– Теперь возит начальницу и живет над гаражом в ее доме.
– Фамилию начальницы знаете? Или хотя бы место работы, – спросила Стерхова.
– Горская, директор радиозавода, – сказал водитель.
Анна замерла и вдруг ощутила, что от волнения на лбу выступил пот.
– Едем в дачный поселок, по гравийке за деревянным мостом. Знаете где?
– Знаю.
Намеренно не предупредив Горскую о визите, Стерхова приехала в поселок в одиннадцать. В окнах горел свет, и было ясно, что хозяева дома.
Анна позвонила у входа. Калитку открыл небритый охранник, похожий больше на моджахеда.
– Кто такая?
Стерхова предъявила корочки:
– Я – к хозяйке.
Охранник не спеша достал телефон и стал звонить.
– Ангелина Константиновна, к вам из полиции. – Умолкнув, он перевел взгляд на Анну: – Фамилия?
– Стерхова.
Он повторил фамилию в телефон, после чего распахнул калитку:
– Проходите. Дорогу знаете?
– Знаю! – бросила Стерхова и уверенно зашагала к дому.
На верхней ступени крыльца, у двери, ее поджидала Горская:
– Вот уж не ожидала!
– Здравствуйте, Ангелина. – Анна поднялась по ступеням. – Решилась побеспокоить.
– Визит официальный или дружеский?
– И то и другое. Хотелось увидеться, а заодно пообщаться с вашим водителем.
– У меня их двое, – сказала Ангелина подчеркнуто безразличным тоном, как будто не принимая дело всерьез.
– С Сергеем Большаковым. Ведь это он живет у вас в квартире над гаражом?
– И все-то вы знаете… – Горская запахнулась в шаль. – Идемте в дом, не то подхватим простуду.
Пропустив Стерхову вперед, она вошла и бросила горничной, которая закрывала дверь:
– Сейчас же позвони Сергею, скажи, пусть придет в дом. Мы будем в гостиной.
На языке у Анны вертелся вопрос, но пока они дошли до гостиной, он вылетел из головы, и она решила, что, наверное, он не был важным.
– А мы с Евгением только что про вас вспоминали. – Улыбаясь, Ангелина посмотрела на Хаустова, который сидел у камина в кресле.
Он коротко кивнул. Стерхова ответила тем же.
– Обо мне? – Она села на диван. – Надо же… Как только я где-нибудь появляюсь, мне тут же сообщают, что обо мне говорили. Можно подумать, в Урутине и Энске обсуждают только меня.
– Мы обсуждали вечеринку у Демина. Вы так подозрительно исчезли вместе с Домрацким.
Это была колкость, и Стерхова, чтобы не сорваться, скромно потупилась. Между тем взгляды Горской и Хаустова были устремлены на нее.
– Мне нужно оправдываться? – поинтересовалась Анна.
– Это не обязательно.
– Мы с Домрацким коллеги. Уехали на одном такси. Что в этом подозрительного?
– Должна предупредить, – заметила Ангелина, – Олег – опасный человек.
– В моей сумочке всегда лежит заряженный пистолет, – заметила Стерхова с одной только целью – поэпатировать.
Горская рассмеялась:
– Вы не совсем поняли. Он просто бабник.
– Милая дамочка, – подключился Хаустов, – настоящего мужика, если нужно, пистолетом не остановишь.
За довольно глупым молодечеством в словах Хаустова прозвучал опасный подтекст. Разговор принимал иную окраску, и это крайне озадачивало Анну. К чему вела Ангелина, говоря про Домрацкого, так и осталось невыясненным.
В комнате появился водитель, который подвозил Анну.
– Звали?
– С тобой хотят поговорить. Вы, кажется, знакомы, – сказала Горская и указала на Стерхову.
Водитель перевел на нее взгляд и уважительно поприветствовал:
– Добрый вечер.
– Вы Большаков Сергей Сергеевич, восемьдесят первого года рождения? – сухо осведомилась она.
– Да, все так и есть.
– Нам нужно побеседовать. – Следующий вопрос Анна адресовала Горской: – Где можно поговорить без свидетелей?
– Кабинет мужа устроит? – Ангелина направилась к двери и жестом пригласила их идти следом. Когда все трое поднялись на третий этаж, она сказала: – Савелий Павлович уехал в командировку, здесь вам никто не помешает.
Войдя в кабинет, Стерхова обернулась, желая убедиться, что дверь плотно закрыта. Потом она устроилась за столом и бросила Большакову:
– Садитесь.
– Вы из полиции? – Он тоже сел.
– Я – следователь Анна Сергеевна Стерхова. Расследую дело об убийстве семьи Савельевых. Вы попали в поле зрения следствия, и вот мой первый вопрос: при каких обстоятельствах вы получили огнестрельное ранение в сентябре две тысячи первого года?
– С чего вы взяли… – начал он, но Стерхова его прервала:
– Врать не надо. Я видела вашу историю болезни.
– Ну хорошо. Скажу.
– Советую говорить только правду.
– Мне нечего скрывать. – Большаков открыто улыбнулся. – Играл с личным оружием отца.
– На тот момент вам было двадцать два года, – сказала Анна. – Слишком взрослый мальчик, чтобы играть.
– Тогда скажу по-другому: взял в руки пистолет и случайно выстрелил в себя.
