– Файя-Ларжо… Надеюсь, вы понимаете, куда вы попали? Я, конечно, желаю вам удачи, но… – она запнулась, подбирая нужные слова, – поймите, здесь может произойти что угодно. Вполне допускаю, что ваших машин уже нет. Хотя боритесь в любом случае, может быть, и получится.
– А в чем, собственно, проблема? – канадка встала с шезлонга. – Почему бы вам просто не полететь обратно в Файю и не забрать авто? Насколько мне известно, туда пару раз в неделю летает местная авиакомпания «Tchadia Airlines». Это дело пары-тройки часов.
– Мы уже предложили властям несколько вариантов, точнее, все возможные. Конечно, самый простой – это полететь туда и пригнать машины. Но нас пока туда не пускают, говорят о том, что это красная зона. И ничего иного пока не предлагают, – с сожалением пояснил я.
– Поймите, в этой стране ничего быстро не решается. На простые вопросы иногда уходят недели, а то и месяцы. Задержав вас и переправив сюда, они сами себе создали нестандартную проблему, которую теперь и будут решать. Местный бюрократический аппарат, помноженный на южную неторопливость, работает крайне медленно и неэффективно. Встреча какой-нибудь комиссии может быть назначена, например, на понедельник, но кто-то обязательно не явится, и приходится все переносить на следующий понедельник. Так во всем, приготовьтесь долго и упорно ждать, иначе в этой стране не выжить, – напутствовала блондинка.
Еще одним старожилом отеля был мужчина лет пятидесяти, который ежедневно, с раннего утра, делал долгие и протяженные заплывы в бассейне, а после в гордом одиночестве садился завтракать. Ужинал и обедал он тоже один, потом исчезал на несколько дней и вновь появлялся. Так продолжалось достаточно долго, и как-то на завтраке, когда мы шумно галдели, обсуждая сегодняшние ананасы и манго, он несколько нерешительно обратился ко мне по-английски:
– Простите, сэр, а что это за язык такой? Польский? Я, к сожалению, так и не смог понять, хотя много путешествую по миру.
– Это русский язык, – улыбнулся я, – мы все четверо из России, путешественники, которых задержали чадские власти. Сидим здесь и ждем, когда нам вернут наши машины.
– Ага, – обрадовался он, – так это и есть вы! Я слышал об этом от своих коллег, но точно не знал, где вы живете. Очень приятно! Меня зовут Фрэнк, ну или Франк на французский манер, – он протянул сухую, широкую ладонь.
– Очень приятно! Меня зовут Алексей, это Марина, Сергей и Дмитрий.
Франк пожал протянутые руки.
– А я летчик, родился и жил в Канаде, двадцать лет назад переехал во Францию. Работаю пилотом, летаю в Конго.
После я коротко рассказал нашу историю, наблюдая за его реакцией. Лицо Франка вытягивалось, глаза округлялись. Выслушав историю о нашем задержании, он пробормотал: «Боже мой» – и сказал, что здесь, в Африке, случается много разных необычных и даже страшных вещей. Но он уже много лет летает в Конго и очень доволен своей работой.
Беседа потекла дальше, и я даже не успел и глазом моргнуть, как понял, что мы давно уже говорим по-французски. Как и когда мы переключились с английского, я даже не заметил.
– Вообще, в нашей команде много людей из разных стран. Кстати, есть девушка из России, – гордо добавил он, – Анжела Якханян, кажется, она этническая армянка, – вспомнил канадец. – Я, правда, не очень хорошо помню название города, но могу посмотреть у себя в телефоне, – пробормотал он, доставая смартфон. – Так, так, – листал он записи, – а вот, кажется, оно, город называется «Но-во-си-бирск».
Я в изумлении уставился на него, не в силах вымолвить ни слова, а он глядел на меня, подозревая, что сказал что-то не то.
– Что-то не так?
– Да все так! Просто я тоже из Новосибирска.
Настала очередь Франка удивляться.
– Я знаю, что надо делать. Сейчас мы просто-напросто ей наберем по видеосвязи, – обрадовался он и набрал по «Скайпу».
Глаза Анжелы округлились после первых же слов Франка. Увидеть россиян, да еще и родом из Новосибирска, застрявших в далеком Чаде, было неожиданно. Мы проболтали добрых десять минут по-русски, обменялись контактами и договорились встретиться после нашего возвращения в Новосибирск. Анжеле не терпелось узнать, чем же закончится наша эпопея.
Так в общении и ожидании проходили наши дни. Купались мы все реже, чаще собирались в одном номере и устраивали мозговой штурм, как же нам повлиять на ускорение процесса. Ответа на ноту о возвращении автомобилей, отправленную Сергеем Викторовичем, не было. Нас не переставал удивлять тот факт, что местным властям проще платить за наше проживание и питание, между прочим, немалые деньги, чем решить вопрос с возвратом машин и закончить эту историю. Иногда мы начинали опасаться, что в итоге нам еще и выставят счет за наше пребывание здесь. Но Сергей Викторович отвечал на эти домыслы так:
– Вы здесь находитесь не по своему желанию, вас здесь разместило Министерство безопасности Чада до выяснений обстоятельств дела. Дело рассмотрели, и вас по всем фронтам оправдали, принесли официальные извинения и вынесли решение вернуть ваши документы и собственность. То, что это до конца еще не осуществлено, не ваша вина. Поэтому, если будут подобные вопросы, немедля звоните мне, будем решать.
