нике.
Полицейские, одетые в плотную темную униформу, либо неспешно разговаривали между собой, лениво оглядывали окрестности, копались в телефонах, либо откровенно дремали. Мы ни разу не видели, чтобы они останавливали, проверяли или досматривали транспорт. Рядом бегали мальчишки с пачками свежей местной прессы. В основном газеты были на французском языке, иногда проскальзывала арабская вязь. Чаще всего новости были связаны с сыном убитого президента, возглавлявшего теперь Чад. Он искал поддержки и признания легитимности своей власти как внутри страны, так и вне ее. Подростки окружали нашу группу, размахивая газетами и наперебой предлагая их купить.
На двух сторонах оживленного кольца было устроено некое подобие газонов. Возле стен зданий росли небольшие кустарники. На траве всегда сидели мужчины, бесцельно глядящие куда-то вдаль, словно пытающиеся рассмотреть нечто ускользающее от их цепкого взгляда. Каждый раз проходя мимо, мы гадали: с какой целью они здесь? Присели отдохнуть или ждут кого-то? Возвращаясь через несколько часов, изменений мы не обнаруживали. Чадцы так же невозмутимо сидели на траве, созерцая окрестности. Кто на корточках, кто полулежа.
Привычным зрелищем были спящие люди на улице. На дороге расстилалась тряпка, и уставший путник без зазрения совести ложился, складывал ладони под голову и сладко засыпал. Ни шум проезжающих машин, ни пешеходы не были им помехой, проходящие рядом не обращали на них никакого внимания. Такие люди не были бомжами, они просто устали и хотели отдохнуть. Эта картина красноречиво демонстрировала особенности чадского менталитета: устал? Полежи, отдохни. Дела подождут, не торопись.
Такая неторопливость проявлялась во всем. Когда Марина, соскучившись по творчеству, захотела сшить что-то из африканских тканей, продающихся здесь же у дороги, то нашла через семью Лере их знакомого портного. Тут мы снова столкнулись с особенностями местной пунктуальности. Если мы договаривались встретиться с портным у нас в отеле в полдень, то это ничего не значило. Человек не приезжал в назначенное время и не отвечал на звонки. Приехать он мог вечером или на следующий день. Внезапно раздавался звонок со словами: «Алексей, я уже подъехал, вы можете выйти?» Парень не задумывался о том, находимся в гостинице, заняты мы или нет. Он ведь приехал, пора делать дела. Эту данность нужно было просто принять. Такое отношение не касалось исключительно нас, это были совершенно обычные правила местных людей.
На авеню Шарля де Голля нас встречала толпа «помогаек». Около офиса провайдера мобильной связи толкалось около двух десятков человек, которые, завидев нас, наперебой предлагали свои услуги.
– Сим-карта, месье!
– Пополните у меня баланс!
– У меня вы все сделаете сразу, подходите ко мне!
Здесь, у дороги, действительно оказалось проще всего пополнять драгоценный трафик наших сим-карточек. Процедура эта неизменно превращалась в небольшое представление. Для начала мы обходили ряды кричащих и пытались вспомнить, у кого же в прошлый раз пополнение прошло просто и беспроблемно. На крики мы не обращали внимания, разговаривая вполголоса.
– Марин, этот был в прошлый раз или нет?
– Кажется, тот… или этот… В общем, я не помню, честно говоря. А давай к тому подойдем, лицо у него приличного человека, думаю, сделает быстро.
Мы наконец останавливались на ком-то, заслуживающем, по нашему общему мнению, доверия, и начинался уже привычный диалог.
– Брат, нам нужно на этот номер добавить двадцать гигабайт трафика. Это стоит восемь тысяч франков, я это точно знаю. Именно двадцать гигабайт одним платежом, а не двумя.
Если бы платежа было два, то сумма бы возрастала. Оптом интернет был дешевле.
– Конечно, месье!
Избранный помощник брал мой или Маринин телефон, доставал потрепанный китайский кнопочный аппарат и начинал колдовать. На свой аппарат он получал код об оплате, а после вводил на наш. Если все было хорошо, то операция занимала считаные минуты. Но иногда выяснялось, что код не приходит, и наш визави как ошпаренный начинал бегать среди собратьев, что-то выпрашивая на арабском языке. И только убедившись, что деньги на счету, мы отсчитывали обещанные восемь тысяч и двигались дальше.
По пути следования встречались торговцы с лотком сигарет, улыбающиеся во весь рот и просящие срочно приобрести пару пачек. Прямо на теле продавца висел деревянный лоток, уставленный пирамидами пачек. Здесь были как знакомые западные марки, так и что-то китайское, и еще бог весть какое. Сигаретных киосков в городе нет, в лавках их продают редко. Таким образом, приобрести курево можно в основном с рук.
Высотные современные здания в Нджамене есть. Например, новый, блестящий, сияющий на солнце золотом многоэтажный отель. Строили его, как водится в большей части Африки, китайцы. На одной стороне проглядывали строительные леса и черные дыры незастекленной части. Очевидно, что сюда было вложено немало сил и денег, но, со слов местных, вот уже несколько лет как стройка остановилась и не движется. Во дворе долгостроя копошились несколько человек, но это, скорее, сторожа наводили порядок, нежели строители двигались к завершению.
