– Ай, ой, ах! Что это? – периодически разносится по лагерю.
– Мать моя! Что это такое? – Женя держит кроссовку и что-то там высматривает.
Я тоже чувствую, что в ногу мне что-то впилось. Снимаю сандалии и обнаруживаю в подошвах острые шипы. Шипы были настолько большими и крепкими, что напрочь пронзали любую обувь – и сандалии, и кроссовки. Вытаскивать их сложно. Основание обламывалось, а сами шипы оставались в обуви, причиняя при ходьбе кучу неприятностей. Единственным эффективным способом оказался залом подошвы под прямым углом в месте входа шипа, а далее удаление этого чуда природы.
Большое оранжевое солнце быстро опускалось. Сначала – за ряды высоченных пальм, а после и вовсе исчезало за горизонтом, заливая окрестность теплым мягким светом. Мы стояли зачарованные, не в силах оторвать глаз от необычного африканского заката.
Сегодня мы легко осилили несколько сотен по хорошей асфальтированной дороге, почти не устали. Саванна в месте нашей стоянки наполнилась веселым гомоном и обсуждениями предпочтений в выборе палаток, спальников и других туристическо-бытовых вещей. Выяснилось, что Мария привезла с собой настоящий накрахмаленный комплект белья, подушечку и милую мягкую игрушку-единорога по имени Корни.
Это вызвало настоящий шквал оваций и шуточек. К счастью, Мария оказалась легким и общительным человеком, она не только поддерживала любое веселье, но и сама легко придумывала шутки о себе, что впоследствии часто становилось отдушиной и разрядкой сложных ситуаций. На контрасте с Марией, Тася, как и прочие бывалые туристы, рюшечкам и мимимишечкам предпочитала функциональное туристическое снаряжение, а также минимализм и продуманность своего багажа. В этом ее поддержали Сергей, Виталик и Дима, любители путешествовать с одним небольшим рюкзачком. Обнаружилась еще одна пара близких по духу людей. Мало того, что Денис и Женя, как выяснилось, в обычной жизни занимались одним и тем же бизнесом – автозапчастями, так и здесь они одновременно впервые в жизни ставят палатки и впервые в жизни будут ночевать дикарями.
– Спать в тряпочном домике… Такого со мной еще не бывало! – делано ворчит Денис.
Все веселятся, а Виталик на это заявляет, что и вовсе не будет ставить палатку и ляжет так, под открытым небом.
– А что? Погода прекрасная, уже вечер, а температура тридцать восемь градусов, дождя не предвидится. Постелю себе коврик под кустиком и буду наслаждаться легким дуновением ветерка и звездным небом.
– А как же насекомые и козочки, верблюды, ослики, которые, возможно, придут в лагерь ночью? Гляди, сколько вокруг черных горошинок, по всему видно, они здесь частые гости, – тщетно пытается вразумить смельчака Марина.
Ставлю обычную палатку, большую, плотную… Эх, в этой части Африки нужно что-то полегче. В таком жарком климате мы в ней просто угорим. Ставить нужно только внутреннюю часть с сеточкой и не накрывать ее верхним тентом, предназначенным для защиты от дождя. Быстро все меняю – и вуаля! Тонкий сетчатый домик готов.
Как только стемнело, из темноты раздались непонятные звуки. Свет фонаря обнаружил девушку и парня, появившихся со стороны поселения, они пришли на переговоры. Али начал с ними разговор на непонятном гортанном языке. Это был определенно не арабский. Все это время они куда-то кивали вниз. Взглянув туда, все стало понятно: в руках у девушки была курица, они принесли ее продать нам. Я только подумал, что глупо ведь было убивать курицу и предлагать ее нам, вдруг мы откажемся, как в этот самый момент курица с громким клокотанием попыталась вырваться, чем вызвала вскрики неожиданности с нашей стороны и неподдельный страх в глазах. Мы поблагодарили, но отказались от птицы, слишком долго чистить и готовить, нам скоро пора спать, тем более на нашей горелке уже томился ужин. Сегодня его вызвался делать Дима Батуро, нас ждала гречка с подливой.
Наш импровизированный стол – обычный туристический коврик. Располагаемся вокруг, одобрительно причмокивая, дружно нахваливаем повара.
В свете фонариков на земле обнаруживается энергичная жизнь различных представителей фауны.
– Смотрите, какой милый паучок! Или это небольшой скорпиончик? – озадаченно произносит Коля, наводя фонарик себе под ноги.
Тут же тишину и покой вечерней трапезы пронзает хор громких визгов, писков и воплей. Некоторые вскакивают и кидаются в сторону, переворачивая все на своем пути. Завязывается чрезвычайная неразбериха. Кто-то веселится, а кто-то истошно визжит. Кому-то хочется подобраться поближе, рассмотреть и даже поснимать маленького гостя, а кому-то не терпится залезть на крышу ближайшего джипа, лишь бы быть подальше от «чудовища».
Паук размером с кулак мечется в свете направленных на него фонарей. По всему видно, что он и сам не рад оказаться в нашем обществе. Это сольпуга, он же фаланга, «верблюжий паук», достигающий невероятных размеров. Паук не ядовит, но крупные особи в состоянии прокусить человеческую кожу. От одного вида такой твари передергивает.
Во всеобщей суете выясняется, что у Таси серьезная арахнофобия (боязнь пауков).
