– Большое спасибо.
– А я еще ничего не сказал.
– Ну так говорите.
Бабаджанов стал водить пальцем по фотографии:
– Видите, один стертый след? Если бы машина юзила, были бы стерты оба следа. Но у данного транспортного средства повреждено переднее левое колесо. Оно оставило отпечаток, похожий на след от юза – заблокированного, нерабочего колеса. Двигатель в девятке стоит поперек, машина переднеприводная. От двигателя на колеса идут приводные валы, на концах которых стоят шарниры угловых скоростей. Думаю, перед тем, как съехать с моста, автомобиль саданулся левой фарой и радиаторной решеткой. В результате погнулся левый нижний рычаг, колесо встало боком, и его заклинило. Отсюда вывод – эта машина не могла идти своим ходом.
– Такие повреждения могли появиться от удара об воду?
– С какой высоты упала машина? – спросил Бабаджанов, взял со стола калькулятор и приготовился рассчитать силу удара.
– Три с половиной метра, – сказала Анна.
– Смеетесь? – Отбросив калькулятор, Бабаджанов поморщился. – Упав с такой высоты, кузов автомобиля остался бы цел, не говоря про рычаг.
– Ну а если машина сначала врезалась в ограждение?
– А потом развернулась и задом скатилась в реку… – издевательски подхватил криминалист и по слогам объяснил: – Го-лу-буш-ка! Эта машина съехала в реку задом. Или, учитывая характер повреждений и отсутствие хода, ее туда затолкали вручную!
– Задом?.. – растерянно повторила Анна. – Машина проломила ограждение! Взгляните на фотографии!
Тимур Бабаджанов снова склонился над снимками и, разогнувшись, изрек эпохальную фразу, которая многое изменила:
– Она ничего не ломала и съехала весьма аккуратно. Обычно повреждения, указывающие на путь перемещения автомобиля после пролома ограждения, имеют форму длинных тонких царапин, прочерченных поврежденными частями древесины. Вы их видите? – он кивком указал на снимок. – Можете показать?
– Нет.
– Если бы ограждение было проломлено, оно бы не только помяло, но и поцарапало кузов. Характер повреждений машины скорее указывает на лобовой несильный удар.
Анна уточнила:
– Насколько несильный?
– Эх, если бы рассмотреть зазоры на кузове! Я бы рассчитал вам силу удара и примерную скорость автомобиля до столкновения. Но на фотографии зазоры не разглядеть!
– Пожалуйста, объясните.
– При лобовом ударе все зазоры в автомобиле меняются. При слабом ударе по крыше идет волна, а при сильном – характерный залом. И даже при лобовом столкновении, когда повреждена всего одна сторона, как в нашем случае, зазоры в дверях меняются и слева, и справа.
Оторвавшись от фотографий, Анна Стерхова подняла глаза на Бабаджанова:
– Шкарбун показывала вам эти снимки?
– Нет. Никогда.
– Сможете дать экспертное заключение?
– По фотографии не смогу. Это несерьезно.
– Зачем же по фотографии… – Выдержав интригующую паузу, Анна договорила: – Я покажу вам этот автомобиль.
Глава 8Разруб
В понедельник утром Анна Стерхова стояла у окна в темном кабинете и держала в руках пальто. Ее глаза находились на уровне форточки. Во мгле, перед рассветом, фонтан казался еще уродливее, а веранда выглядела заброшенной хижиной. Все доброе и хорошее давно отсюда ушло, исчезло вместе с детскими голосами. Возможно, поэтому здесь так не хватало простора. На этот раз вселенная установила слишком узкие рамки. Она смотрела в окно и хотела лишь одного: как птица выпорхнуть в форточку и, рассекая крыльями воздух, перелететь в другие пространства.
Стерхова знала, что никуда не уедет, пока не закончит расследование. Она мысленно определила алгоритм своих действий: нацепить на вешалку пальто, сесть за стол и начать работу. Но когда Анна приблизилась к вешалке, из коридора послышались шаги, которые затихли у двери, и прозвучал голос Шкарбун:
– Подожди, Лара, найду ключи… Алло, я не слышу… Что, говоришь? Ей-богу, не вру! Утром в воскресенье они вдвоем прикатили к отделу на машине Домрацкого. Наша кадровичка видела их из окна. С Домрацкого как с гуся вода – он разведен, а вот у Стерховой – мужик, я слышала их разговор. Вызнать бы телефон да рассказать ему в подробностях, чем она здесь занимается!
Ключ вставился в скважину, но провернуться не смог – замок был не заперт. Дверь отворилась, и в комнате вспыхнул свет.
– Вы здесь?.. – На несколько секунд Шкарбун застыла в проеме, потом вошла в кабинет и громко хлопнула дверью.
Предположить, что Стерхова не слышала ее слов, было глупо, поэтому Ирина Ивановна предпочла сделать вид, что ничего не произошло.
По истечении пятнадцати минут Анна спросила:
– Что с Воронцовым? Нашли?
Шкарбун встала с места, прошла к ее столу и протянула листок:
– Здесь его адрес.
Стерхова забрала листок и сказала:
– На вашем столе лежит синяя папка, ее принес Бабаджанов. Почему вы не показали ему материалы из дела Савельева?
– Криминалисты работают с костями. Бабаджанов – криминалист. Неужели не ясно?
