– Спасибо!
– Сама приедешь?
– Нет, не смогу. Приедет моя помощница. Запишите: Шкарбун Ирина Ивановна.
– А-а-а-а… – протянул Савельев. – Следачка, что шила дело братишке?
– Она, – коротко подтвердила Анна и мельком глянула на Шкарбун, которая уже напряглась.
– Пусть приезжает. Какая разница, кто привезет кости, лишь бы не растеряла.
– Это я обещаю.
– Ну а в остальном есть что-то новое?
– Я до сих пор не могу осмотреть машину. – Это была жалоба, и Анне предстояло объяснить, на кого. – Ваша сестра умышленно игнорирует все мои просьбы.
– С чего ты взяла? – обескураженно проронил Савельев.
– Я много раз просила ее об этом. В ответ – одни отговорки.
– Да ну-у-у… Не может же она саботировать расследование гибели брата?
– Тем не менее это так.
Юрий Алексеевич помолчал и потом спросил:
– Мне кажется или ты в чем-то ее подозреваешь?
– Честно?
– Руби.
– С Мариной что-то не так. Она наверняка многое скрывает.
– Есть определенные сложности, но это никак не соотносится с гибелью брата. Послушай, Стерхова… – Он замолчал.
– Что?
– Скажи мне честно, Витьку убили?
Анна вдруг поняла – для шефа важно услышать правду сейчас, и она ответила:
– По всему выходит, что да.
– У-у-ух… Камень с души сняла.
– Так что мы будем делать с осмотром машины? – спросила Стерхова.
– Я перезвоню, – сказал Юрий Алексеевич и положил трубку.
Закончив разговор, Анна погрузилась в тягучее и злое молчание, которое исходило от ее подчиненной.
– А почему меня не спросили? – наконец спросила Шкарбун.
– О чем?
– Поеду ли я в Москву.
– Вы на службе, – напомнила Стерхова, – прикажут, и поедете. Советую сейчас же пойти к Домрацкому и подписать командировку. Вечером заберете у криминалистов кости, завтра утром улетите в Москву. Контакты сброшу эсэмэской.
– Если так не по-человечески, лучше возьму больничный.
– Берите, – легко согласилась Анна. – Тогда вместо вас поедет кто-то другой. Когда придете в себя, вас будет ждать другая командировка.
– Какая? – встревожилась Ирина Ивановна.
– Куда-нибудь в глубинку, если потребуется.
Шкарбун тут же воскликнула:
– Уж лучше я поеду в Москву!
– Со временем из вас выйдет идеальная подчиненная, – заметила Анна.
– Но вы до этих пор здесь вряд ли задержитесь, – съязвила Ирина Ивановна.
– Точно подмечено, – сказала Стерхова и ответила на поступивший звонок: – Слушаю вас, Юрий Алексеевич!
– Значит, так: я только что говорил с матерью. Она ждет тебя сегодня.
– И я смогу осмотреть машину?
– Возьми с собой кого-нибудь из криминалистической части.
– Возьму.
– И вот еще что… Об одном прошу, отца моего не трогай, он очень плох.
– Обещаю.
– Записывай адрес…
Всего несколько минут потратила Стерхова на то, чтобы найти Бабаджанова, сбежать вниз по лестнице и выехать в Заварзино на его машине. Однако дорога по трассе заняла больше часа.
Уже в десять утра они втроем – Стерхова, Тимур Бабаджанов и мать Савельевых – стояли у проржавевшего гаража на дальнем краю участка.
– Раньше мы использовали его вместо сарая, – сказала Тина Евгеньевна, перебирая связку ключей, – потом, после гибели Виктора, Леша определил его под машину… Ах, вот он где!
Она отомкнула замок и потянула на себя железные ворота. Юркий Бабаджанов уперся в створку, и вдвоем они еле-еле ее открыли.
Он спросил:
– Здесь есть освещение?
– Нет и никогда не было.
– Тогда автомобиль нужно выкатить на улицу. – Он ринулся в глубь гаража, но Тина Евгеньевна его задержала:
– Постойте! Я протяну переноску.
Стерхова между тем обошла машину. Вглядываясь через стекла в салон, она заметила бурые пятна на обивке пассажирского сиденья и уже собралась открыть переднюю дверцу, когда ее остановил резкий окрик:
– Не сметь!
Она удивленно обернулась:
– В чем дело?
– Пока не осмотрю и не сфотографирую, ни к чему не прикасаться! Это закон.
– Пожалуйста. – Анна даже обиделась, но виду не подала, просто вышла на улицу и дождалась, когда вернется хозяйка.
Тина Евгеньевна пришла с бухтой провода, один конец которого тянулся к открытой форточке. На втором была двухсотваттная лампа с объемной колбой в оплетке из проволоки. Она подвесила лампу на потолочный крючок, но Бабаджанов снял ее и стал обходить машину.
Когда приспело время для съемки, он подозвал Стерхову:
– Анна Сергеевна, подойдите сюда! Держите лампу и светите, куда покажу.
Она так и сделала: послушно следовала командам и светила, куда он приказывал.
После съемки Бабаджанов с усилием открыл и закрыл все дверцы поочередно.
Потом он обернулся к Стерховой:
– Видели?
– Что? – Она подошла ближе.
– Сюда светите!
– Ну…
– Смотрите, как изменился зазор между передним крылом и дверцей.