Каждое утро Сергей Зарипов запирался в номере и просил его не беспокоить. Он организовывал видеоконференцию с сотрудниками своей компании. Время наших отпусков уже давно подошло к концу, и нам приходилось делать все, чтобы наша работа на родине не страдала из-за нашего отсутствия. Из-за разницы во времени мы привыкли решать рабочие дела рано утром, а к полудню заниматься местными вопросами. К обеду мы уже знали, что ничего нового по нашему делу не появилось.
Дима стал любимчиком официантов. Садясь за стол, он первым делом осматривал зал, выискивая глазами того, кто сегодня будет нас обслуживать. Находя, впивался взглядом и громко произносил: «Ням-ням!» Официанты, смеясь, тотчас несли меню и пропадали. Они точно знали, что каждый раз Дима будет рассматривать меню так, как будто видит его первый раз, и подолгу колебаться с выбором.
Частенько, подходя к нашему столу и видя, что Димы еще нет, они задавали один и тот же вопрос: «А где мистер Ням-Ням?»
Как только Батуро появлялся на завтраке, еще только протирая глаза от глубокого сна, со всех сторон доносилось: «Доброе утро, Ням-Ням!» Дима улыбался своей широкой, счастливой улыбкой. Ему все нравилось. А новое имя настолько закрепилось за ним, что мы и сами его стали так называть.
Русские в Чаде
– Добрый день! Это Алексей? – в трубке телефона звучал молодой женский голос, русский язык был определенно родной.
Я на пару секунд замешкался, поскольку высветился местный номер. Чадский номер и русский язык тяжело сочетались.
– Меня зовут Юлия, я из Уфы, – бодро вещал голос, – я замужем за чадцем и уже несколько лет живу здесь. Мы прочитали в местной прессе, что с вами приключилось, и очень бы хотели встретиться.
– Вот это да! – только и смог вымолвить я, шокированный неожиданным звонком. – Конечно же, приезжайте! Мы будем очень рады с вами познакомиться.
На следующий день в отеле появилась целая делегация: Юлия, ее муж Лере, идеально говорящий по-русски, и трое очаровательных девчонок-мулаток с кудрявыми шевелюрами.
Лере оказался крайне интеллигентным африканцем и к тому же эрудированным, интересным собеседником. Он учился в России, в Уфе, где и повстречался с будущей женой. Сейчас он работает в сфере нефтедобычи, побывал по работе во многих странах, сейчас ведет проект в Габоне.
Марина с радостью болтала с Юлей, узнавая о том, как ей здесь живется. Шоколадные девчонки притихли и негромко переговаривались между собой. Прислушавшись, я уловил французскую речь.
– Красавицы! – обратился я к ним. – Вы по-русски говорите?
Младшая, тотчас застеснявшись, спряталась за спинами сестер. А старшая уверенно, без сомнения, ответила на нашем родном языке:
– Да, говорим! Особенно когда у бабушки в России бываем.
Только сейчас мы поняли, как нам повезло. Лере рассказал, что может нам помочь с ремонтом авто, с парковкой и многими другими вещами. Ребята успели рассказать много интересного о местной жизни и обычаях. Для нас такое общение было как глоток свежего воздуха. Появилось приятное ощущение того, что мы здесь не одни.
Снова потянулась череда одинаковых дней. Каждый понедельник мы просыпались воодушевленными, ведь наступила новая неделя, и она обязательно принесет решение нашей проблемы. В семь утра мы бодро бежали на завтрак, обсуждая очередные светлейшие мысли, которые могли спасти ситуацию. Мыслей было много, они рождались в головах, вырывались наружу в виде разнообразных идей, тут же обсуждались, принимались или отвергались за несостоятельностью.
Как обычно, я звонил Сергею Викторовичу, он рассказывал о том, что он либо написал очередную ноту (я уже сбился со счета какую), либо был в протоколе МИДа, либо же делился идеями и соображениями. Нам было сказано, что теперь наш вопрос обсуждается на самом высоком уровне и без решения президента страны не обойдется. Слухи и предположения – все, что мы сейчас имели. Но дело, честно говоря, особенно не двигалось, реальных новостей не было. Предположений о том, что же происходит, было множество: премьер с президентом уехали в Париж, созданная комиссия из нескольких министерств никак не может решить, как быть с нами, министр чего-либо не ставит свою подпись под каким-то документом и так далее. Иногда мы встречались с Адольфо, тот сидел в кресле и, пыхтя очередной сигаретой с загадочным лицом, наводил еще больше тумана на всю эту ситуацию, долго и путано рассуждая, не говоря ничего конкретного.
Слухи о том, что президент уехал в Париж, подтверждались новостями в интернете. Возвращаясь с прогулки, мы стали свидетелями возвращения из Франции нынешнего главы государства – Махамата Идриса Деби Итно. Мы заметили, что полиция перекрыла одну из центральных улиц города, а также улицу, ведущую от аэропорта мимо нашего отеля к президентскому дворцу. Стражи согнали с дороги торговцев, убрали припаркованные машины, заблокировали выезды с боковых улиц военными джипами. Движение на этом маршруте начало редеть и уже совсем скоро сошло на нет. Увидев, что мы пытаемся пройти по одной из перекрытых улиц, полицейский замахал на нас руками и показал альтернативный вариант маршрута по соседним улочкам. Обойдя новым путем перекрытую дорогу, мы приближались к гостинице, когда раздались звуки сирен. По пути следования главы государства мчались военные с сиреной. Вскоре все затихло. Вояки на перекрестке жестами попросили нас не приближаться близко.