– Все заберем и уедем, – подытожила неунывающая Тася, которую все сразу поддержали.
Следующий день был полностью похож на предыдущий. Мы старались отдыхать и не напрягаться, насколько это возможно в условиях тотальной неизвестности. Втайне от всех я продолжал терзаться невеселыми мыслями о собственной ошибке и непонятных перспективах. Иностранцы, живущие в отеле, вдруг дружно начали проявлять интерес к нашей компании, знакомились, задавали вопросы. Казалось, все они где-то узнавали нашу историю и жаждали подробностей.
– Ну что, друзья, запаситесь терпением, это Африка, – в трубке зазвучал спокойный голос Сергея Викторовича, – в первый же день я отправил ноту, на которую по-хорошему МИД Чада должен ответить в трехдневный срок. Но это так, в теории. Как получится на практике – увидим. У меня бывало, что ответы через месяц приходили.
Посольство Франции тоже отправило ноту в МИД Чада с просьбой прояснить ситуацию с изъятием паспорта у гражданки Литвы, но, как и по нашему вопросу, в ответ была тишина.
Вечером за ужином Адольфо философствовал:
– Я совершенно уверен в том, что мы ничего противозаконного не сделали. Тут проблема не в нас, а в самой чадской бюрократии. Ситуация в стране крайне шаткая, люди на местах меняются часто, что угодно случается. У меня, конечно, такая проблема впервые. Но и таких туристов, как вы, у меня никогда не было. Обычно мы возим всех сами, на своих машинах, готовим и ставим палатки. А тут все по-другому было, – он потушил недокуренную сигарету и начал кому-то звонить.
– Это мой партнер, попробуем узнать, может, что-то новенькое выяснилось.
Но новенького не было ровным счетом ничего. Последующие дни превратились в один бесконечный день сурка. Последняя отметка спутникового трекера стояла еще на взлетной полосе. Мы по очереди звонили домой и рассказывали, что мы еще в Файя-Ларжо, застряли из-за ремонта и через несколько дней поедем дальше. Беспокоить своих нам хотелось меньше всего, пусть уж узнают об этом, когда все закончится. Единственными полностью информированными были друзья в Екатеринбурге, семья Марии в Литве и МИД России в Москве.
В соцсетях нас заваливали вопросами о том, куда же мы пропали. Мы так же терпеливо объясняли, что еще ремонтируем машины, интернет тут ужасный настолько, что даже картинки невозможно запостить.
Прошло пять дней. Сергей Викторович разводил руками, говорил о том, что в Москве, в МИДе знают о нашей ситуации и пристально следят.
– Сергей Викторович, а долго ли еще будем ждать ответ?
– Увы, Алексей, так устроен протокол, сейчас ускорить процесс я никак не могу.
– А если мы подключим прессу? – поинтересовался я.
– Это ваше право, вопрос в том, как на это отреагируют местные власти.
– Но пока реакции на нас вообще никакой нет, мы только сидим и ждем, и ничего не происходит. Так что же нам терять?
– Решайте сами, ребята, тут я вам советовать не могу, но то, что эта тема всколыхнет всех, – могу гарантировать. Ну а последствия могут быть как хорошими, так и не очень.
Посоветовавшись, мы установили дедлайн: полдень понедельника. В этот день наступала ровно неделя нашего вынужденного проживания здесь. Если до этого времени мы не получим новостей, то будем действовать скоординированно и постараемся охватить как можно больше СМИ.
Мария, в свою очередь, продолжала систематически звонить в посольство Франции с ежедневным напоминанием о себе, в МИД Литвы с просьбой повлиять на посольство Франции, всевозможным друзьям, которые могли что-то сделать для ускорения возврата ее паспорта, и ее настойчивость возымела результат.
– Они пообещали мне сделать документ, который заменит паспорт, он называется «Лассе пассе». Имея его, я смогу взять билет и улететь из этой чересчур гостеприимной страны, – сияя, выпалила Мария, вернувшись с очередной встречи в лобби отеля.
Все были рады за нее и поздравили с появившейся возможностью свалить отсюда. Нам же такой вариант не подошел бы. Мы все еще надеялись получить назад нашу технику, ну и, конечно же, автомобили. Впрочем, Сергей Викторович подтвердил, что в крайнем случае мы тоже можем рассчитывать на такой вариант.
Ох, тяжело, однако, оставаться позитивным, будучи запертым хоть и в золотую, но клетку. Наши совместные ужины становились все тише, шутки были уже не такими смешными, а разговоры скатывались к одной теме, по которой, к сожалению, не появлялось новых данных.
Напряжение в команде возрастало. Первым не выдержал Денис:
– Да сколько же мы тут вообще будем сидеть! – заревел он с побагровевшим лицом. – Надо прямо сейчас что-то делать. Мы что, сами так ничего и не сделаем?
– Денис, спокойно. Сегодня пятница. Бесполезно что-то начинать делать, когда все ведомства на выходных. Ждем понедельника. За выходные подготовимся. Двадцать первого июня четко и организованно начинаем действовать, как запланировали.
