— Мне… стыдно, Ярик.
— Ну не знаю, — протянул он все также шепотом, но уже более игриво что ли. — Когда ты танцевала, и платье едва не оголяло определенные части твоего тела, стыдно-то не было. В любом случае я не буду смотреть. У тебя нет выбора.
— А?
— Можешь обижаться, но там за дверью было два мужских голоса. Не знаю уж кто это, но тебя в таком виде я не выпущу туда.
— Л-ладно, — сдалась Настена. Она и сама понимала, что одежду нужно сменить. Да, перед Ярославом жутко неудобно. Но уж лучше перед ним, чем перед кем-то другим. Хотя внутри от нервов все сжалось в тугой комочек.
— Только, ты обещаешь, что не будешь подглядывать?
— Обещаю, — выдохнул тяжело Ветров. Затем встал и пересел на другую сторону кровати, спиной к выходу.
Настя поднялась, подошла к шкафу, открыла дверцы и принялась искать широкую майку с шортами. Руки у нее тряслись, поэтому вещи то и дело падали на пол. Хотелось скорей переодеться. Ох, стыдоба же какая. Девочки всегда стараются предстать перед мальчишками в лучшем виде, в самых ярких нарядах с прическами. И сегодня все было, только закончилось не так. Вроде и часы еще полночь не пробили, а карета превратилась в тыкву, и Настя сама, кажется, вот-вот станет тыквой. Непривлекательной, продолговатой тыквой.
Когда нужная майка, наконец, обнаружилась, без всяких раздумий Настена натянула ее через голову и только потом поняла — платье-то она не сняла. Молния еще дурацкая сзади. Самой никак не расстегнуть. Итак, и эдак, не идет. Прям киноляп за киноляпом.
— Ярик, — жалобно прошептала Настя. За что ж такие пытки. — Ты можешь мне молнию расстегнуть? У меня не выходит.
— Да, давай, — он подошел, встал позади и в зеркале от шкафа отразилась потрясающая картина — красивый парень, и такая же красивая девушка, только с майкой на шее. А как он смотрел! Боже, да от подобных взглядов любая превратилась бы в лужицу. Настя томно выдохнула.
— Ты… — Ярослав вдруг наклонился, касаясь грудью плеч Настены. Она и до этого едва стояла на ногах, а теперь вовсе было состояние — сейчас упаду. От его запаха кружилась голова, а от горячего дыхания горела кожа. — Сегодня такая красивая.
— А… в обычные дни? — это был лишний вопрос, но почему-то задать его безумно хотелось. Хотя вот сейчас он скажет «нет» или «такая себе» и розовый мир разрушиться. Ведь этот образ в зеркале ненастоящий. Да, его можно поддерживать, да можно стремиться быть такой каждый день, но ведь любой желает нравиться таким, какой он есть. Настоящим. Обычным. Без тонны косметики и короткого платья.
Когда Ярик коснулся рукой язычка от молнии и медленно повел вниз, по спине пробежала стая мурашек. Казалось, в ту секунду Настя и не дышала. Она готова была упасть в его объятия, до того магнетически он действовал.
— Готово, — выдохнул Ярослав. Не ответил на вопрос, тактично уходя в сторону. И это напрочь подкосило, будто стоишь на берегу моря, а там волна: высокая и очень мощная. Ноги не выдерживают удара, начинаешь терять равновесие. И вот ты уже, как последний дурак, сидишь на камнях: мокрый, а реальность жестоко смеется в глаза.
— С-спасибо, — едва слышно отозвалась Настена, опуская голову. Ветров снова громко выдохнул, затем развернулся и отошел обратно в другую часть комнаты. О чем он думал, чего хотел. Узнать бы его мысли, спросить обо всем, что терзает душу. Но так нельзя. Решит, что в голове у серой отличницы всякие глупости. А ведь Настя, в самом деле, как любая девушка сейчас мечтала услышать ответ из розовых грез. Да только это не так. Совсем не так. Не красивая. Обычная. Таких обычных целый университет гуляет, а Ярослав он… рядом с ним должна быть королева.
— Насть, ну ты скоро там? — послышался бабушкин голос.
— Да, я… через пять минут приду, — крикнула в ответ Настена. Откинула все негативные мысли, хотя это было непросто. Все же, не каждый день становишься публичной тыквой в глазах возлюбленного.
Чтобы переодеться максимально незаметно, Настя опустила майку до талии, а там внутри уже творила манипуляции руками: вылезла из одной вещи, и залезла в другую. Также и с шортами: нацепила их под низ юбочной части платья, и уже через ноги стащила остаток от магии Золушки.
Настроение на нуле, за дверью Коля с бабушкой и еще кто-то, тут Ярослав собственной персоной, а вишенкой на торте стал маленький скромный паучок. Настена не сразу его заприметила, но как только увидела, моментально отскочила, а потом и вовсе залезла с ногами на кровать.
Пауков Настя боялась с детства. Упал однажды ей на голову большой с длинными лапками, отсюда и выросла фобия.
— Ты чего? — оглянулся Ярик.
— Т-там это… — дрожащим голосом отозвалась Настена. — П-пау-ук.
— Боишься?
— А-ага. Сможешь убить его?
— Не, — категорично качнул головой Ветров. — Нельзя. Они ж живые существа. Максимум провожу на улицу. Хотя там холодно. Замерзнет бедолага. Не жалко тебе его?
— А тебе меня не жалко? — прошептала жалобным голоском Настя. Ярик вдруг плюхнулся на подушку, на ту самую, на которой она спит каждый день. Ну вот, запах останется. Его запах.
