Вдалеке раздался шум колонны. Первым пролетел джип сопровождения, практически пустой. За ним следовал следующий пикап, кузов которого был под завязку набит автоматчиками, одетыми в форму и тюрбаны цвета хаки, все как один в солнцезащитных очках. Они стояли очень плотно друг к другу, направляя вверх дула автоматов. За этим пикапом проследовало два следующих, также под завязку загруженных бойцами. Только после этого показался кортеж из черных бронированных «Мерседесов» с мигалками. Процессия со скоростью ветра промчалась мимо нас. Замыкали колонну еще несколько внедорожников, также укомплектованных взводами автоматчиков. Сложно сказать, сколько всего проехало вооруженных людей, но никак не менее полусотни, возможно, даже сотня. Впервые в жизни я видел такое массовое военизированное сопровождение. В случае необходимости эти бравые молодцы могли бы вести бой не один час. Это Чад, здесь легко может случиться покушение на президента.
– Ничего себе сопровождение, – наконец вымолвил Дима.
– Впечатляет, прямо мини-армия какая-то, – добавила не менее пораженная увиденным Марина.
Вернувшись в отель, мы вновь фантазировали и размышляли о возможных вариантах решения задачи по вызволению машин. Появлялись совсем дикие идеи: выйти с флагами на площадь перед президентским дворцом на демонстрацию, подкупить охранников в Файя-Ларжо и вывести машину на арендованном трейлере, пойти взять билет на рейс «Tchadia Airlines» и просто полететь в Файю без всяких разрешений и уведомлений.
Ходить с флагами Сергей Викторович не рекомендовал.
– Охранники дворца начнут стрелять без предупреждения, – буднично объяснял он, – они этому обучены и церемониться не будут. Были случаи, когда они и по туристам, которые не соглашались убирать камеры, стреляли. Так вот в прошлом году одному французу руку прострелили, – добавил он. – Это вам не Европа, здесь демонстрантов никто особенно не любит, и подобные выходки часто заканчиваются стрельбой.
Идея с трейлером оказалась весьма сомнительной. Через круг африканских знакомых мы вышли на потенциальных «решальщиков». Нам предлагалось за пять тысяч долларов вызволить каждую машину. И все, дескать, уже готово, надо только отправить пять сотен долларов сейчас, чтобы специальный человек вылетел в Файю. Все это выглядело крайне неубедительно, ибо непонятно, как же это можно похитить тачки из двора губернатора, как довезти, какие документы на перевозку предполагались, да и вообще, как на это все посмотрят официальные власти? Мы дали уклончивый ответ: «Подумаем», – и продолжили мозговой штурм.
В офисе чадской авиакомпании ответили, что билет нам продадут, а вот гарантировать, что иностранец сможет попасть на рейс, они не могут, поскольку такой вопрос нужно решать с Министерством безопасности и там же получать разрешение. Два рейса в неделю, каждый по сто двадцать пять тысяч франков, нас ждут.
Как-то утром зазвонил телефон в номере. Вопреки заведенному порядку, это были не Дима и не Сергей, живущие в соседних комнатах.
– Бонжур, месье Алексей, это портье. Тут возникла одна сложность, вас не затруднит спуститься ко мне?
Направляясь на ресепшен, я уже точно знал, о чем пойдет речь.
– Добрый день месье, – начал портье, – сегодня утром к нам приходил господин Юсуф, ну вы знаете, это представитель Министерства безопасности. Он говорит, что с двадцать пятого июня, с тех пор как вам вернули документы, министерство более не считает себя обязанным платить за ваше проживание. Теперь вы это должны делать самостоятельно.
Я долго ждал этого момента, понимая, что сумма за наше проживание набегает астрономическая. Каждый день в отеле обходился министерству в добрые 200–250 долларов, и это только один номер. Стоимость мы увидели в документах, когда из отеля выезжали наши ребята. У нас волосы дыбом встали. За эти деньги уже можно было бы купить новые машины. Мы прекрасно осознавали, что последнее, что мы будем делать, это платить за отель. При заселении в отель мы подписали документы, где плательщиком выступало Министерство безопасности. С тех пор мы ничего более не подписывали и не собирались этого делать.
– Передайте месье Юсуфу, что все вопросы касательного нашего проживания необходимо адресовать в МИД. Поскольку проблема, из-за которой мы находимся здесь, до сих пор не решена, мы не намерены ничего менять, – улыбнувшись, ответил я. – Если у администрации отеля будут вопросы, вот телефон консула Российской Федерации, правильно будет задать вопросы ему.
Портье довольно кивнул и тут же принялся куда-то звонить. Я сообщил о ситуации Сергею Викторовичу, на что тот коротко ответил:
– Ничего не подписывайте, давайте мой номер. Будут проблемы – звоните.
Более портье на эту тему нас не беспокоил.
Прогулки по Нджамене
Чтобы отвлечься от бесконечного ожидания, мы гуляли по Нджамене. Преодолев КПП, расположенный при въезде на территорию отеля, и приветливо кивнув уже знакомому охраннику, мы в который раз за 5 недель вышли в распахнувшиеся перед нами тяжелые железные двери.
