– Отвезите меня в тринадцатый гаражный кооператив.
Вопреки ожиданиям, водитель не спросил, в который из двух, а прямиком доставил туда, где располагался гараж Рябцева.
На обратном пути Анна позвонила ему самому:
– Иван Николаевич, это Стерхова.
– Простите, но я не могу говорить, у меня клиент, – сдержанно произнес Рябцев.
– Отвлеку всего на минуту, – сказала Анна.
– В конце концов, я тоже работаю, – чуть раздраженно отреагировал Иван Николаевич.
Но она его срезала:
– Тогда приглашу вас повесткой.
После непродолжительного молчания Рябцев поинтересовался:
– А почему вы так со мной разговариваете?
– Встретимся, объясню.
– Ну хорошо. Приезжайте в контору. Знаете адрес?
– Записываю…
Когда Анна Стерхова приехала в адвокатскую контору и увидела Рябцева, то удивилась тому, как странно устроен человеческий мозг. Еще вчера Иван Николаевич казался ей милейшим человеком. Сегодня – олицетворением зла.
– Ну что еще там? – в спешке спросил Рябцев.
Ни слова не говоря, Анна показала ему экран телефона, на котором был снимок объявления.
Он пригляделся и раздраженно сказал:
– Слишком мелко. Я не прихватил из кабинета очков.
– Можете приблизить, – сказала Стерхова.
Иван Николаевич забрал у нее телефон и увеличил фотографию.
– И что?
– У меня к вам такой же вопрос.
– Не говорите загадками! В кабинете меня ждет клиент, который заплатил деньги.
– Это объявление из местной газеты «На страже Родины», – сказала Анна.
– При чем здесь я?!
– Август две тысячи первого…
– Я здесь при чем?!
– В объявлении указан адрес вашего гаража!
– Ах это… – Рябцев бегло пробежал глазами по тексту. – И что в этом странного? Вероятно, Валерий Иванович продавал автомобиль.
– Кто? – уточнила Анна.
– Гараж я купил в две тысячи шестнадцатом году, когда уходил в отставку. Если хотите, могу предъявить документы, они хранятся в рабочем сейфе.
Осмыслив ситуацию, Стерхова уточнила:
– У кого вы его купили?
– У начальника следственного отдела Валерия Ивановича Демина.
– Это правда?.. – Она казалась растерянной, почти на грани прострации.
– Повторяю: могу предъявить документы.
– Выходит, «Ниссан Патрол» цвета хамелеон – это машина Демина?
– Не знаю. В две тысячи первом Валерий Иванович у нас еще не работал.
– Ну предположим… – Стерхова опустилась на стул для посетителей. – А если я попрошу…
– Что?! – нетерпеливо спросил Рябцев и посмотрел на часы. – Изъясняйтесь быстрее. Меня ждет клиент.
– Узнать, в каком году Демин купил гараж.
– Валерий Иванович унаследовал его от отца. Год не помню, нужно заглянуть в документы. – Он опять посмотрел на часы и, уходя, бросил: – Я позвоню. И пожалуйста, перешлите мне текст объявления!
В ожидании звонка Анна вдруг ощутила потребность быть среди людей и убедиться в том, что рядом идет привычная, обыденная жизнь. Она вышла из конторы и побрела по улице.
На этот раз многое зависело от того, что скажет Рябцев. Если Демин был хозяином автомобиля «Ниссан Патрол», то, как бы дико это ни звучало, он – убийца. Его причастность к автомобилю, который столкнул Савельева в реку, докажет, что это он, а не Басов сидел за рулем «хамелеона».
Но где в это время был Басов? И был ли он там вообще? Припомнив состояние Ангелины, каким его описал свидетель, Стерхова допустила, что Басов, как и Большаков, мог быть ранен Савельевым. Тогда раненый Басов лежал на заднем сиденье в «Гранд Чероки», там же, где и Ангелина.
Далее воображение Анны разыгралось еще причудливее. Учитывая чрезвычайную близость дат убийства Савельевых и похищения Басова, она предположила, что Басов был убит или смертельно ранен. Тогда молодые финансисты Ангелина и Хаустов могли использовать этот факт для получения денег с его родителей. Конечно, хотелось верить, что эта жуткая версия останется только предположением и не получит подтверждения.
«Интересная нарисовалась компания: начальник следственного отдела, сын колбасного короля, руководитель дочерней компании, директор радиозавода и ее шофер», – подумала Анна.
Звонок Рябцева застал ее врасплох, несмотря на то что она его ждала.
– Значит, так. Демин являлся владельцем гаража с декабря девяносто восьмого года. Также я позвонил знакомому в ГИБДД и узнал, что в две тысячи первом он владел автомобилем «Гранд Чероки» черного цвета.
– Не хамелеон? – уточнила Стерхова.
– Дурное дело не хитрое, мог перекрасить.
– Спасибо…
– И это еще не все. В заявлении на постановку он указал тот же телефон.
– Тот же – это какой? – тихо спросила Анна.
– Тот, что был в объявлении.
– Спасибо…
– Одним спасибо не отделаетесь, – жестко сказал Рябцев. – Жду извинений. Вы подозревали меня.
– Прошу прощения. Я ошибалась.
– Принято. Могу дать совет?
– Давайте.
– Проверьте все досконально. На Демина это не похоже.
