Но здесь ее ждала приятная неожиданность. Из припаркованной «Волги» выглянул Рябцев и помахал рукой:
– Анна Сергеевна! Я здесь! – Он вышел из машины, забрал у нее коробку и поставил на заднее сиденье. – Простите великодушно, что не отвечал на звонки. Вышел по делам, а телефон остался в машине. Память уже не та. Когда увидел непринятые, перезвонил, но вы были вне зоны доступа.
– В подвале, – уточнила она, усаживаясь в автомобильное кресло.
– Я так и подумал. Вы предупреждали, что пойдете в хранилище. Приехал сюда, а тут и вы из подъезда вышли.
– Видите, как удачно все получилось, – мрачно заметила Анна.
– Удачно-то удачно, да что-то вид у вас невеселый, – заметил Рябцев.
– Есть причина. В коробке с уликами недостает пистолета Савельева.
– Он точно там был. Я это помню.
– Кто-то затирает следы…
– Да полно вам, дорогая Анна Сергеевна! Следы по этому делу давно затерты. Никто не знает, как и когда пропал пистолет.
– Но зачем-то его забрали?
– Сие нам пока неведомо.
– Уверена, что дело не в отпечатках…
– На пистолете были только пальцы Савельева. Никаких других. Возможно, преступник опасался, что мы проведем сравнительный анализ пуль и нарезного ствола?
– Но пуль-то нет и вряд ли найдутся. К тому же нам неизвестно, где и в кого стрелял Виктор Савельев.
– Да-а-а… Кругом одни непонятки.
– Вот-вот, – уныло заметила Анна.
Рябцев посмотрел на часы:
– Минут через тридцать будем в Урутине.
Однако в Урутине они оказались гораздо раньше. Стерхова распрощалась с Рябцевым, забрала коробку и зашагала к отделу. Первым, кого она встретила, был Домрацкий.
Окинув ее откровенным взглядом, он указал на коробку:
– Улики по делу Савельева? Вчера подписывал разрешение.
Склонив голову набок, Анна проговорила:
– И, кажется, не одно…
– О чем это вы? – удивился тот.
– Когда я была в хранилище, туда пришел человек с таким же разрешением. Ведете двойную игру? Хотели мне помешать?
– Да я и не думал! – вспыхнул Домрацкий. – На документе была моя подпись?
– И подпись, и печать, все – живое.
– Ну, знаете… – Он помотал головой.
– Что?
– Это никуда не годится.
– Что будем делать? – спросила Анна.
– Идемте со мной! – Домрацкий взял ее под руку и потащил за собой.
Они вошли, буквально ворвались в приемную и наткнулись на испуганный взгляд секретарши.
– Господи! Как же вы меня напугали!
– Скажите, Кристина, – громко сказал Домрацкий, – сколько экземпляров разрешений на выемку вещдоков по делу Савельева вы напечатали?
– Два… Один экземпляр для Анны Сергеевны, второй я подшила в дело.
– Где это дело? Принесите его сюда! – распорядился Домрацкий.
– Да вот же оно. – Кристина шагнула к шкафу, сняла с него толстенную папку и положила на стол.
– Ищите!
– Сейчас… – Перелистав до нужного места, Кристина вдруг замерла, ее лоб и по-юношески пухлые щеки зарделись. Она перевела взгляд на Домрацкого и сказала: – Его здесь нет.
– Ищите лучше!
Убедившись в том, что повторный поиск не дал результата, все трое переглянулись, но только Стерхова озвучила повисший в воздухе вопрос:
– Кто мог взять? – Она оглядела стены: – Здесь установлены камеры наблюдения?
– Нет, – ответил Домрацкий.
– Почему?
– До сих пор они были не нужны, но теперь придется установить. – Направившись к кабинету, он приказал секретарше: – Сегодня же напиши объяснительную. В ней укажи, когда и на какое время отлучалась, а также имена тех сотрудников, кто оставался в приемной. Впрочем… – Домрацкий безнадежно махнул рукой. – Если бы ты запирала дверь, это имело бы смысл.
– Значит, не вспоминать? – осведомилась Кристина.
– Вспоминай.
– А как насчет объяснительной?
– Пиши!
Явившись в кабинет, Стерхова взялась за изучение содержимого коробки. Стреляные гильзы ее интересовали меньше всего. В отсутствие оружия и пуль они не имели ценности. А вот к дамской сумочке руки тянулись сами.
Это была недорогая сумка синего цвета из искусственной кожи. Возможно, поэтому после нахождения в воде и неправильной сушки она не деформировалась и выглядела достаточно хорошо.
Внутри лежала пудреница, расческа и… мобильный телефон. Глядя на него, Анна не верила глазам: откуда он взялся? Она заглянула в дело, проверила протокол осмотра и опись вещественных доказательств. Никаких упоминаний о телефоне там не было.
Стерхова покрутила его в руках: кнопочный, черный корпус устаревшей модели с коротенькой антенной-штырем, он вполне соответствовал началу двухтысячных, и это уменьшало вероятность того, что телефон попал в коробку позже или по какой-то случайности.
– И что мне с тобой делать? – спросила Анна.
Ее вопрос был своего рода лукавством, на тот момент она уже знала, как будет действовать.