Возле супермаркета нас обычно встречал отряд бойких мальчишек. У каждого из них в руках была старая металлическая миска, похожая на те, которые мы берем с собой в поход. Некоторые пацаны делали отверстие в крае посудины, продевали шнурок и вешали свое орудие на шею. Перебивая друг друга, они недвусмысленно давали понять, что именно в эту емкость нужно положить подаяние. Денег мы старались не давать, посчитав, что этим мы бы только поощряли попрошаек, но вот конфеты или печенье иногда покупали и раздавали довольным шалопаям.
Приличных супермаркетов в Нджамене было ровно два. Один совсем грустный, неподалеку от российского посольства, другой по местным меркам прекрасный. Как нам рассказали, открытие этого отличного супермаркета стало событием столицы Чада. В день открытия сам президент торжественно перерезал красную ленту. По размеру «Ля марше» сравним с не очень большим сетевым магазином у нас на родине. На входе всегда стояли несколько парней с автоматами, а у кассовой зоны поджидал рослый охранник. Нас он уже успел хорошо запомнить и просто улыбался, махал рукой, мол, «проходите же, ждем вас», не заставлял надевать маски, как остальных. Попав внутрь магазина, наполненного приличными товарами из Франции, мы на некоторое время возвращались из далекой Африки и погружались в привычный для современного человека мир потребления.
Здесь работал кондиционер, полки переполнены знакомыми марками. Кефир от «Данон», консервы от «Бондюэль», баночки «Кока-Колы» и «Рэд Булла». Это было лучшее место во всем Чаде с точки зрения еды. Но самое шикарное находилось в конце. Раз в неделю на самолете сюда доставляли настоящие французские продукты. Точнее, продукты из Франции. Свежайшие сыры, твердые, мягкие и даже моцареллу! Колбасы тонкие, толстые, вареные и копченые, красную рыбу, шоколад нескольких видов. Мы останавливались и долго зачарованно смотрели на заморские деликатесы. Стоили яства в разы больше, чем дома или в Европе, да и деньги теперь приходилось экономить, но осознание того, что прежний, знакомый нам мир существует, наполняло нас необъяснимым удовольствием. Еще большой радостью был тот факт, что шеф-повар ресторана в нашем отеле закупается именно здесь. А значит, сегодня мы сможем заказать эту самую моцареллу себе на ужин в виде замечательного салата «Капрезе»!
Проходя дальше по авеню Шарля де Голля, мы двигались вдоль рядов лавочек, магазинчиков и торговок. Самый частый товар у уличных продавщиц здесь – это жареный арахис в пластиковых бутылках из-под напитков. Другие придорожные торговцы в таких же бутылках предлагали желтоватую жидкость. Емкости выставлялись ближе к проезжей части. Иногда возле такого продавца останавливался мопед, торговец мигом оживал, называл цену и, получив согласие покупателя, выливал содержимое в бензобак. Такой «мобильной заправкой» можно было заработать несколько долларов в день, хотя совсем рядом размещалась весьма современная французская заправочная станция «Total».
На месте католического храма, когда-то стоящего на следующем перекрестке, виднелись только две недавно восстановленные стены с просветом в форме креста и замершим строительным краном. В далеком 2008 году здесь были самые ожесточенные бои с суданцами, вторгшимися на территорию Чада. Поговаривали, что европейцы выделили деньги на реконструкцию храма, но, несмотря на это, начавшееся восстановление замерло.
Далее по проспекту Нджамена раскрывается в полной красе: начинается Плас-де-ла-Насьон. Это площадь напоминает масштабное арт-пространство. Вся выделенная территория устлана камнем светло-бежевого цвета, разделенного полосами из красноватого камня. Ключевым элементом здесь служит массивная и высокая стела песочного цвета в виде буквы «V», у подножия которой стоят мужественные африканцы, отлитые из металла: мужчина и женщина в военной форме с беретами на головах. Воительница с пистолетом на боку отдает честь, а воин крепко держит древко большого флага. Лица у безымянных героев суровы, выражают неколебимую волю к свободе. Рядом установлена высокая замысловатая арка с неким острием, указывающим в небо. Если первая композиция весьма тривиальна и понятна, то вторая заставляет задуматься над тем, что же хотел этим сказать автор сего креатива.
За описанными конструкциями начинаются уже совсем диковинные вещи. Длинные ряды неких предметов в человеческий рост, имитирующих вазы с узкими горлышками в африканском стиле. Каждую из ваз венчает фонарь, напоминающий элементами цветок. Пройдя дальше, мы упираемся в неработающий фонтан, центром которого является модель земного шара с континентами, выполненная из нержавейки. Все эти композиции на площади чередуются аккуратно подстриженными зелеными кустами разных форм и размеров. Видно, что здесь старались сделать красиво, получилось несколько путано, но это не мешает немногим местным жителям прогуливаться, фотографироваться и попрошайничать здесь. Во всяком случае, это единственное место, где на фоне изваяний и стел мы смогли сфотографироваться, предварительно спросив разрешение у одного из военных, патрулирующих эту территорию.