– Но вы же не знаете, в чем он подозревается.
– Догадываюсь.
– И не верите?
– Нет, не верю.
Пятнадцать минут понадобилось Стерховой, чтобы добраться до следственного отдела. Когда она вошла в кабинет, Шкарбун доложила:
– К вам только что заходил Бабаджанов.
Снимая пальто, Анна усмехнулась: представить, что криминалист просто заходил, было невозможно, он мог только забегать или врываться.
Она не ошиблась – дверь распахнулась, и в кабинет влетел Бабаджанов:
– Вы здесь! Нам нужно переговорить. – Он красноречиво показал взглядом на Шкарбун, и Анна распорядилась:
– Ирина Ивановна, оставьте нас ненадолго.
Фыркнув для приличия, та все же вышла.
– Говорите, – сказала Стерхова.
– Вопрос очень щекотливый, и я не знаю… – начал Бабаджанов.
– Переходите к сути. Работа у нас такая – сплошь щекотливая.
– Сюда приходил военврач Отрощенко и, не застав вас, заглянул ко мне…
– Вы с ним знакомы?
– Чисто визуально, с год назад лежал в хирургии.
– Чего он хотел?
– Принес пакет и попросил меня передать вам.
– Давайте его сюда! – Стерхова протянула руку.
– Но я словно чувствовал… Знаете, полдня ходил возле него кругами…
– И?.. – В ожидании Анна приподняла брови.
– Вскрыл.
– Ну вы даете, – вырвалось у нее.
– И обнаружил там пулю, а также сопроводиловку.
– Почему не по форме? Не через приемную?
– Сейчас все поймете… – Бабаджанов протянул небольшой листок: – Читайте, это записка!
Она развернула ее.
«Уважаемая Анна Сергеевна! Возможно, вам будет интересна и эта пуля – так же, как в случае с Большаковым, ранение – результат случайного самострела. Извлечена три недели назад из легкого полковника Демина. Если не пригодится, можете выкинуть. С уважением, врач Михаил Отрощенко».
– Прочли? – справился Тимур Бабаджанов.
Она подняла глаза и удивленно спросила:
– Демин в себя стрелял?
– Как говорят, случайно, когда уронил оружие. Но этот факт в открытую не обсуждают, держат в секрете. Теперь понимаете?
– Что именно?
– Ах да! Я же не сказал самого главного! Когда открыл конверт, то прогнал эту пульку по баллистической базе на совпадение.
– Зачем?
– На всякий случай – руки чесались.
– И что же? Есть результат? – Стерхова притихла, ожидая его ответа.
– Сейчас вы упадете, – пообещал криминалист, и Анна на всякий случай села.
– Ну что же вы? Говорите!
– Эта пуля выпущена из пистолета Савельева.
– Двадцать лет спустя?! Да вы шутите! – воскликнула Стерхова.
– Ничуть. Но я не уверен, захотите ли вы дать огласку этому факту. Я бы на вашем месте воздержался, – благоразумно проговорил Бабаджанов.
Она протянула руку:
– Отдайте мне пулю.
– С большой охотой! – Криминалист протянул конверт. – Как профессионал и человек долга я приложил к документам заключение сравнительной экспертизы.
– Благодарю.
– Можете распорядиться им по своему усмотрению. Но предупреждаю – последствия будут тяжелыми.
– Я это знаю.
Глава 26Это чужая девочка
«Откуда взялась эта пуля спустя двадцать лет? Как всплыл пистолет, из которого последним стрелял Савельев?»
Два вопроса, которые неизбежно привели Стерхову к третьему:
«Кто взял пистолет из коробки с вещественными доказательствами?»
Размышляя, Стерхова шла по улице, глядя на свое отражение в темных витринах. До гостиницы по прямой около трех километров. Для Анны при хорошей погоде такое расстояние было привычным.
Полученная информация требовала детального осмысления. Она крепко застряла в мозгу, как кусок еды в пищеводе – ни проглотить, ни выплюнуть.
Наиболее вероятную версию, которая так и просилась в протокол, Стерхова отринула сразу. Не мог такой опытный военный, как Демин, безалаберно обращаться с оружием.
«Это не самострел. В Демина стрелял кто-то другой. И он же забрал пистолет Савельева из хранилища».
За первыми тремя последовал целый каскад вопросов. Во-первых, из-за чего неизвестный преступник стрелял в Демина? Во-вторых, почему Демин его не выдал?
«Боялся разоблачения», – решила Анна.
Профессиональная интуиция подсказывала, что пуля, выпущенная из пистолета Савельева, – давнишнее эхо, которое аукнулось участнику преступления.
Нельзя не учитывать, что Демин – серьезная фигура, и чтобы предъявить ему обвинение, нужны серьезные доказательства, которых пока не было. Прав Бабаджанов: рано подавать голос, стоит затаиться и подсобрать доказательства.
Стерхова шла и шла, пересекая улицы, переулки, дворы. А когда поднялась в горку, то увидела свинцовые воды Урута, протекавшего вдоль дороги.
Добравшись до гостиницы, она сразу влезла под душ. Обнуляясь под струями воды, вспомнила мать и как неизбежность – Николая. С удивлением для себя отметила, что привыкает жить без него.
После душа Анна с размаху рухнула на кровать. Прошло каких-то несколько минут, как в дверь вежливо постучали, и ей пришлось подняться с постели.