Улица вела нас через посольский квартал. Первым посольством было российское. Могучий забор, выкрашенный в бордовый цвет, тянулся целый квартал, прерывался дорогой и продолжался в следующем квартале. При всей скромности посольства (там работало чуть более десятка человек) площадь оно занимало внушительную. Рассмотреть что-либо за этими стенами, кроме верхушек деревьев, растущих на посольской территории, было невозможно. На одной из сторон периметра был вход на территорию посольства, огромные чугунные ворота для пропуска транспорта и небольшая дверь с глухим оконцем на уровне глаз для прохода посетителей. Все близлежащее пространство было заставлено большими бетонными блоками. Над входом виднелась темная металлическая табличка на двух языках: «Ambassade de la Fédération de Russie» и «Посольство Российской Федерации. Часы приема». По предварительной договоренности мы иногда посещали временного поверенного на территории России в Чаде. Постучав в металлическую дверь, мы представлялись появившейся в отворенном окошке фигуре африканца, одетого в темную форму. После чего показывали наши паспорта и просили связать нас по рации с ответственным человеком.
Охранник отходил в сторону и тихонько начинал бубнить в радиостанцию. Получив ответ, он протягивал ее нам.
– Добрый день, – начинал я радостным голосом, – это мы, группа чадских пленников, хотим попасть на встречу с Сергеем Викторовичем.
– Проходите, – не менее радостно отвечала рация.
Отвечающий нам человек был улыбчивым сотрудником безопасности, которого мы бы легче представили себе на улице небольшого российского города, нежели здесь, в центре Африки. Он всегда был приветлив и со словами «минуточку, я сообщу о вашем приходе» исчезал за дверью.
Наконец тяжелая металлическая дверь открывалась, и мы попадали внутрь. Нас провожали в небольшой кабинет для встреч, где мы рассаживались в кресла. Интерьер комнаты представлял собой типичную советскую обстановку, видимо, сохранившуюся еще со времен Советского Союза. На полу «кремлевская дорожка», эдакий классический стиль официального заведения, унаследованный с советских времен. На стенах висят портрет президента, картина маслом с изображением российского пейзажа и карта Чада, которую мы с большим интересом изучали в ожидании встречи.
Сергей Викторович приходил к нам, как только позволяло время. По выражению его лица легко угадывалось: «Увы, новостей сегодня нет». Новостей действительно не оказывалось, но сама беседа настраивала на позитивный лад.
Лицо посла России в Чаде нам было знакомо, мы его видели на сайте МИДа в интернете. Пару раз, когда мы вот так, сидя в комнате приемов, разговаривали с временным поверенным, Александр Михайлович Чвыков, полномочный посол, неспешно проходил мимо распахнутой двери, ни разу не проявив интереса. Мы доподлинно знали, что он не раз участвовал во встречах на самом высоком уровне и помогал нашему освобождению. Увы, у нас так и не появилось шанса познакомиться, пожать ему руку и поблагодарить за помощь.
Зарядившись долей позитива, мы прощались с сотрудниками и выходили из прохладного помещения на улицу. Солнце привычно жгло, душила агрессивная жара, но после нашего опыта в пустыне сейчас она казалась вполне сносной. Вдоль стены посольского забора стояли гигантские бетонные кадки, наполненные землей. Видимо, изначально планировалось в них что-то высаживать для облагораживания территории, но по факту они выполняли роль бетонных блоков, не позволяющих с размаху врезаться в высокий забор посольства какому-нибудь вражескому транспорту. Подобные блоки и колючая проволока в три ряда защищали заборы всех хотя бы немного важных объектов в столице Чада.
Наученные печальным опытом, мы всегда переходили на противоположную сторону от таких защитных конструкций, ибо жители Нджамены давно облюбовали укромные пространства между стеной и укреплениями для справления естественных нужд всех видов. Зловоние в таких местах распространялось на приличное расстояние.
Транспорт в посольском районе ходил эпизодически, чаще это были местные жители, идущие по своим делам: женщины в ярких хиджабах, мужчины и мальчики в бежевых, голубых или золотистых джеллабах. Иногда с шумом проносились машины с затемненными стеклами и зелеными посольскими номерами.
Публичных туалетов в городе нет. Да они и не нужны. Мы много раз наблюдали занимательную картину: прямо в центре города, на улице, взрослый, подросток или ребенок мог спокойно подойти к близлежащей стене и, развернувшись задом к дороге, задрав или спустив одеяние, усесться на корточки. Личного смущения пристроившиеся не испытывали, да и прохожие возмущения не выражали, из чего следовал вывод, что дело это вполне привычное, и негоже тратить свое внимание на такие мелочи. Отхожие места мы вычисляли по специфическому запаху и спешно перебегали на другую сторону улицы.
Территория посольского квартала заканчивалась, и улица выходила на оживленное транспортное кольцо, где сливались нескольких других улиц и авеню. Обычно здесь, на кругу, стояла полиция: один, два, бывало, и три пикапа «Тойота», судя по внешнему виду, не раз бывавшие в серьезных переделках. На бортах красовались следы от ударов камнями, бамперы были помяты, а стекла закрывали черные защитные решетки, тоже изрядно погнутые. Видимо, демонстранты на митингах были не прочь приложиться к государственной тех