– В то время жених Марины.
– В ваших показаниях сказано, что Виктор ссорился с женой.
– Ну да, – кивнула Тина Евгеньевна и опустила глаза, – потом он ссорился с Юлей.
– Тогда почему в документе следователь не упомянул про Дениса?
– Может, не понял, а может, я не так рассказала. Мне было не до того.
– Давайте сделаем так, – предложила Анна. – Сейчас вы все расскажете о скандале: из-за чего начался, кто участвовал, о чем шла речь и чем он закончился.
– Начну издалека, – заговорила Тина Евгеньевна. – Как только дочь привела Ковалькова в дом, Виктор сразу же его невзлюбил.
Стерхова достала блокнот и деловито уточнила:
– За что же Виктор невзлюбил жениха Марины?
– Ковальков имел судимость. Нам с отцом это тоже не нравилось.
– За что он сидел?
– За нанесение телесных повреждений. Марина сказала – по неосторожности. Но Виктор навел справки и выяснил, что Ковальков нанес их умышленно. К тому же, помимо этой, он имел еще две судимости.
– Короче, был рецидивистом.
– Вот-вот! И Виктор так же его назвал.
– Сколько лет было Ковалькову?
– За тридцать. А Марине-то – всего девятнадцать.
– Ну хорошо: уличил его Виктор во лжи, и что было дальше?
– Стал гнать Ковалькова из дома. Нашей семье, говорит, рецидивисты-уголовники не нужны. Марина бросилась заступаться и сразу в слезы.
– Она любила Дениса?
– Да, словно обезумела!
– И что же Виктор? Не уступил?
– Когда мой сын считал себя правым, то был неуступчивым. Я бы сказала, жестоким.
– Значит, не уступил? – подытожила Анна.
Тина Евгеньевна покачала головой и продолжила:
– Но тут, на свою беду, в ссору вмешалась Юля…
– Заступилась за Ковалькова?
– Скорее за Маринку.
– Конечно же, ей влетело от мужа?
– Мне в тот вечер жить не хотелось, – призналась Тина Евгеньевна. – Кто знал, что уже на следующий день случится такое несчастье и все покажется пустяком.
– Вернемся к скандалу. Как отреагировал Ковальков?
– Уехал… – Не договорив, Савельева вскочила со стула. – Ой-ой… Конфеты я не поставила. Забыла, садовая голова. Правду говорят, старость не радость!
За этой говорливостью Стерхова усмотрела желание избавиться от расспросов и что-то скрыть. Она спросила напрямую:
– Не хотите рассказывать?
Тина Евгеньевна безвольно опустилась на стул и тихо призналась:
– Не хочу, но, видно, придется.
– Слушаю, – сказала Анна и придвинулась ближе.
– В тот вечер дело дошло до стрельбы… – тихо проронила Савельева.
– Кто стрелял?
– Виктор.
– Из чего?
– Конечно же, из своего пистолета.
– Сколько выстрелов сделал ваш сын?
– Один. Больше отец не дал, отобрав у Виктора пистолет. Отдал его только утром перед отъездом.
– Ясно…
– Теперь понимаете, почему я не рассказала следователю все в подробностях?
– Вы могли бы не упоминать о скандале.
– Ага… Соседи-то слышали. Мало ли чего наплели бы.
Мысленно Стерхова вычла из пяти сделанных выстрелов один. Это значило, что перед гибелью Савельев стрелял не пять, а только четыре раза. Итого один выстрел в доме, два выстрела из салона автомобиля и два – снаружи.
И вдруг ее осенило. Сдержав свой первый порыв, она с напускным спокойствием поинтересовалась:
– Ваш сын стрелял в Ковалькова?
– Ну да.
– Попал?
– Нет, слава богу.
– Куда же угодила пуля?
– В дверной косяк, в поперечину. Прицелился бы ниже, пуля бы попала Денису в лоб. Он в дверях стоял, упрямился, из дома не уходил. Частенько вспоминаю эту картину: Виктор бледный, как смерть, рука с пистолетом трясется. Хорошо, отец вовремя подоспел.
– Пулю достали? – Стерхова задала решающий вопрос, на который было лишь два ответа: да или нет. Но прозвучал именно тот, который ей был нужен.
– Нет, не достали. Она же никому не мешала. По сей день сидит в косяке.
– Где? Покажите!
Савельева вышла из комнаты первой, Анна за ней. Проходя мимо приоткрытой двери, Стерхова увидела постель, укрытую одеялом спину и седой затылок мужчины.
Включив свет в прихожей, Тина Евгеньевна встала на цыпочки и указала пальцем на едва заметную ямку:
– Здесь. Отец ее шпаклевкой замазал.
– Придется расковырять. Возможно, пуля будет уликой.
– Ковыряйте, потом закрасим.
Они вернулись в гостиную. Стерхова допила чай, а потом задала вопрос:
– После выстрела Ковальков ушел?
– Уехал тем же вечером, – ответила Тина Евгеньевна.
– На своей машине?
– Да.
– Не помните марку?
– Я в них не разбираюсь. Большой такой джип.
– Какого цвета?
– Темно-синий или темно-зеленый, может, и черный.
– Как вел себя Ковальков?
– Когда уезжал от нас? – спросила Тина Евгеньевна.
– Не только. К примеру, когда Виктор выстрелил в него.
