– Всего лишь предположение. На эту мысль меня натолкнули бурые пятна на обивке переднего кресла. – Он сделал несколько шагов и, воссоздавая картину, стал бурно жестикулировать. – После удара и последующего ранения сидевшая в кресле женщина истекала кровью, о чем свидетельствует пятно на спинке кресла. Ее начали вытаскивать…
– Откуда вы знаете?
– Простая логика событий: женщину вытягивают из автомобиля, при этом кровь из ее горла изливается на сиденье. Вот вам и второе пятно. – Он посмотрел на Анну. – А что? Это вполне логично!
– Но не подтверждено уликами.
– Ну так давайте поищем. Может, и подтвердим.
Бабаджанов отправился к своей машине и вскоре вернулся с металлическим чемоданом. Он вытащил необходимые инструменты и стал осматривать ствол березы.
Анна внутренне напряглась, а Бабаджанов будто нарочно тянул время – он вытащил нож и поковырял древесину.
Когда наконец криминалист выпрямился, в его руках был небольшой кусок пластмассы.
– Как думаете, что я нашел в березе?
Стерхова ринулась к нему:
– Что?! Покажите!
– Обломок радиаторной решетки с частицами белой краски. Вот вам улика! Уверен, доказать ее принадлежность автомобилю Савельева окажется плевым делом.
Но и этой находкой дело не ограничилось. Уже через минуту Стерхова наблюдала, как Бабаджанов ползает с магнитом по земле. Могло показаться, что она смотрит на него с удивлением, на самом деле Анна созерцала его с восторгом. В результате получасового поиска он извлек из прошлогодней травы проржавевшую гильзу.
– Девятый калибр!
– Надо сравнить ее с теми двумя, которые обнаружили в автомобиле Савельева! – ликующим голосом проговорила она.
– А как же… – Бабаджанов уложил инструменты и защелкнул свой чемодан. – Все проверим, сопоставим и составим вам превосходный отчетец.
– Знаете что… – Стерхова замолчала, принимая решение. – Давайте-ка завтра сюда с металлоискателем. Если Савельев стрелял в этом месте, значит, целился в людей…
– А мог попасть и в деревья, – закончил мысль Бабаджанов. – Вероятность слишком мала, но ельник здесь густой, а значит, работы много не будет – пули далеко не улетели. Если выедем утром, к обеду уже вернемся.
К вечеру сильно похолодало, и Анна чувствовала, как ее насквозь пронизывает сырость елового леса. Она завернулась в шарф, несколько раз чихнула, и на этом основании сделала вывод, что к вечеру непременно разболеется.
По приезде в Урутин Стерхова забежала в аптеку за аспирином, а затем отправилась к Марине Савельевой, чтобы прояснить ситуацию с ее женихом.
Она поднялась по лестнице, подошла к квартире и вдавила кнопку звонка. Из-за двери послышалась блеклая трель, потом едва различимые шаги. Анне вспомнилось, что все помещения квартиры были застелены коврами и ковровыми дорожками.
Когда распахнулась дверь, она выдала заготовленную фразу в расчете на неожиданность:
– Нам надо поговорить!
Однако это Марину не впечатлило:
– Зачем вы пришли? Мы с вами не договаривались!
– Могу пригласить в отдел, – предложила Анна.
– Приглашайте! – решительно заявила Савельева.
– Послушайте, в ваших интересах побеседовать со мной сейчас.
– С чего это вдруг?
– Как бы сказать… – Анна приготовила следующую фразу, но сомневалась: не слишком ли радикально? И все же закончила: – Вы подозреваетесь в причастности к убийству вашего брата.
Ни слова не говоря, Марина отступила назад и пропустила ее в квартиру.
В душной комнате Стерхова закашлялась.
– Откройте, пожалуйста, форточку.
Савельева подошла к окну, рывком распахнула форточку и обернулась.
– Ну, говорите.
– Когда в последний раз вы видели Ковалькова?
Марина машинально затянула пояс халата, потом расслабила узел и выпалила:
– Это вас не касается! – Она взяла сигарету, но прикурить не смогла, так сильно тряслись ее руки.
Стерхова забрала у нее зажигалку и помогла прикурить.
– Просто расскажите про Ковалькова.
– С тех пор как Виктор его прогнал, мы больше не встречались.
– Реально?
– Реальней не бывает.
– И что же? Он уехал – и все?
– Уехал – и все.
– Но вы наверняка знали, где он живет. Неужели не попытались найти?
– Денис жил в Соколово, это в ста пятидесяти километрах от Энска. Месяца через два я поехала туда, но разыскать не смогла – у нас не было общих знакомых.
– Тина Евгеньевна сказала, что Ковальков был вашим женихом, – заметила Анна.
– Был, да сплыл… – До Марины постепенно дошел смысл ее слов. – Вы ездили в Заварзино?
– Не ждать же, пока вы договоритесь. Думаю, что я бы не дождалась.
Марина с вызовом вскинула голову:
– А вы не думали о том, что у меня могли быть свои причины?!
– Свои? – Стерхова не по-доброму улыбнулась. – Как сильно вы заблуждаетесь… Во всем, что касается убийства вашего брата, нет ничего, что касалось бы только вас. Выкладывайте все, что знаете про Ковалькова, иначе будете считаться его сообщницей.