– Где и когда это произошло?
– Все как вы рассказали, – в сентябре две тысячи первого в родительской квартире.
– Точной даты не помните?
– Конечно, нет. Это ж не день рождения. – Сцепив пальцы, Большаков пристально смотрел себе под ноги.
Стерхова не спешила, двигаясь по вопросам, которые составила еще по дороге сюда.
– Почему не обратились в госпиталь сразу после ранения?
– Этого я не помню.
– Кто вызвал «Скорую»?
– Мать или отец. Когда поднялась температура – сразу же и вызвали.
– И что же они? В течение нескольких дней не замечали, что их сын ранен?
– Я не говорил. Просто сидел в своей комнате.
– Сейчас я скажу вам одну очень важную вещь… – начала Анна.
– Ну… – В ожидании он поднял глаза.
– У меня есть пуля, которую двадцать лет назад извлекли из вашего плеча.
– Откуда она взялась? Дела вроде не возбуждали.
– Все эти годы пуля хранилась в следственном отделе. – Подумав, Стерхова решила приврать: – Вместе с официальными документами.
– И что мне с этого?
Стерхова протянула:
– Ну-у-у, я не знаю. Лет десять, может, пятнадцать строгого режима.
– Не надо меня пугать! – выкрикнул Большаков и отвернулся.
– Все зависит от того, какое участие вы принимали в убийстве Савельевых. Если убивали собственноручно – это одно дело. Если присутствовали при убийстве и не сообщили в милицию – совсем другое.
– Да отстаньте вы от меня! Не знаю я никаких Савельевых!
– Врете! Ведь это Савельев выстрелил в вас после того, как его машина врезалась в дерево?
– Не было такого!
– Доказано баллистической экспертизой. Пулю, которой вас ранили, выпустили из пистолета Савельева.
– Все! Ни на какие вопросы больше не отвечаю! Дайте мне адвоката!
Большаков вскочил на ноги, зацепил настольную лампу, и та упала. В кабинете воцарилась полная темнота. Стерхова подняла глаза, и ей показалось, что рослый Большаков походит на черную гору. В памяти всплыли мост, темнота и силуэт огромного человека.
– В темноте мы с вами уже встречались… – Анна медленно поднялась на ноги. – А вода в Уруте и вправду холодная.
Большаков приблизил лицо, и она увидела неподвижные белки его глаз.
– Брось это дело, – медленно процедил он. – Брось и беги. Живой тебя из города все равно не выпустят.
Стерхова попятилась, нащупала позади себя ручку двери и проговорила:
– Из Урутина никуда не уезжать. В ближайшие дни я вас вызову.
– А ты сначала доживи… – прошипел ей вслед Большаков.
Глава 21У этой квартиры слишком много ключей
Прошло не меньше получаса с тех пор, как Анна вошла в квартиру. Она не сняла пальто и в который раз обходила комнаты. В ванной и туалете проверка оказалась простой – там прятаться было негде.
Стерхова больше не чувствовала себя в безопасности, особенно после угроз Большакова. И, как только сняла пальто, чтобы повесить его в прихожей, она обратила внимание на верхнее отделение шкафа, которое оказалось запертым.
Анна сходила в кухню и, вернувшись с ножом, расковыряла замок. Внутри под подушкой и сложенным одеялом лежала черная коробка, размером с маленький кейс. Она подтянула ее поближе и заметила, что к коробке подключены провода, которые тянутся из дырки в гипсокартоне.
Она прочитала шильдик и поняла, что это видеорегистратор.
«Если он здесь, значит, в комнатах установлены камеры скрытого наблюдения». – Это мысль пришла к Стерховой как нечто само собой разумеющееся.
Она не стала драматизировать ситуацию, а просто пошла искать.
Первая камера была в ее спальне, в пустом кашпо для растений. Вторая пряталась между книг в гостиной. Третью пришлось искать дольше остальных, она оказалась врезанной в багет картины во второй спальне. Была ли камера в кабинете, ее не интересовало.
Вернувшись в свою комнату, Анна села на кровать и стала размышлять, что делать дальше. Ночью, в чужом городе ей некуда было идти. Искать гостиницу сейчас, как, впрочем, и такси – безумие. Она могла позвонить Рябцеву, но он, как всякий нормальный человек, сочтет это верхом неприличия.
После недолгих терзаний Стерхова приняла решение ждать утра и, не раздеваясь, легла в постель. Ночью несколько раз просыпалась и проверяла пистолет, который сунула под подушку.
Утром, с трудом дождавшись семи часов, она позвонила Рябцеву:
– Иван Николаевич, вы проснулись?
– Теперь уже да, – ответил он сонным голосом.
– У меня неприятности.
– Что на этот раз?
– Нужен специалист по видеонаблюдению или, по крайней мере, компьютерщик.
– Зачем? – Судя по вопросу, Рябцев еще не совсем проснулся.
– В служебной квартире, где меня поселили, повсюду скрытое наблюдение.
– Ну, дорогая моя… Вы не девочка, могли бы догадаться и раньше.
– Хочу посмотреть записи.
– Не видели себя в неглиже? – хихикнул Рябцев и тут же извинился: – Пардон.
– Мне нужен айтишник!
Он сдержанно зевнул:
– Есть один человечек…
– Пожалуйста, позвоните!
– Предупреждаю, это не бесплатно.