Тем не менее ощущение того, что мы пленники, нас не покидало. На полосу вкатилось еще несколько машин с вооруженными вояками. Выпрыгнув из машин, они загалдели и стали без стеснения нас разглядывать. Из разросшейся разношерстной толпы выделялся импозантный африканец в европейской одежде. На фоне пятнистой военной формы и джеллаб белого, золотистого и голубого цветов человек в джинсах и клетчатом пиджаке выглядел приятно знакомым и родным. Мы все, не сговариваясь, прозвали его «юристом».
В толпе началось шевеление, военные дружно замахали руками, подзывая нас.
Со стороны въезда приближался главный службист, он нес знакомые сумки с изъятой у нас техникой. Военные, шумно споря, сгрудились около него.
– Нас зовут. Кажется, я вижу наши вещи, – мы приблизились к кругу.
Один из сопровождающих «одноглазого» поднял пакет с нашими телефонами, ноутбуками и, не мешкая, высыпал содержимое под ноги. Мы только ахнули, видя, как дорогостоящие устройства шумно зарываются в песок. За спиной у меня Женя опустошенно пробормотал:
– Блин, у меня совсем новый айфон, я купил его прямо перед отъездом.
Чадцев произошедшее нисколько не смутило, ибо для них уронить вещи в песок – дело вполне обычное. Службист достал опись, составленную еще в участке, и попросил разобрать вещи, называя имя. Названный предмет он отмечал в списке, после мы возвращали наши приборы в пустой пакет.
Сверка прошла быстро, главный махнул рукой, ближайший вояка подхватил ценный груз и понес его в самолет.
В воздухе появился свист, перерастающий в мощный гул. Транспортник запустил свои двигатели. В самолет побежали военные и потянулись гражданские.
В этот самый момент кто-то тронул меня за плечо:
– Ключи! Ключи от машин оставьте! – стараясь перекричать шум двигателей, требовал «одноглазый» службист. Взгляд был настойчивым, исключающим любые вопросы, жест протянутой ладонью вверх руки не оставлял сомнений.
– Зачем вам ключи? – громко возмутился я.
Отдавать их нам совсем не хотелось. Это была последняя надежда на то, что машины будут стоять нетронутыми. Отдать значило бы полностью сдаться. Мы с Сергеем и Димой упорно качали головой, не желая расставаться с ключами. Службист заметно занервничал, замахал руками и отвернулся. Мне показалось, что сейчас он может передумать. Он просто психанет и сделает так, что мы никуда не полетим. Нас кинут в местную тюрьму и будут держать там, пока не выяснят то, что хотят. Гул турбин за нашими спинами нарастал.
Наконец, взяв себя в руки и повернувшись обратно ко мне, он выдал:
– Перевезем ваши машины самолетом!
Это звучало фантастически неправдоподобно. Двигатели самолета оглушительно ревели. Все пассажиры уже поднялись на борт. Снаружи остались только мы, «одноглазый» и группа подручных военных. Отдать ключи было сложно, очень сложно. Это было равносильно предательству или капитуляции. Время остановилось. Я, Дима и Сергей молча смотрели друг на друга, понимая, что в случае необходимости они заведут тачки и без ключей. Нам надо было спокойно улететь в Нджамену. И мы решились.
– Ок. Ребята, отдаем ключи…
Службист выдохнул, взял ключи и тут же передал их подчиненному с указаниями. Окружавшие нас военные расступились, и мы направились в самолет. Поднявшись по трапу, мы оказались внутри военной машины. Вдоль бортов располагались сиденья, сплетенные из красных текстильных ремней – строп. По ширине салон разделен конструкцией из труб и ременных лавок, на которых расположились пассажиры. Хвостовая часть самолета была завалена грудой вещей, среди которых оказался и наш багаж. В середине этой пестрой кучи красовался промышленный холодильный шкаф, закрепленный ремнями. Для нашей команды был полностью оставлен один ряд. Мы расселись, шумно обсуждая неожиданную возможность увидеть своими глазами внутренности военного самолета, да еще и полетать на нем. Один из сопровождающих нас военных жестами показал нам, что нужно пристегнуться. Ремни безопасности военной конструкции оказались чрезвычайно мудреными и неудобными. Вообще, салон этого огромного самолета и правда мог бы вместить три наших «Хайлюкса», стоило только убрать багаж и часть подвесных лавок-гамаков.
– Ну, Алекс, я предвидел, что путешествие будет интересным и захватывающим, но вот эта опция с конфискацией гаджетов, авто и перелетом на «Спартане», конечно, превосходит все самые смелые ожидания! – в возбуждении сказал Денис, чем вызвал у ребят взрыв шуток и напряженного смеха.
Двигатели взревели с удвоенной силой. Самолет вырулил на взлетную полосу и остановился, экипаж ждал разрешения на взлет. Несколько секунд, и машина загудела, завибрировала, разгоняясь по полосе.
