В деревушке Гоуро в машину к нашему гиду забрался сухонький старец весьма преклонного возраста, одетый в белый балахон, с традиционным, слегка изогнутым кинжалом на поясе. Али помог ему забраться в машину, поскольку двигался он уже с большим трудом.
– Ас-саляму алейкум, йе саид![31] – поздоровался я с ним. Старичок разулыбался и довольно кивнул в ответ.
– Алексей, нужные нам места знают только два человека: этот дед и еще один старик, живущий в этом селе. Но второй уже слишком стар, чтобы ехать. Когда этих людей не будет, никто и не узнает, как проложить путь в этом направлении. Этот дедушка во времена своей молодости водил здесь караваны, – пояснил Адольфо.
Выехав из Гоуро, мы сразу свернули с дороги и начали петлять среди песков. Итальянец был верен своему главному правилу: не ездить после заката. Через час, среди красивейших величавых дюн, был установлен лагерь. Ежедневно ветер пустыни старательно выстраивал эти хрупкие конструкции и награждал их волнистыми узорами, резкими обрывами и острыми гребнями, напоминающими плавники гигантских акул. Наблюдать за рисунками и формами дюн можно часами.
Солнце скатилось за горизонт, мы вздохнули с облегчением. Каждый из нас не упускал возможности в закатный час, после жаркого дня, просто побродить босиком по барханам, оставляя за собой глубокие мягкие следы. Либо спокойно полежать на песчаном склоне, просеивая песчинки между пальцев и наблюдая за удлинением теней. Завтра ветер заметет следы нашего пребывания, и все будет так, как будто нас никогда и не было в этом необитаемом месте.
Лагерь проводников стоял в паре сотен метров от нашего. До нас доносились обрывки разговора Али и Адольфо. С каждым разом голос молодого проводника становился все звонче, итальянец же что-то ему отвечал, как обычно, неспешно и негромко. Вскоре Али стал срываться на крик, и я решил проверить, что же там такое происходит.
– Что у вас случилось?
– Али отравился, у него сильно болит живот, и он сильно нервничает из-за этого, – лениво пояснил итальянец, отхлебывая чай. – При этом он не взял с собой никаких лекарств и теперь не знает, что делать.
– Али, где болит, какая боль? – выслушав его стоны, я дошел до машины, достал из аптечки лекарства и принес ему.
Он радостно кивнул, тут же проглотил рекомендованную мною дозу и ушел спать. В стане проводников наступила тишина. Али мирно сопел в палатке, Адольфо и старец неспешно попивали чай.
Ночь снова была жаркой и душной. Приходилось каждые два часа опрыскиваться водой, иначе снились бесконечные кошмары, в которых страшные чудища утаскивали меня к себе в глубь пустыни и там пытались проглотить. Всю энергию солнца, полученную днем, песок теперь щедро отдавал нам. За ночь пришлось выпить несколько литров воды.
Солнце едва начало озарять барханы, как в одной из машин загремела посуда. С тех пор как в нашей команде появился Сергей Зарипов, в его лице мы обрели самого дисциплинированного повара. Ежедневно, невзирая на любые сложности, погоду и усталость, в пять утра он просыпается и готовит вкусную кашу. Пшенную, ячневую и гречневую крупу мы привезли из дома, а рис и овсянку удается найти почти в любом городе Африки. На завтрак больше других блюд всем нравится наваристая рисовая каша на молочном концентрате с добавлением изюма и кураги, которыми в большом количестве запасся Дима Батуро. А Мария Дубицкене снова и снова потчует нас невероятно вкусным хлебом, выпеченным собственноручно перед отъездом в далекой Литве.
В такой жаре ели мы крайне мало. Один за другим уходили килограммы живого веса участников. Было видно, как мы становились легче, стройнее и загорелее. Организм использовал выработанные поколениями адаптационные механизмы. Вес мешает при сильной жаре? Надо от него избавиться. Иногда даже ужинать или обедать не хотелось, но пить хотелось всегда. Каждый вечер мы принимали специальные растворы для восстановления солевого баланса. При такой интенсивной потере воды организм быстро теряет драгоценные калий и магний. Их нужно обязательно восполнять. Перед стартом поездки все были проинструктированы на этот счет и каждый вечер разводили себе по стакану специального препарата.
Еще одной ценностью был чай. Экипажи старались заполнить с утра все доступные емкости: термосы, термокружки и походные шейкеры. Горячий чай с лимоном и ложечкой меда в пустыне был лучшим напитком и заканчивался уже к обеду. После приходилось пить обычную воду, которая нагревалась до температуры окружающей среды, если только ты не пристроил бутылку под струю не справляющегося со своими функциями кондиционера.
В этот день сложные пески начались практически сразу. Лавируя между дюнами, Адольфо взлетел на одну из них и двинулся дальше. Здесь было важно не потерять скорость. Экипажи старались идти след в след на максимально возможной скорости. Остановившийся не вовремя тут же застревал. Мы тянули, толкали и откапывали внедорожники. Дорога вела вверх, на небольшой перевальчик, здесь, выбрав место потверже, мы остановились. Машина гидов встала поодаль, над обрывом.