– Какое счастье, что это не паук, а то я могу от одного вида в обморок свалиться! – лепечет бледная Таисия, громко дыша и приходя в себя от волнения. Мария утешает ее, а Коля пытается рассмешить. Я даже не хочу переубеждать Тасю в том, что это не паук.
– Давайте подсадим этого монстра на лопату и отбросим в сторону. Только не убивайте его! Только не убивайте его! – кричит Виталик. Впрочем, никто и не собирается этого делать.
Задуманное удается не с первого раза, но в итоге дело сделано, нарушитель спокойствия отправлен в темень саванны, окружающую наш непривычно шумный для этих мест лагерь.
– Я передумал! Я передумал! Я больше не желаю спать под кустом, без палатки. Могу же я передумать?! – скороговоркой выдает нам Виталик.
Снова над пятачком нашего кемпинга разносится хохот и веселые голоса. Дружно помогаем Виталику поставить тряпочный домик.
– Так-то лучше, надежнее, – шепчет блогер, застегивая замочек-молнию изнутри палатки.
Голоса стихают, в лагерь приходит покой. Завтра решено выезжать в семь утра.
Пора было ложиться, ведь подъем в пять, завтрак в шесть, а выезд в семь утра. Нужно было максимально эффективно использовать световой день, но спать не хотелось. Над головой было звездное небо, вокруг саванна заливалась громкими уханьями, стонами и вскриками. Мы сидели, пили чай и завороженно слушали. Это был новый дивный мир, и мы становились его частью.
Привет танкам!
Утром к лагерю подошли несколько мужчин почтенного возраста и встали на приличном расстоянии.
– Ребята, если у вас есть пустые пластиковые бутылки, то отдайте их, пожалуйста, кочевникам. Для них это полезная утварь, а нам все равно придется от них избавляться, – поясняет цель прибытия местных Али.
Старики и молодежь довольно закивали, принимая наши дары. Они, как правило, живут натуральным хозяйством, и для них такая мелочь, как пустые пластиковые бутылки, будет хорошим подспорьем в хозяйстве. Раздав всю пустую тару, уложив багаж по машинам, мы распрощались с местными и отправились вперед. Сегодня будет день военной техники.
Войны оставляют шрамы на теле земли. Разрушенные города и море подбитой техники остаются после сражений. Глядя на архивные видео Второй мировой войны, с трудом верится, что многие европейские города были разрушены почти до основания. Сегодня их не узнать. О том, что там творилось, можно прочитать в книгах, увидеть в кинохронике, но в обычной жизни мало что будет об этом напоминать. Войны же в таких далеких уголках мира, как Чад, оставляют свои следы надолго.
В пустыне и Сахеле разбросано множество подбитой и так и не убранной техники: танки, БТР, БРДМ, тягачи, грузовики. Эти обездвиженные исполины нашли свой приют в песках Сахары. С таким климатом они простоят там веками. Сухо, нет соли, нет больших перепадов температур зимы и лета.
Одна чадско-ливийская война 1978–1987 годов чего стоит. Ее следы мы будем встречать на своем пути почти каждый день.
Сегодня появился первый артефакт тех страшных лет. Буквально в сотне метров от дороги стояла первая, слегка поржавевшая машина. Военных среди нас нет, но благодаря помощи Миши Романенко, с которым мы связались, мы идентифицировали это детище французского военпрома. Похоже, это «AMX-10RC» – французский тяжелый бронеавтомобиль, иногда классифицируемый как колесный танк.
Мы как маленькие дети облепили эту машину, рассматривая диковинные механизмы. Интересно было все: как устроены двигатель, подвеска, башня, где тут шильдики и почему же это орудие осталось здесь. Мы даже засомневались, что оно здесь по причине военных действий. Показалось, что вояки его просто бросили, а потом забыли забрать. Присмотревшись, поняли, что внутри был приличный пожар и все выгорело. Вообще, это странное ощущение – рассматривать такие предметы и места. Ты понимаешь, что, скорее всего, здесь кто-то погиб, и в принципе зрелище выгоревшего военного транспорта наводит жуть. Кто-то кого-то хотел убить, и кто-то уже не ушел отсюда живым. Мы увидим еще не одно такое место, но ощущение скорби и сожаления нас так и не покинет.
То, что Чад – самая проблемная с точки зрения съемок страна Африки на пути нашей кругосветки, мы снова убедились совсем скоро. В очередной деревне нам нужно было поставить отметку о нашем приезде. Пока Адольфо искал нужного чиновника, мы отправились купить свежих манго. Как обычно, дети окружили наши машины. Сначала они просто смотрели, а потом начали донимать Марину, тихо сидящую в авто. Просто махали руками, облизывали стекла и двери, а потом стали громко колотить по стеклам.
Не зная, как на них найти управу, Марина подняла телефон и сделала вид, что сейчас их начнет снимать, надеясь таким образом избавиться от разыгравшейся не на шутку ватаги. Ребятишки мгновенно отпрянули от машины, на Марину в упор молча смотрел полицейский и осуждающе покачивал головой. После он знаками потребовал отдать телефон, Марина заперлась и отказалась это делать. Разозлившийся страж направился к машине Адольфо. Итальянец метнул в нашу сторону разгневанный взгляд и вместе с ним отправился в полицейский участок. Этот с виду безобидный случай отнял у нас почти час.