– Он даже не пригнулся. Денис вообще был сдержанным человеком. С одной стороны, обходительный, с другой – ничего по нему не поймешь.
– Скрытный?
– Все внутри, в себе.
– Как в дальнейшем складывались отношения Дениса с Мариной?
– Мы с отцом Ковалькова больше не видели.
– Возможно, косвенным образом до вас доходили слухи, что они встречаются?
– После гибели Виктора Марина переехала в квартиру на Оружейной. Мы редко ее навещали.
Стерхова сделала запись в блокноте, потом спросила:
– Отчество Ковалькова помните?
– Конечно же, нет. Спросите у Марины. Она вам все про него расскажет.
– У вас с дочерью прохладные отношения?
– Она считает нас виновными в том, что осталась одна. И в чем-то права. Я много раз пыталась с ней говорить, но Марина сильно переменилась. В последнее время ее словно зомбировали! – Последняя фраза вырвалась неожиданно. Лицо Тины Евгеньевны мгновенно покраснело и покрылось испариной.
– Чай пьете? Это хорошо! – В комнату вошел Бабаджанов и обратился к хозяйке: – Уважаемая, где бы помыть руки?
– Не спешите, – вмешалась Стерхова. – Для вас есть грязная работенка.
– Да что вы говорите?.. – заинтересовался криминалист.
– Пуля от пистолета Макарова. Ее нужно извлечь из косяка.
– Идемте!
Глава 15Чужие секреты
Места, по которым ехали Бабаджанов и Стерхова, не были живописными ровно до тех пор, пока вдали не показались воды Урута. Но чем дальше они отъезжали от дома Савельевых, тем более гнетущим становился их разговор.
– Эта машина была похожа на гроб, – сдавленно проронил Бабаджанов.
– Мне тоже стало не по себе, – заметила Анна.
– Надеюсь, заключение поможет вам в дальнейшем расследовании.
– Еще больше мне помог бы тот самый поворот…
– Хотите отыскать место аварии? Откройте интерактивную карту и посмотрите на ней, – сказал Бабаджанов и заерзал на подушке, которую подкладывал под себя из-за невысокого роста.
Дорогу он видел, а вот на педали давить было трудно – не хватало длины ног. Ему, как непоседливому мальчишке, приходилось все время ерзать.
Анна тем временем открыла в телефоне карту и, «погоняв» ее пальцами, увеличила один из участков дороги.
– В семи километрах от моста есть похожий поворот.
– Семь километров – далеко. У нас, если помните, есть три условия: непосредственная близость к мосту, резкий правый поворот и сдвоенное дерево.
– Я поняла. – Переместившись по карте ближе к мосту, Стерхова нашла еще одно подходящее место: – Ну вот! Правый поворот примерно на сто градусов в полутора километрах от моста.
– Я знаю этот поворот, – сказал Бабаджанов.
– А почему не сказали?
– Внимание… Сейчас свернем на гравийку, будет трясти.
– Найдем ли мы что-нибудь? – вздохнула Стерхова.
Ответ на этот вопрос она получила уже через пятнадцать минут, когда автомобиль Бабаджанова съехал на обочину посреди елового леса, не доезжая правого поворота.
Они вышли из машины, пересекли дорогу и зашагали по касательной линии к повороту.
Увидев крайнее дерево, Анна обернулась:
– Тимур! Кажется, это береза.
Они одновременно подошли к «рогатой» березе, у которой на небольшой высоте от земли не было коры, а из обширной открытой раны проглядывала почерневшая от времени древесина.
– Я так и думал, – глубокомысленно заключил Бабаджанов. – Березы чаще других деревьев растут не одиночными стволами, а по два или даже несколько. Они начинаются в одной точке у земли, а выше расходятся в разные стороны, точно так же, как эта. Надо же! Одна береза на ельник, и он врезался именно в нее!
– Когда что-то предначертано, от судьбы не уйти. – Анна силилась улыбнуться, но от волнения казалась встревоженной. Ее беспокоила мысль о предстоящем поиске улик.
Но провидение ее услышало: она сделала шаг, и под ногой что-то хрустнуло. Стерхова наклонилась и подняла кусок стекла.
– Витринное!
– Здесь тоже, – сказал Бабаджанов и показал точно такой же.
– Ну вот вам и полки.
– Не понял…
– Жена Савельева везла в руках стеклянные полки, которые нарезал ее свекор из витринного стекла.
– Это определенно они. – Криминалист чиркнул пальцем по ровной кромке. – Края зашлифованы.
– Значит, здесь разбились Савельевы, – с волнением подытожила Анна.
– Не удивлюсь, если женщина умерла от потери крови.
– С чего вы решили?
– Представьте себе: сидите вы в кресле, держите в руках большие, неудобные стекла. В это время автомобиль, в котором вы едете, несется по гравийной дороге. Его то кидает в разные стороны, то подбрасывает. Потом он бьется об землю и втыкается в дерево. Вас вместе со стеклами кидает вперед, потом – резко назад. А что еще хуже, если вы не пристегнуты, то вместе со стеклами бьетесь о переднюю панель, они разбиваются на куски и перерезают вам горло.
– Мрачная картина, – сказала Анна и трижды плюнула через плечо.
– Вы суеверны? – удивился Тимур Бабаджанов. – Сами же сказали – от судьбы не уйти.
– Мне бы не хотелось такой страшной смерти.