– Его практически нет.
– Теперь светите сюда…
Она увидела, что между передней и задней дверцей зазор отсутствовал напрочь.
– И здесь его нет.
– Сейчас светите на крышу! Видите, над стойкой пошла волна?
– Ну да, крыша прогнулась.
– Все это вместе с поврежденным колесом, разбитой фарой, сломанным бампером и радиаторной решеткой говорит об одном: автомобиль ударился в лоб. После удара лонжерон, на котором висит двигатель, сместился и через дверь передал нагрузку на переднюю стойку. Зазоры между передним крылом и дверцами уменьшились, а по крыше пошла волна. Если бы удар был сильнее, передние дверцы сдвинулись бы на задние. Соответственно, их бы заклинило, а на крыше образовалась бы не волна, а резкий залом.
– Ясно… – кивнула Анна, – значит, был лобовой удар.
– Смещенный к левой стороне.
– Об ограждение моста? – на всякий случай спросила она.
– Исключено. Поперечины ограждения по высоте не выше капота. Тогда на нем по всей поверхности были бы повреждения. Прочие аргументы я вам уже приводил.
– На какой скорости автомобиль врезался в препятствие?
– В дерево! – живо отреагировал Бабаджанов.
– Полагаете, он врезался в дерево?
– У дерева, предположительно, было два ствола. Я определил это по вмятине на бампере и радиаторной решетке.
– На какой скорости он врезался? – повторила вопрос Стерхова.
– Сорок-пятьдесят километров, может, и больше.
– А если точнее?
– Ну давайте представим. – Бабаджанов начал чертить пальцем на пыльном стекле: – Вот у нас дорога, вот идет автомобиль по своей полосе, вот поворот…
– Правый? – уточнила Анна.
– Конечно же, правый. Дорога гравийная, автомобиль подбросило на ухабе, он не вписался в поворот и слетел по касательной к радиусу закругления. У нас повреждено левое колесо, значит, правый поворот был очень крутым.
– Что касается места столкновения… – вставила Анна, но Бабаджанов ее прервал:
– Подождите! Водитель резко вывернул вправо и стал тормозить с вывернутыми колесами. Потом перелетел кювет (а он обязательно есть на гравийках), ударился днищем о мягкую землю, и она погасила скорость. Ну а дальше врезался в ближайшее дерево у кромки леса.
– Которое было сдвоенным.
– Все верно, с двумя стволами. – Криминалист налег на капот и показал пальцем. – Вот, вот и вот! Видите, как побито лобовое стекло? Это значит, на дороге было много встречного или попутного транспорта. Камни с гравийки бьют стекла, отлетая от машин, чаще от грузовых.
– Я это знаю, – сказала Анна. – Но дело в том, что все случилось ранним утром на безлюдной дороге.
– Действительно? – Чуть подумав, Бабаджанов подыскал нужное объяснение: – Тогда это могла быть одна машина, которая то обгоняла, то отставала, то ехала рядом. Знаете, как это бывает в погоне?
– Вы сказали про грузовик. Какова вероятность того, что это был именно он?
– Пятьдесят на пятьдесят. С таким же успехом рядом мог ехать тяжелый джип темного цвета.
Стерхова пораженно замерла:
– Откуда вы знаете?
– Идите сюда и посветите… – Бабаджанов подступил к переднему правому крылу. – Видите полоску темной краски? Она, скорее всего, от бампера джипа.
– Цвет можете определить поточнее?
– На глаз это сделать невозможно. Понадобится спектральный анализ.
– А если царапина появилась раньше? – Спросив, Анна достала телефон и позвонила Марине. – Только один вопрос! Когда отдавали машину брату, была у нее царапина на правом переднем крыле? Нет? Это точно? – Отключившись, Стерхова взглянула на Бабаджанова и покачала головой: – Нет, не было. Нужно, чтобы вы написали подробный отчет.
Тимур Бабаджанов достал планшет.
– Это обязательно. Сейчас можете погулять, вы мне без надобности.
Анна вышла из гаража и направилась в дом. В кухне она отыскала Тину Евгеньевну.
Протирая посуду, та спросила:
– Выпьете чайку?
– Было бы хорошо, – ответила Стерхова.
Уже через пять минут они сидели за столом в маленькой, но уютной гостиной и пили чай. Анне казалось, что она возвратилась в детство в сочинский домик бабушки: портьеры в розовых пионах, красный ковер, диван с десятком ярких подушек. На креслах – кружевные накидки, застеленный дамасской скатертью стол.
– Варенье варите сами?
– Варенье, печенье и торт – все мое, – сказала Тина Евгеньевна.
– Нам нужно поговорить.
– Про Витю? – встревоженно спросила Савельева. – Мне больно вспоминать… Понимаете?
– Понимаю.
– Его убили?
– В деле многое изменилось, – сказала Анна и вдруг решилась на правду: – Ну хорошо… Я думаю, что вашего сына убили, так же как его дочь и жену.
– Господи боже мой. – Тина Евгеньевна покачала головой. – Как это тягостно.
– Теперь я ищу убийцу. Сможете отвечать на вопросы?
– Спрашивайте.
– Расскажите про скандал, который случился за день до трагедии.
– Вы про ссору Виктора и Дениса Ковалькова?
Мгновенно сориентировавшись, Стерхова уточнила:
– Кто такой Денис?