Наш новый проводник в летах едва мог передвигаться самостоятельно. С помощью Али старик выбрался из машины и встал на край скалы. Опершись на деревянную клюку, он долго смотрел вперед. Его белые одежды развевались на жарком ветру, взгляд устремился вдаль, где до горизонта простиралась каменисто-песчаная пустыня. Мы с надеждой издали наблюдали за происходящим. Али о чем-то спросил, но дедушка в ответ только сокрушенно покачал головой… Караванер не узнает этих мест, он бессилен помочь в поисках спасительного пути.
Ведущая машина, мелькнув на вершине перевала, исчезла из виду, проводники отправились на разведку. Мне захотелось непременно снять на видео наши блуждания в не тронутых тропами местах. До верхней точки было рукой подать. В обычной жизни я бы пробежал сотню метров, спустился немного и был бы на месте с камерой. Но не сейчас. На сорокавосьмиградусной жаре любое движение становилось пыткой. Запустив коптер, я дистанционно начал наблюдать за тем, что происходит на той стороне горы. Там было на что посмотреть.
Машина проводника стояла почти на самом верху, а Адольфо пешком возвращался с разведки бархана. Было видно, что он собрался спускаться по крутому обрыву вниз. Сев за руль, он начал движение. У меня перехватило дыхание, потому как итальянец очень круто взял влево, машина начала предательски крениться в сторону уклона. В висках застучало.
– Нет, нет, нет! – застонал я, глядя на экран дрона. В памяти мгновенно вспыхнула картинка двухгодичной давности. Тогда в Иране все начиналось так же. Иранские джипперы хотели похвастаться перед нами ездой по пескам. С ревом они взлетали на бархан и на большой скорости проходили по его краю. Это производило сильное впечатление, и мы с Мишей Романенко, достав каждый по камере, решили заснять это действо. Иранский водитель уже по привычному алгоритму разогнался и заложил крутой вираж, правда, в какой-то момент немного завяз в песке и потерял драгоценную скорость. С этого момента все пошло не по плану. Внедорожник начал заваливаться набок, хозяин исступленно давил на газ, пытаясь исправить ошибку. Я до самого последнего момента не верил, что машина сорвется. Но прямо в объективе камеры я наблюдал за тем, как «Тойота» сорвалась с песчаной дюны и с грохотом, треском сминающейся крыши и крошащегося пластика несколько раз перевернулась прямо перед нами. Ужасное дежавю преследовало меня! Неужели сейчас все это повторится?
«Ленд Крузер» проводника продолжал крениться в сторону обрыва. Еще мгновение – и машина упадет набок, потом перевернется на крышу и, скорее всего, ударится о скалы. Эта случайность может полностью поменять ход нашей поездки. Но вот Адольфо в самый последний момент догадывается сбросить газ, и машина буквально повисает в хрупком равновесии.
– Ребята! Срочно отвешивайте машину Адольфо! Еще чуток, и он перевернется, – заревел я в рацию. Но это было лишним, потому как несколько человек из экипажа Сергея Зарипова были поблизости. Они без промедления ринулись вперед на помощь. Ребята мгновенно сориентировались, гурьбой забрались на правый борт, добавив туда несколько десятков килограммов живого веса. Теперь внедорожник устойчиво стоял в глубоком песке.
Итальянец невозмутимо подкапывал правое колесо автомобиля, пока спасатели висели на одном из бортов. Нужно было аккуратно, понемногу, повернуть машину и съехать вниз. Живой противовес сработал прекрасно. Машина нехотя начала поворачиваться в песке и вскоре неуверенно сползла с высокого бархана. Это была дорога в один конец. С этой стороны подняться на бархан не было никаких шансов. Дальше – только вперед.
Всем, кто возвращался к своим машинам, подниматься на бархан пешком было крайне непросто. Песок раскалился до сумасшедшей температуры и нещадно жег ноги, утопающие в нем. Подъем превратился в испытание, после которого хотелось опустить ступни в ледяную воду. Кожа на ногах подгорела и еще несколько дней напоминала о критичной ситуации.
Одна за другой машины спускались с песчаной возвышенности под наблюдением штурманов. Делать все приходилось очень медленно и аккуратно. Чуть сильнее разгон, неправильный угол, поворот руля – и машина окажется на боку. Спустившись вниз, мы шумно выдохнули, повыскакивали из салонов автомобилей и бросились наперебой обсуждать непростой спуск. Впереди песок заканчивался, начинались черно-серые каменные поля.
– Честно говоря, я думал, что все, – признался Дима, вытряхивая песок из сланца.
– Я уже прямо видел, куда он сейчас полетит и сколько раз перевернется, – покачал головой Коля.
– Друзья, вы большие молодцы! Молнией кинулись и отвесили машину, – восхитился я.
– Алексей, впереди камни, будьте предельно осторожны. Это может быть хуже песков, – озабоченно произнес Адольфо, глядя вперед.
Взглянув вперед, мы поняли, что действительно бояться нужно отнюдь не