– Я говорю о материалах двадцатилетней давности.
– Это лишнее.
– Вы так считаете?
– Уверена, – с нажимом проговорила Шкарбун, – пока вы не появились, дело вела я. Соответственно, поступала так, как считала нужным.
– А я показала Бабаджанову фотографии с места происшествия, – сказала Анна.
– И что?
– Узнала много интересного.
– Поздравляю.
– Теперь о вещественных доказательствах по делу Савельева. Вы их осмотрели?
– Зачем? Это бы ничего не дало. Их и до меня много раз осматривали. Взгляните на перечень улик: пистолет, две стреляные гильзы и дамская сумочка со всяким барахлом.
– Где это хранится? – От возмущения Анна потемнела лицом, но ее глаза выражали всего лишь холодное любопытство.
– Кажется, вещественные доказательства по делу передали в область.
– Они мне нужны.
– Для этого нужно оформить разрешение с подписью Домрацкого или Демина.
– Вот вы этим и займетесь.
Шкарбун раздраженно перекинула документы из стопки в стопку и заявила:
– Документы оформлю, но за уликами не поеду.
– А мне это не нужно. Завтра я сама еду в Энск переговорить с Воронцовым, заодно загляну в хранилище.
Ирина Ивановна направилась к выходу и уже взялась за дверную ручку, но Стерхова остановила ее:
– Вернитесь! Вам нужно сделать запрос на местную АТС по поводу смены номеров. Запросите действующие номера шести абонентов. Список старых лежит у вас на столе.
Шкарбун вышла из кабинета и, по обыкновению, хлопнула дверью громче, чем следовало. Но это ничуть не тронуло Стерхову: ей приходилось подчинять и не таких строптивых сотрудников. Система подчинения и нейтрализации была давно отработана.
Но только Стерхова приступила к работе, ей позвонил Савельев. Помедлив с ответом, она мысленно уточнила моменты, которых не следовало касаться в разговоре с шефом.
– Здравствуйте, Юрий Алексеевич.
– Что-то не звонишь. Ну как там?
– Пока ничего существенного, – сдержанно проронила Анна.
– Да ты смеешься надо мной! – закипел полковник. – Пять дней в Урутине, и никаких результатов?!
– Давайте договоримся… – Начав говорить, она сделала паузу. – До тех пор, пока я здесь, вы никогда не будете на меня кричать или давить.
– Прости…
– Могу вас уверить: я делаю все, что в моих силах.
– Хоть что-нибудь расскажи, – попросил Савельев.
– Я говорила со следователем.
– Так…
– Поговорила с вашей сестрой.
– Она мне звонила.
– Мне очень нужна встреча с родителями.
– Я же просил их не трогать!
– В деле обнаружилось множество нестыковок и противоречий. К тому же надо осмотреть автомобиль.
– Не понял…
– Осмотреть автомобиль, в котором погиб ваш брат, – повторила Стерхова. – В этом случае, как вы понимаете, встреча с родителями неизбежна.
– И что? Батя все еще держит этот драндулет в гараже?
– Так сказала ваша сестра.
– Послушай, Анна… – Савельев понизил голос, – отец очень болен. Прошу тебя, будь с ним поаккуратнее.
– Это я обещаю.
К концу разговора полковник вернулся к официальному тону:
– Нужна моя помощь?
– Да! – уверенно ответила Стерхова, как будто ожидала этого вопроса.
– Ну излагай.
– Требуются экспертизы ДНК. В урутинском следственном отделе на это нет денег.
– Сколько? – сдержанно произнес Савельев.
– Точно не скажу, но, думаю, много.
– Можешь объяснить для чего?
– Необходим сравнительный анализ профилей ДНК, чтобы подтвердить или исключить наличие останков вашей племянницы.
– Ах вот оно что… – Он тяжело вздохнул. – Тогда подготовь материал, а я тут обо всем позабочусь. Как только позвоню, мухой – в Москву. И учти, сразу вези все, что нужно. Другого шанса не будет.
– Спасибо!
Стерхова еще не закончила разговор, когда распахнулась дверь и в кабинет вбежал Иван Николаевич Рябцев.
Анна прикрыла трубку рукой:
– Что случилось?
– Нам надо срочно поговорить!
– Ну что там у тебя? – Из трубки послышался недовольный голос Савельева.
– Юрий Алексеевич, я позже вам перезвоню. – Стерхова положила трубку, встала из-за стола и повторила: – Что случилось?
– Сначала сядьте… – выдохнул Рябцев и обессиленно рухнул на стул. Потом приложил руку к груди и спросил: – Есть валидол?
– Подождите, где-то была аптечка. – Стерхова бросилась к шкафу, но Иван Николаевич ее остановил:
– Не надо! Сядьте! Есть разговор.
Анна послушно села:
– Что за спешка? Могли бы и позвонить.
– Простите, забыл сохранить номер.
– Ну, говорите.
– Найдите в телефоне пятую фотографию!
– Пожалуйста, уточните…
– Из тех, что вы мне прислали.
Стерхова покопалась в переписке и открыла нужную фотографию:
– Проломленное ограждение… Что здесь не так?
– Увеличьте по максимуму, центрируйте справа.
– Увеличила…
– Теперь смотрите на перила и на стойки. Видите?