ице двух стран, постоянная жара вкупе с жуткой влажностью.
«Нельзя ему подыгрывать и отвечать так, как он хочет, – неторопливо рассудил я, рассматривая сверкающие злостью глаза, – не будет тебе ни «да» ни «нет».
– Мне нужно сделать звонок российскому консулу, – негромко сообщил я.
– Нет! Мы уезжаем, это приказ, ПРИКАЗ! Ты слышал? – голос человека срывался на крик.
Вокруг стояли притихшие сотрудники погранперехода, наша команда и добрый десяток зевак, собравшихся поглазеть, как это водится в Африке.
– Господин консул запретил нам трогаться без уведомления. Посему я буду сейчас звонить ему, – твердо и негромко сообщил я разгневанному собеседнику.
Упоминание российского консула подействовало магически. Месье отпрянул от меня с шипящими бормотаниями и тут же переключил свой гнев на местного полицейского, имеющего неосторожность что-то сказать сейчас в нашу защиту.
– Сергей Викторович, – начал я, – у нас тут все не очень хорошо, нас заставляют вернуться обратно в Нджамену.
– Хм, вот как? Дайте мне главного в сопровождении. Обсудим с ним.
Тем временем «месье Делеге» распалялся в споре с уже новыми людьми. Складывалось впечатление, что он не привык общаться иным манером. А ведь еще вчера вечером мы мило и неторопливо беседовали, попивая сладкий чай из маленьких прозрачных чашечек, которым нас угостил полицейский. Сопровождающий сочувственно спрашивал про нашу кругосветку, о том, как мы попали в Чад, что с нами тут случилось в прошлом году и почему военная авиация эвакуировала нас из далекого Файя-Ларжо.
Как я уже упоминал, за эти дни мы неоднократно наблюдали сиюминутные перевоплощения нашего главного провожатого, и сейчас это произошло вновь. Едва я тронул его за плечо и протянул трубку со словами «Это российский консул желает с вами поговорить», как чадец мгновенно утих, принял у меня трубку и церемонно, громко ответил:
– Да, ваше превосходительство!
Некоторое время я подслушивал разговор. В нем были уже знакомые нам указания, поступившие из столицы Чада. Камерунцы, несмотря на наличие действующих виз и таможенных документов, отказывались нас пропускать на территорию своей страны. Это было какое-то жуткое дежавю, ведь все это у нас уже было. Чад, как и в прошлом году, вцепился в нас своими когтями и упорно не желал отпускать. Даже тут, на границе с другим государством. Мотивы камерунских пограничников официально нам были неизвестны, но мы уже знали, что без вмешательства зловредных служб Республики Чад не обошлось.
– Ребят, к сожалению, придется вернуться, – услышал я в трубке голос Сергея Викторовича, – сейчас ничего нельзя поделать, придется разбираться в понедельник, в выходные дни ничего не получится сделать, все кабинеты важных людей закрыты.
Это была еще одна неприятная правда. В Африке со второй половины пятницы до утра понедельника жизнь замирает. И дай бог, чтобы в понедельник еще и не было какого-нибудь неожиданного праздника, это только продлит период отдыха бюрократам. Мы в середине Африки, но никак не можем никуда сдвинуться, хотя и имеем все необходимые документы на передвижение на своих автомобилях, визы и паспорта. Придется возвращаться. Через несколько сотен километров нас снова ждет до боли знакомая Нджамена, столица страны, которая не хочет нас отпускать.
Глава 1. Операции и мобилизации
– Кажется, вырвались… – выдохнул я, глядя в темное окно взлетающего самолета.
Самолет «Эфиопских авиалиний» стремительно разгонялся по взлетной полосе аэропорта Домодедово, направляясь в столицу Эфиопии – Аддис-Абебу. Начало старта очередного этапа превратилось из уже привычного, легкого и приятного предприятия в нечто наподобие настоящего побега. Не покидало то ощущение, что за тобой кто-то гонится и вот-вот схватит за плечо, повернет к себе и, глядя прямо в глаза, скажет: «А вы куда собрались, ребятки? Родину в такой момент покидать?»
Гигантская машина набрала нужную высоту, погасли предупреждения о том, что нужно застегнуть ремни безопасности. Пассажиры начали передвигаться по салону. Я огляделся вокруг. В тусклом свете ламп было видно, что «Боинг 767» забит под завязку. Не было ни единого свободного места. Обычно на таких рейсах мелькали яркие цветные наряды африканских женщин, белые, голубые или бежевые джеллабы восточных мужчин, строгие костюмы редких бизнесменов и чиновников, вездесущие китайцы в масках и защитных костюмах. Сегодня африканцы и жители Ближнего Востока растворялись в массе молодых парней из России.