Стерхова поднялась со стула, прошла к окну и, глядя на заброшенный двор, позвонила Рябцеву:
– Иван Николаевич, это снова я…
– Давненько не виделись. – Он по-доброму усмехнулся.
– Припомните, пожалуйста: в машине Савельева находили мобильный телефон?
– Насколько я помню – нет. Он есть в перечне вещественных доказательств?
– Нет.
– Значит, не находили.
– Дело в том, что телефон лежал в дамской сумочке, которая упоминается в протоколе и в описи.
– И что в этом странного? В сумочке еще что-то есть?
– Всякая ерунда.
– После утопления мобильник тоже сделался ерундой, его не отдали родственникам.
– Но у Савельевых не было мобильных телефонов. В этом все дело.
– Вот как? Тогда это действительно странно. На вашем месте я бы позвонил родителям погибшего или его сестре.
Стерхова так и сделала – тут же позвонила Савельевой:
– Марина, здравствуйте, только один вопрос: у Виктора и Юлии были мобильники?
– Я же говорила вам – нет. Забыли?
– Помню.
– Зачем же тогда звонить? – Марина замолчала, и Анне показалось, что она сейчас же положит трубку.
– Постойте!
– Чего вам еще?
– Вы обещали договориться с отцом насчет осмотра автомобиля.
– Я помню, но пока не договорилась.
– Почему?
– Он плохо себя чувствует.
Уразумев, что дело не сдвинулось с мертвой точки, Стерхова пошла напролом, не считаясь ни с чем:
– Даю вам два дня. Дольше ждать не могу.
– А если я отвечу вам – нет?
– Сяду в машину и приеду в Заварзино. Вам ясно?
В ответ на ее слова в трубке повисла тишина. Анна взглянула на экран и поняла, что Савельева отключилась. В эту же минуту она почувствовала, что кто-то находится у нее за спиной, и обернулась.
В проеме двери стоял знакомый криминалист.
– А где Ирина Ивановна? – Он указал глазами на стол Шкарбун.
– Не знаю.
Бабаджанов развернулся, чтобы уйти, но Анна его окликнула:
– Подождите!
– Вы меня? – Казалось, он удивился.
– Нужна ваша помощь. – Стерхова прошла к столу и жестом подозвала его. – Взгляните на этот мобильник.
– Где вы откопали этого динозавра? – Криминалист взял в руки телефон и со всех сторон его оглядел. С трудом сдвинув крышку и заглянув внутрь, он осведомился: – Утопленник?
– Точно.
– Чего вы хотите от этого инвалида?
– Его абонентский номер.
– Желаете отыскать хозяина? – Бабаджанов коротко хохотнул: – Столько не живут. Телефончик из конца девяностых, первыми такие появились у «торпед» и «быков»[3]. Из них мало кто уцелел.
– Сможете извлечь информацию?
Криминалист покачал головой:
– Его толком не просушили, и начинка окислилась. Теоретически номер абонента может сохраниться на симке… – Он покопался в телефоне и вытащил темный кусочек пластика. – Но не сохранился. А жаль…
– И что? – с тревогой спросила Анна.
– Наклейкой перекусил злополучный грибок, ни одной цифры не разобрать. Хотя нет, две цифры навскидку определил!
– А если я попрошу вас поработать над этим?
Прихватив с собой телефон, Бабаджанов направился к двери.
– Ради любопытства попробую.
Глава 11Урок
Именно таким – добротным, старомодным и немного обшарпанным – Анна представляла себе урутинский госпиталь. При входе, как и в других больницах, здесь был киоск, в котором она купила несколько яблок, пару апельсинов, сок и коробку печенья. Чай и сигареты решила не брать, поскольку госпиталь – не тюрьма.
Перед тем как встретиться с Деминым, Стерхова заглянула в ординаторскую хирургического отделения, чтобы найти кого-то, кто помнил Савельева.
Такой человек нашелся: серьезный и, судя по всему, знающий свое дело доктор.
– Да-да… Конечно, я помню Виктора. Мы с ним дружили.
– Мне повезло. – Стерхова протянула руку. – Анна.
– Михаил Отрощенко, – ответив рукопожатием, он попросил: – Хотелось бы взглянуть на ваше удостоверение.
– Пожалуйста! – Она распахнула корочки.
– Москва-а-а?! – с удивлением в голосе протянул Отрощенко.
– Москва, – улыбнулась Анна, – столица нашей родины.
– Так что вас интересует?
– Все, что касается Савельева.
– Он погиб. Хотя что это я… Вы, вероятно, поэтому и пришли.
– Давайте сделаем так, – предложила Анна. – Сначала вы охарактеризуете Савельева, потом опишете его друзей и знакомых. Меня особенно интересуют те, с кем у него случались конфликты, или же те, кто слишком очевидно его недолюбливал.
– Таких не припомню, – поспешил с ответом Отрощенко.
– Возможно, он перешел кому-то дорогу?
– Виктор ни с кем не конфликтовал и был порядочным человеком, что само по себе может послужить приличной рекомендацией.
– Вот вы сказали, что дружили с Савельевым. – Стерхова нащупывала брешь в дипломатической обороне доктора. – Чем он отличался от других ваших приятелей?
– Пожалуй, был излишне принципиален.
– Опасное качество, которое приносит много проблем. И что же, он со своими принципами не воевал в ординаторской?