— Хочешь, чтобы я тебя пожалел? — Настене почему-то показалось, что фразу эту Ветров произнес неосознанно. В глазах у него мелькнул огонек, и взгляд стал глубоким, нежным, чувственным.
— Было бы неплохо, — выпалила Настя, видимо также неосознанно. Просто все ее нутро тянулось к этому парню. Так хотелось понравиться ему, но не в образе клубной девочки.
— Шестьдесят секунд, — прошептал Ветров. Что это означало, было неясно. Однако дальше ситуация приобрела еще более внезапный характер. Ярослав приподнялся, схватил за кисть Настену и потянул вниз, на подушку.
И вот теперь они уже лежат друг напротив друга. Смотрят не отрываясь, делят один кислород на двоих, хотя вроде и до этого делили, но сейчас почему-то иначе все ощущается. Между ними расстояние в скромную женскую ладонь, но кажется, будто и нет никакого расстояния.
— Каждый день, — вдруг произнес шепотом Ярик.
— Что? — не поняла Настена. Мозг отключился. Невозможно работать, когда чужие глаза так нагло рассматривают твое лицо, когда пытаются разглядеть душу.
— Каждый день красивая, обычно даже лучше, чем сегодня.
Ответить на такое было невозможно. Щеки моментально залились румянцем, даже кончики ушей покраснели. Сердце пропустило удар, затем другой, и в какой-то момент настолько быстро забилось, что в безумной тишине казалось, слышно только Настино сердцебиение.
— Тридцать секунд, — прошептал Ярик.
— Это… что значит? — из последних сил произнесла Настена. Воздуха бы, да чем больше, тем лучше. Потому что в комнате его просто не стало.
— Это твой, и мой шанс остановится.
— Шанс? — дрожь короткими волнами пронеслась по телу. От столь необычной и непривычной близости кровь, казалось, ураганом пульсирует по венам. Огнетушитель бы, чтобы погасить тот пожар, который зарождался в грудной клетке. Интуитивно Настена понимала намек, пусть и не было у нее опыта в отношениях, но как не понять. А может она просто хотела думать о том, чего не могло случиться. Поэтому предпочла закрыть глаза. Пусть уже оттикают эти глупые секунды, пусть мечты станут явью. Даже если там совсем не то самое, не волшебное, не манящее и не сводящее с ума разум.
— Пятнадцать, — прошептал Ветров. Не время, а пытка. Вечность какая-то.
— Десять? — почти не слышно произнесла Настя. Облизнула нижнюю губу. Наверное, Ярослав сейчас смотрит на нее как на дурочку. Но так не хотелось, чтобы тыква снова превратилась в карету, а Золушка потеряла Принца.
— Нуль, — сказал вдруг Ярик. А потом просто порывисто прижался всем телом, впиваясь в Настины губы. Сперва мягко и податливо, как будто спрашивая разрешения. Затем уже более горячо, нетерпеливо, страстно, будто ждал этого момента всю жизнь. Настена и сама не поняла, но запустила пальцы в волосы Ярика, начала медленно водить, упираясь ноготками в кожу.
— Настасья! — послышался внезапно бабушкин голос, и тут же дернулась ручка от входной двери. К счастью, замок выполнил свою миссию, и Антонина Викторовна ничего не увидела, потому что, если бы увидела, пришлось бы долго и муторно объяснять.
Настя молниеносно отпрянула от Ярика, грудь ходуном ходила, щеки красные, как маки, а губы… они горели страстью и желанием продолжить. А еще глаза Ярослава горели, чем-то таким, о чем можно было только догадываться.
— Я… я сейчас, — с силой выдавила из себя несчастные слова Настена. Насколько ж была комичная ситуация: первый поцелуй на кровати, и за стенкой бабушка с Колей в ожидании чуда.
— Давай уже, выходи. А то чай остынет, — пробурчала недовольно Антонина Викторовна. — Там и Коля с Вовкой сидят, да и Валя. В общем, выходи, милая. Ждем.
Настя перевела взгляд на дверь и заметила, как тень бабушки медленно отдаляется. Значит можно выдохнуть.
— Коля значит, в гости пришел в… который там час? — почти вслух произнес Ярик.
— Наверное, бабушка ему позвонила. Переживала. Что же делать? Слушай, давай я выйду и…. спроважу их всех, а потом ты выйдешь. — Растерянно прошептала Настена. Она уже ничего не понимала: ни колючего взгляда Ярослава, ни то, почему он поджал губы, ни даже собственной эйфории от первого поцелуя. Так нервничала, что целый пазл рассыпался на мелкие кусочки.
— То есть ты меня… — задумчиво протянул Ветров. — Как любовника в шкаф спрятать решила? От Коли? Боишься его реакции?
— При чем здесь Коля? — жалобно прошептала Настя. — Бабушка подумает… ну… то самое… — сказать вслух такую фразу язык не повернулся. Однако Настя была убеждена — их неправильно поймут. Притом все. Да ладно на всех, но Антонина Викторовна обидится, накрутит себя, а как потом с ней мирится, как объяснять.
— То есть ты категорично против того, чтобы я вышел?
— Ну… — конечно, хотелось познакомить Ярика со всеми и неважно в каком они статусе. Сейчас об этом мыслей не было. Хотя целовать его, касаться его волос, вдыхать запах — все это чертовски манило, окрыляло и уносило в далекий космос. Остаться бы навечно в этом самом космосе, чтобы никого рядом и только губы Ярослава, горячие и очень вкусные.