В настоящий момент находившаяся в пяти днях пути от Клермонта и двигавшаяся на импеллерных двигателях эскадра оказалась между двумя гравитационными потоками, что облегчало межкорабельную транспортировку. Однако всего через два часа конвой подхватит поток, который должна донести его до места назначения, а значит, всем кораблям придется сменить конфигурацию двигателей с импеллерного клина на паруса Варшавской. А поскольку на ботах паруса Варшавской не устанавливаются, сообщение между кораблями станет невозможным до тех пор, пока конвой снова не выйдет в обычное пространство.
На обоих – и грейсонском, и мантикорском – флотах, вполне разделяли мнение Эдварда Саганами, сказавшего как-то, что любое имущество каждого из союзников должно при необходимости не лежать на складе, а работать на каждого из них. Исходя из этого принципа, Гринтри и МакКеон постарались обменяться техническими грузами, воспользовавшись окном, а Хонор, узнав о транспортном рейсе, решила, что он вполне подойдет для доставки на «Принц Адриан» ее самой и сопровождающих лиц. За последние два дня ею и сотрудниками штаба было выработано несколько предложений по изменению тактических планов эскадры, и она хотела обсудить их со вторым по старшинству офицером с глазу на глаз. Тем более, что поскольку «Принц Адриан» летел впереди, с отрывом от конвоя, электронные сообщения поступали с большой задержкой, и это делало любой вид дистанционной конференции весьма непрактичным. Конечно, Хонор могла бы подождать до Адлера, однако у нее имелся и собственный, скрытый мотив, побуждавший нанести визит на «Принц Адриан» без промедления. Кроме того, хотя они с Гринтри вполне притерлись друг к другу, она подозревала, что ее флаг-капитан обрадуется возможности на несколько часов почувствовать себя на борту полным хозяином.
Погрузка воздухоочистителя была произведена с поразившим Хонор умением, однако аппарат был настолько велик, что на боте пришлось снять переборки и часть сидений пассажирского салона. Это вызвало тесноту и дало Хонор предлог не брать с собой МакГиннеса. Свободных мест не хватало и без стюарда, поскольку, кроме здоровенного устройства, Синкович отправил в помощь главному механику «Принца Адриана» лейтенант-коммандеру Паллизеру полдюжины своих техников. Они оккупировали треть остававшихся в салоне сидений, а оставшиеся заняли люди Хонор. Кроме неизмен