Бросив на нас гневный взгляд, Денис нетвердым шагом отправился к бару. Позвякивая льдом в бокале, он удалился в номер.
Бомба в СМИ
Утро понедельника началось как обычно. Изменились лишь наши лица. Сегодня они были сосредоточенные и загадочные. Ребята весело здоровались друг с другом, предчувствуя близость переломного момента. Мы не намерены больше ждать. И если решение вопросов здесь может длиться месяцами, то мы к такому не привыкли и привыкать отказываемся! Нам жутко осточертело положение невесомости, в котором мы провели эти дни. Впервые за 8 дней мы решили не слушать предостережения о том, что нужно сидеть тихо и ждать решения властей, дабы не навредить нашему положению. Сегодня мы не собираемся быть паиньками, а станем делать все, чтобы о нашей истории стало известно как можно большему количеству людей. Мы очень надеемся, что задуманное нами всколыхнет это чадское болото с его неспешной бюрократией и как хлыстом ударит по тем, кто нас тут держит.
– В двенадцать звоню Сергею Викторовичу, если нет ответа, начинаем? – начал я.
Все заговорщицки покивали. Основной информационный удар должны были осуществить Виталий и я. У нас обоих была приличная аудитория в соцсетях, а у Виталика еще и паблик «ВКонтакте», на который было подписано почти восемьсот тысяч человек. Кроме того, у нас имелись хорошие знакомства на телевидении, радио и в интернет-изданиях. Все остальные экспедиционеры, наши друзья и родственники готовы были поддержать нас репостами и рассказами о произошедшем с нами.
Весь вечер предыдущего дня мы согласовывали текст публикаций. Было решено написать его очень аккуратно: излагать только факты, избегать каких-либо обвинений и, не дай бог, обидных слов в адрес Чада и его руководства.
Ровно в полдень в фойе отеля сидел Сергей Викторович. Поверх галстука на нем был надет посольский бейджик. Неизменно спокойный, он только развел руками, сообщив, что порадовать нас нечем. Ответа на ноту так и не получено.
– Спасибо, Сергей Викторович! Мы сегодня публикуем нашу историю в прессе. Сообщаем вам об этом заранее.
– Ну, мы с вами это уже обсуждали. Удачи, будут новости – я вам сообщу, – мы пожали сильную жилистую руку временного поверенного, и он вышел из отеля.
Пора было действовать.
В «Инстаграме»[44], «ВКонтакте», «Одноклассниках», на портале «Drive2.ru» были сделаны посты о нашей ситуации. Теперь мы прямо рассказывали, что с нами случилось, и дополняли рассказ той единственной фоткой окруженного военными палаточного лагеря, которую смогла сделать Мария. После я связался с «Радио КП» в Новосибирске, телеканалом «Россия», сайтом НГС. Виталик разместил новость в своем паблике «АСТ 54» и забросил информацию в несколько информагентств. Кстати, его публикация оказалась самой цитируемой в прессе, именно благодаря ей наша история стала разлетаться со скоростью света. И началось…
На десять человек у нас был один утаенный от изъятия айфон. Он передавался из рук в руки. Наш с Мариной гостиничный номер с шильдиком «417» превратился в импровизированный пресс-центр. В соцсетях посыпались запросы от разных агентств с просьбой дать более подробные комментарии. Мы провели прямой эфир по «Скайпу» с телеканалом «Звезда», я записал видео с рассказом о том, что с нами случилось, по голосовой связи я выходил в эфиры разных каналов и комментировал ситуацию информагентствам.
Через несколько часов новость «о задержанных в Чаде российских туристах» появилась на сайтах «ТАСС», «Интерфакса», «Коммерсанта», «Ленты», «Медузы»[45] и прочих самых популярных ресурсов России. Открывая некоторые из них для прочтения обычных новостей (у меня такая привычка за обедом), я уже видел статью про то, как «россиян задержали в Чаде». Федеральный выпуск «Россия 24» посвятил довольно-таки много времени разбору этой ситуации с привлечением «экспертов» с канала «Моя планета», которые, ожидаемо, говорили о том, что ехать в Чад сейчас никак не нужно было. Известный журналист Варламов[46] в своем выпуске рассказал о нашей истории, сравнив ее со своим задержанием в Южном Судане.
Следующая волна внимания была уже со стороны франкоязычной прессы. Со мной связались корреспонденты RFI[47], местного новостного канала, агентства «Рейтерс». Причем представитель последнего просил записать личное интервью, на что я с большим удовольствием дал согласие.
Через пару часов в номере зазвонил телефон:
– Месье Камерзанов, к вам пришли.
– Благодарю, спускаюсь.
В холле гостиницы меня ожидал улыбчивый чадец, одетый в золотую тогу, с большой репортажной камерой, микрофоном и штативом. Я приветствовал его в ответ. Не каждый день к тебе приезжает корреспондент одного из самых известных новостных агентств мира! За неделю сидения скопилась куча энергии, которая требовала срочного выхода.