— Вопросов нет.
— Тогда вперед! — скомандовал Костя.
Почти сразу же после выхода на край болота Костя заметил крупную гюрзу. Он подозвал к себе всех и показал, как искусно пряталась эта змея. Она лежала в тени маленького кустика в ямке возле самой воды.
Для опытного охотника, каким был Костя, справиться с нею не представляло особого труда, но и он провозился минут пять, пока посадил ее в мешок. После этого еще одну гюрзу, почти такую же по длине, показал пограничник. Ею овладел Илларионыч. Поймали еще несколько неядовитых змей — разноцветных полозов. Устали, присели отдохнуть. Потом снова пошли цепью вдоль берега болота.
Костя поймал еще одну гюрзу, помельче. Солнце село, нужно было возвращаться. Первый день охоты на гюрз закончился благополучно.
После ужина, когда отправлялись спать, Костя попросил колхозника разбудить их на рассвете.
— Зачем это? — недовольно спросил любивший поспать Алексей.
— Днем уже жарко. Змеи в основном перешли к ночному образу жизни. Температура сегодня днем была уже тридцать четыре градуса. Поэтому они больше ползают ночью. Ты знаешь, когда сегодня утром по дороге проходил колхозный трактор?
— Нет.
— А я узнавал у пограничников. Трактор прошел в семь утра. Солнце всходит в половине седьмого. На дороге только один след змеи пересекал тракторный след. Остальные следы были пересечены колесами трактора. Значит, основное количество змей проползло ночью или рано утром, до того, как наступила жара, и искать их нужно в это же время. Как только наступает жара, гюрзы уходят в места, где прохладнее. Те змеи, что мы поймали сегодня, случайные, особенно изголодавшиеся. Они задержались на берегу болотца в надежде поживиться чем-нибудь днем. Больше всего змей должно охотиться возле болотца рано утром, поздно вечером и ночью. В темноте гюрз ловить не будешь, их очень трудно заметить и днем, а отсвета фонаря они уползают. Значит, выход один — ловить змей утром на рассвете.
— Утром так утром, — согласился Алексей. — Пошли, братцы, спать!
Едва посветлел восток, как охотники в сопровождении пограничников были возле болотца. Гюрзы встречались чаще, но они были очень осторожны и при малейшем шорохе быстро скользили в густые заросли, где отыскать их было невозможно. С большим трудом охотники поймали двух небольших змей.
Костя был расстроен.
— Опоздали, — сказал он. — Жарко, и змеи очень активны. Мы почти без пользы потеряли все утро. Нужно ехать в горы — там прохладнее и змеи выходят с зимовок позднее. Проверим еще завтра утром и тогда решим, что делать. Пошли на стоянку.
— Хотите посмотреть оленей? — спросил на обратном пути сержант.
— Это далеко?
— Не очень, с километр отсюда, но половину этого расстояния нужно будет ползти. Шуметь нельзя, иначе спугнем зверей и ничего не увидим.
— Ну как, идем? — спросил друзей Костя.
— Что за вопрос, конечно! — ответил за всех Илларионыч.
Сержант свернул в гущу зарослей, все шли за ним. Подойдя к лазу, уходившему в глубь непроходимого тугая, лейтенант шепотом сказал:
— Сейчас поползем по кабаньей тропе. Метров пятьсот. Выдержите?
— Выдержим, — ответил за всех Алексей.
— Ну тогда не шумите и держитесь за мной. — Сержант лег на землю и юркнул в узкий лаз.
Один за другим охотники ныряли в узкий коридор между зарослями. Ползли долго. Временами можно было ползти на четвереньках. Это давало облегчение, но скоро кусты, переплетенные вьющимися растениями, снова почти полностью преградили путь, оставляя только низкий пролаз над самой землей. Снова нужно было ложиться на живот.
На сырых участках земля была истоптана множеством острых свиных копыт. Пот заливал охотникам глаза, в ушах звенело от напряжения, но они продолжали бесшумно ползти за пограничником. Лаз расширился и вышел на большую поляну. Сержант повернулся к охотникам и приложил палец к губам, требуя абсолютной тишины. Потом знаком он показал охотникам, чтобы они оставались на месте, выполз на поляну, приблизился к большому кусту и, раздвинув высокую траву, выглянул из-за него. Несколько минут он внимательно осматривал поляну, потом бесшумно повернулся к охотникам и поманил их рукой к себе. Они подползли, и пограничник укачал рукой влево.
Не далее чем в ста метрах от них, в тени деревьев, стоял большой олень с короной ветвистых рогов над головой. Он то щипал нежную зеленую травку, то поднимал голову и прислушивался. Чуть поодаль паслись две безрогие самки — лани, а возле куста лежала третья. Грациозные, стройные животные не замечали охотников и вели себя очень непринужденно. Олень, пощипав травку, прислушался, но не обнаружив ничего опасного, запрокинул голову и рогами почесал себе спину. Одна из самок, вдруг оттолкнувшись всеми четырьмя ногами, взвилась в воздух и, игриво подскочив к подруге, боднула ее в бок безрогим лбом. Та, вступив в игру, отпрыгнула в сторону и подставила нападавшей вместо бока крепкий лоб. Через минуту обе опять спокойно паслись.