– Вы считаете, что Денис их всех убил? – чуть слышно проронила Савельева.
– Скажу по-другому: я этого не исключаю.
– И вы, наверное, правы… Денис Ковальков не из тех, кто просто так прощает обиды.
– Да я смотрю, вы просто уверены, что он убийца, – присвистнула Стерхова.
Марина затушила сигарету и обернулась. Было видно, что ей хотелось выговориться, но она колеблется.
– Родители думают, что я ненавижу их, а я ненавижу себя.
– За что? – удивилась Анна.
– За то, что привела в их дом уголовника. Виктор был прав. Если хотите знать, меня все эти годы мучает чувство вины.
– Послушайте, – голос Анны прозвучал излишне участливо, – у вас реально есть основания полагать, что Ковальков виновен в убийствах?
– А разве вам самой не понятно? Как только они погибли, Денис испарился. Ни для кого не секрет, что так поступают преступники.
– Вы действительно любили его?
– Кажется, была в каком-то дурмане. Вы – женщина, вы поймете. Вот и представьте: мне – девятнадцать, дура дурой. А Ковальков – красивый, высокий, темноволосый, взрослый мужчина, встречает меня на джипе после занятий. Сейчас-то я понимаю, что все это – пустое.
– Ага, – хмыкнула Стерхова. – И как, по-вашему, Ковальков расправился с Виктором и его семьей?
– Раньше думала, что он их подкараулил, протаранил джипом и столкнул с моста. Теперь не знаю.
– Ну что же… – Соглашаясь, Анна одобрительно улыбнулась. – Возможно, ваша версия не так далека от истины. Осталось только отыскать Ковалькова.
– Наверное, он постарел… – грустно проронила Марина. – Ему сейчас пятьдесят два.
– Точную дату рождения помните?
– Апрель тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.
– Число уточните.
– Двенадцатое. Денис постоянно шутил по этому поводу, называл себя космонавтом.
Стерхова записала дату в блокнот и продолжила:
– Где родился, рассказывал?
– В Казахстане.
– Отчество не припомните?
– Я не спрашивала. Он стеснялся, что намного старше меня.
– Тринадцать лет, по нынешним меркам – мелочь. – Стерхова колебалась между неизбежным окончанием беседы и желанием высказаться. Второе победило. – Во время первого разговора вы упомянули о том, что Юлия вам доверяла и рассказала про любовника.
– Да, я это помню.
– Знаете, что меня тогда удивило? Вы не сказали об этом брату или, по крайней мере, не образумили ее.
– Это было бы глупо.
– Обсуждать похождения Юлии за спиной у собственного брата нечестно. Кому еще тогда доверять?
– Смотрю я на вас… – начала Марина и вдруг спросила: – Ведь вы не намного младше меня?
– Мы ровесницы.
– У вас такая профессия, наверное, многое повидали, но так неумело морализируете.
Стерхова поднялась со стула, собираясь уйти.
– Вы правы. Это не мое дело.
– Постойте! – остановила ее Марина. – Не думайте про меня плохо. Брат был хорошим, но очень жестким и требовательным человеком. И мне никогда не пришло бы в голову делиться с ним чужими секретами.
Глава 16Мертвый свидетель лучше живого
Начало десятого дня командировки ознаменовалось гулом от пылесоса. Была суббота, и Маша снова прибирала квартиру. На этот раз она существенно осмелела и постучала в дверь:
– Доброго утречка! – Чуть подождав, она спросила: – Могу пылесосить спальню?
– Входите… – сказала Анна и, потянувшись в постели, перевернулась на левый бок. Понаблюдав с минуту за Машей, она спросила: – Давно здесь работаете?
– Четыре года… – Орудуя пылесосом, та двинулась к шкафу и мимоходом открыла дверцу. – А я смотрю, Олег Петрович забрал чемодан.
– Он приходил за ним.
– Сюда? – уточнила Маша и с любопытством зыркнула на Стерхову. – Пижамка у вас очень завлекательная.
– Ну да… – безотносительно к комплименту сказала Анна. Она села в постели, спустила ноги и нащупала на полу тапочки. – Пора на работу.
В присутствии горничной переодеваться было неловко, Стерхова собрала одежду и перешла в гостиную. Там она решила, что во второй спальне будет удобнее, однако, войдя туда, быстро вернулась и крикнула:
– Маша!
– Чего вам? – высунулась та из-за двери.
– Вы заходили в другую спальню?
– Нет. А что случилось?
– Там кто-то спал.
– Когда? – Маша округлила глаза.
– Не знаю!
– Ну и что? Я здесь при чем?
Стерхова согласилась:
– Вы – ни при чем. Раньше такое случалось?
– Всякое бывало… – бросила Маша и равнодушно осведомилась: – Могу продолжать уборку?
– Да, пожалуйста, – ответила Анна.
Она возвратилась в спальню и застыла возле постели, которую кто-то помял и распахнул, словно декларируя свою вездесущность. Еще вчера в этой комнате был идеальный порядок, но в ее отсутствие здесь кто-то побывал. Ей стало не по себе от того, что это могло случиться прошлой ночью.
Придя на работу, Стерхова обнаружила на своем столе письмо из урутинской телефонной станции. Его, вероятно, оставила Шкарбун, прежде чем улететь в Москву.