Файя быстро удалялась в пыльной мгле. Где-то там, внизу, остались верные железные кони. Мы очень надеялись, что расстались со своими автомобилями не навсегда. Вернемся ли мы сюда? Сможем ли их забрать? Я старался об этом не думать. Слишком много непредвиденных событий, непонятных людей и неизвестных составляющих появилось сегодня. Пока мы просто плывем по течению, от нас ничего сейчас не зависит. Хорошая новость в том, что мы летим в цивилизацию, по крайней мере не сгинем здесь, в африканской глуши. Наверняка нам устроят по прилете допрос, снова все проверят. Знать бы, чего же они ищут…
Немного расслабившись, я стал рассматривать пассажиров. Вместе с нами на борту находились человек шесть вооруженных военных. Несколько штатских с детьми, «клетчатый юрист», пара пилотов, радист и службист. Кабина пилотов не была изолирована, и из-за спины штурмана можно было видеть приборную доску и лобовое стекло. Судя по взглядам вояк, они были информированы о нашем статусе задержанных и внимательно наблюдали за любыми нашими действиями. Если что-то не нравилось, они хмурились и отрицательно качали головой. Мы старались лишний раз не провоцировать грозных стражей.
Под мерный шум двигателей я вновь постарался собрать свои мысли. Получалось следующее: нас задержали и у нас что-то хотят найти. Похоже, дело серьезное, раз нас везут в Нджамену. Возможно, даже подозревают в шпионаже, немудрено, ведь столько техники изъяли. Да, дело определенно не обойдется без очередного допроса. А вот куда нас определят дальше, сложно сказать. Мы все же иностранные граждане, да и не какой-то там третьей страны. Могут, конечно, и в каталажку бросить. Сколько таких историй я читал… Но все же душу грело то, что мы уже дали о себе знать большому миру, и теперь время работает на нас.
Я взглянул на команду. Серега и Коля, невозмутимые, как и всегда, дремали и мерно посапывали. Неугомонный Виталик ерзал в своем гамаке, пытаясь заглянуть в довольно высоко и неудобно расположенный иллюминатор. Мария и Тася рассматривали туземок с детьми, расположившихся в соседнем ряду. Сидящая рядом Марина даже в такой ситуации придумала креатив и в этот момент обсуждала с Димой, который сидел напротив, необходимость по горячим следам зарисовать и записать все произошедшее с нами. Дима нашел в своем рюкзаке ручку и несколько листов бумаги. А вот Женя и Денис выглядели несколько обескураженно. Скорее всего, сейчас они возвращались мыслями к тому моменту, когда решились отправиться с нашей экспедицией в этот этап кругосветки. Рассматривая их напряженные лица, я будто слышал их мысли:
– Еще раз в такое приключение? Да никогда и ни за что… О чем я думал, на фига мне это было нужно! Все, вернусь домой и больше в такие авантюры ни ногой. Знал же, что в Африке жесть. Да еще и этот дикий Чад. Эх, выбраться бы сейчас отсюда как-то…
Ближе всех к пилотам на нашем ряду сидел самый солидный из сопровождающих. По местным параметрам он выглядел весьма респектабельно. Его длинная рубаха, брюки и головной убор в виде национальной пилотки были пошиты очень качественно и смотрелись презентабельно. Мы уже успели заметить, что в Чаде важные люди часто одеты в одежду цвета охры, напоминающую о золоте и богатстве. Было ясно, что этот человек является сотрудником какой-то специальной службы и руководит нашей переброской из Файи в Нджамену. Около службиста стояли сумки с нашей техникой, в руках он держал пачку наших паспортов. Открывая один документ за другим, он тщательно изучал каждую страницу, выписывая что-то на отдельный листок бумаги. Кропотливый труд длился весь полет. День угасал, солнце уходило за горизонт. Вдали показались огни, сомнений нет, это Нджамена. В закатных лучах уходящего, очень непростого дня наш самолет пошел на посадку.
Шасси с визгом коснулись полосы, мы пронеслись несколько сотен метров и аккуратно закончили движение. В иллюминаторы было видно несколько советских вертолетов и самолетов. Штатские, летящие с нами, засобирались. Мы замерли в тревожном ожидании. Что же нас ждет дальше?!
Огромный люк заднего грузового отсека громко загудел и начал опускаться на землю. Вся наша команда с интересом уставилась на грандиозный процесс. Казалось, будто мы в утробе огромного кита и в этот момент он открывает свою внушительную пасть. Сейчас мы с Мариной жалели только об одном: что нет возможности все это снять для нашего фильма.
Перед нами предстала картина, достойная хорошего голливудского боевика: на фоне парка военной авиатехники и огромных технических ангаров, прямо на взлетной полосе, стояли несколько белоснежных джипов с военными номерами и затемненными стеклами, а также десятка два людей в военной форме и довольно внушительная группа чиновников важного вида в традиционных длинных одеждах.
Погоны военных и упитанные фигуры государственных мужей говорили сами за себя. Это явно были не рядовые служащие, перед нами стояли очень высокие чины чадской армии и правительства. Все эти непростые люди были здесь по нашу душу. Я уже приготовился к чему-то нехорошему и неизбежному, как вдруг услышал:
– Добрый вечер, ребята! Вы как? – раздалась русская речь с типичным африканским акцентом. – Я учился в Воронеже летному делу, а сейчас вот работаю тут.
Голос принадлежал осанистому африканцу, облаченному в золотистые одежды.