Было странно видеть этих осторожных редких животных, так спокойно пасшихся и игравших на глазах у людей. Забыв обо всем на свете, охотники любовались оленями. Так прошло несколько минут. Внезапно сзади кто-то ухнул, да так, что все вздрогнули. В тугае раздался громкий топот и треск. Олени мгновенно исчезли, будто их и не было на поляне.
— Вот окаянные, — сказал пограничник. — Какую красоту спугнули.
Тревогу подняли дикие свиньи. Они шли по тропинке, возле которой лежали охотники. Наткнувшись на людей, вожак свиного стада громким уханьем предупредил своих соплеменников об опасности. Испуганные свиньи бросились бежать по тугаю. Долго еще слышали охотники треск ломаемых веток и разрываемых кустов.
Уханье кабана-вожака и шум, поднятый его стадом, встревожили оленей, и они унеслись в глубину зарослей.
— Пошли, — поднялся пограничник. — Теперь олени нескоро сюда вернутся.
— Лейтенант говорил нам, что здесь есть и маленькие оленята, — обратился к пограничнику Алексей. — А мы почему-то их не видали.
— Малыши обычно лежат где-нибудь в стороне. Матери приходят к ним только затем, чтобы покормить их молоком, и снова уходят пастись, — пояснил Костя.
— Если хотите, могу показать вам и олененка, — сказал сержант. — Это здесь недалеко.
— Пойдем, посмотрим, — согласился Костя.
Прошли поляну и углубились в тугай. Пересекли узкую полосу сплошных зарослей и снова вышли на большую поляну, поросшую редкими кустами.
Пограничник подошел к одному из кустов, оглянулся вокруг и поманил к себе остальных. Шагая на цыпочках след в след, охотники приблизились к нему.
— Вот он, — прошептал сержант, показывая рукой на соседний куст.
Совсем близко, шагах в десяти от людей, подогнув под себя ноги, лежал маленький пятнистый олененок, то и дело поводя ушами. Он к чему-то пугливо прислушивался, потом опустил голову на землю, прижался к ней и замер. Желто-серая шкурка олененка сливалась с сухой травой, а светлые пятнышки на ней очень походили на солнечные зайчики, которые пробивались через листву куста.
— Услыхал нас и затаился. Думает, что мы его не заметили, — шепотом сказал Костя.
Несколько минут все молча разглядывали олененка. Тот лежал словно неживой.
— Пошли, товарищи, — прошептал пограничник.
Осторожно, стараясь не шуметь, чтобы не напугать малыша, охотники повернулись и пошли назад. Прошли поляну, снова пересекли полосу сплошных зарослей и только тогда решились громко заговорить.
— Вы отлично знаете природу, — сказал пограничнику Костя. — Наверное, родом из Сибири, охотник?
— Ну что вы! — улыбнулся тот. — До службы всю жизнь провел в Ташкенте. Охотник из меня плохой. Мне жалко зверей обижать. Природу люблю очень. И за животными люблю наблюдать. Вот волков и шакалов стреляю без жалости. Это разбойники.
— Давно здесь служите? — спросил Илларионыч.
— Осталось полгода.
— А потом?
— Потом домой, в Ташкент. Хочу в университет поступить.
— На физико-математический, наверное? — сказал Костя. — Теперь все хотят быть физиками.
— Нет. На биологический.
— Молодец, — поддержал его Алексей. — Биология очень интересное дело! А при вашей любви к природе будете превосходным специалистом.
— Не знаю… — смутился пограничник. — Но если примут, постараюсь.
— Примут! Кого же еще принимать, как не вас.
Помолчали. Потом сержант сказал:
— Вечером я поведу вас в старый заброшенный кишлак. Несколько дней тому назад я встретил там очень крупную гюрзу. Хотел убить, да она успела удрать в нору. Я думаю, что она живет там постоянно. В прошлом году я встречал в тех местах эту гюрзу довольно часто. Но она очень осторожная. Малейший шорох — и моментально скрывается в нору или щель. Я ни разу не встречал ее далеко от норы. Обычно она лежит возле самого убежища.
— Есть среди гюрз такие, — подтвердил Костя. — В Иолотани я точно знал, где живут несколько крупных гюрз. Подкарауливал их, но поймать не мог. Наверное, и сейчас они живут там же…
— А сколько лет живут змеи? — спросил Алексей.
— Точно неизвестно, потому что таких наблюдений почти никто не проводил. Думаю, что не особенно долго — лет пятнадцать-двадцать, но это лишь предположения. Нужно поставить специальные опыты.
— Держать змей в неволе и смотреть, как долго они живут?
— К сожалению, змеи очень мало живут в неволе. Редкая змея проживет больше трех, максимум пяти лет. Опыты нужно проводить на воле. В тех условиях, где они живут обычно.
— Как же вы сможете наблюдать за какой-нибудь отдельной змеей, они ведь все одинаковые?
— Это довольно несложно, — ответил Костя. — Для того, чтобы змею можно было отличить от других, нужно отметить ее. Например, поставить на ней номер.
— Как же это?
— Очень просто. Все тело змеи покрыто чешуйчатыми щитками. На брюхе эти щитки располагаются параллельно. На одном из этих щитков выщипами ставят единицы, на втором — десятки и выпускают змею на волю. Ежегодно проверяют район, где выпущены пронумерованные змеи и смотрят, есть ли среди выловленных с но