– Ребят, а вы куда летите?
– В Таиланд.
– Экзотичный маршрут выбрали, через Африку!
– Так другого и не купить было… Просто взяли тот, на который денег хватило… – парень мучительно улыбнулся. Было видно, что он до сих пор не может поверить, что вырвался.
То, что полет будет необычным, мы поняли еще в аэропорту. На паспортном контроле стояли десятки ребят, нервно сжимающих потные ладони, тревожно поглядывающих на притормозившую очередь и готовых рухнуть в обморок от строгого вопроса пограничника: «А билеты-то вы когда покупали?»
Вопрос про билеты меня несколько удивил, потому как на моем билете уже стояла дата приобретения, и я ее показал чиновнику. Билеты мы купили еще в начале сентября, как только в паспортах появились визы Чада и Камеруна.
– Хорошо, – лицо служивого человека ничего не выдало, он что-то пометил, звонко щелкнул штамп о выезде и протянул мне паспорт безо всяких эмоций. Для него сегодняшний день был такой же рутиной, как и все предыдущие.
Строгие погранцы задавали один и тот же вопрос всем подряд, включая женщин и девушек. Кому-то хотелось узнать, сколько же людей сейчас пытаются уехать из России. Волны тревоги накрывали людей, стоящих в очереди в ожидании решения о выезде. После щелчка турникета, пропустившего очередного счастливчика, на той стороне как будто был слышен тяжелый выдох и бодрые удаляющиеся шаги.
С памятного двадцать четвертого февраля, когда Россия начала спецоперацию, минуло полгода. Первоначальный план выезда в Африку в первых числах апреля пришлось перенести на конец лета. Все теперь было не так, как раньше: будущее казалось зыбким, страшным и непредсказуемым, курс доллара и евро превысил сотню рублей, бизнес замер, настроение было препаршивое. И любое «Эге-гей, ребята! Мы мчим в Африку!» виделось настолько же неуместным, как танцы на поминках.
Человеческая психика адаптируется ко всему. Нужно только время. После шока и отрицания неизменно наступают принятие и смирение. Вопреки чему-то разрушительному и темному хочется создавать светлое и позитивное. Постепенно ступор сменила жажда действий. И хотя мир ни на минуту не возвращался в состояние равновесия, мы приспособились и научились удерживать некоторый баланс между психическим здоровьем, делами, работой и отношениями. Оказалось, что иногда нужно просто начать двигаться, чтобы жить.
Нужно было срочно придумать альтернативу залипанию в новостях, и я организовал путешествие в Среднюю Азию. Добрая половина лета прошла в новом «Азиатском маршруте». Спустя десять лет после «Азиатского кольца 2012[64]» мы снова промчались по Средней Азии, прямо до границы с Афганистаном. Полтора месяца жизнь фонтанировала позитивом. Мы ели горячие лепешки с виноградом в Фергане, пробирались к ледникам Тянь-Шаня, строили размытую дорогу на Памире, встречались с огромным количеством излучающих радость подписчиков. Вихрь приключений позволил на полтора месяца почти полностью забыть о суровой реальности.
Не торопясь, мы оформили чадские, а после и камерунские визы. Идеальной датой выезда виделось двадцать четвертое сентября. По приезде в Чад за несколько дней мы должны были оформить нигерийские визы, получить Permit de Circulation[65] для проезда по Чаду, выехать в Камерун и далее пройти по маршруту: Нигерия, Бенин, Того, Гана, Кот-д’Ивуар, Либерия, Сьерра-Леоне, добраться до западной части Африки.
Самолет тряхнуло, зеленые холмы Африки из моего сегодняшнего сна растворились в ярком свете утреннего света, нещадно заливавшего салон из открытых иллюминаторов. Мы заходили на посадку в столице Эфиопии. За окном проплывали знакомые изумрудные пейзажи. Сейчас сезон дождей, вокруг зелено, сочно, а вот весной все выглядит иначе: миллионы оттенков желтого, оранжевого, соломенного и бежевого цветов. С трудом верилось, что мы сюда добрались на собственных машинах в том далеком две тысячи восемнадцатом. Здесь ночью мы ходили на вулкан Эртале, рассматривали старинные коптские церкви, удивлялись дикарям долины Омо. Но, увы, сюда пришла война два года назад. Знакомый нам городок Мекеле в провинции Тыграй теперь находится под контролем повстанцев, и этому не видно конца и края, потому что они не могут договориться с центральным правительством.
Отогнав тяжелые мысли, я вновь принялся созерцать Африку. Прошло более года с того памятного седьмого августа, когда мы, фантастически счастливые, наконец вернули наши машины и смогли уехать домой после почти трех месяцев затянувшегося путешествия.
В нашей команде было восемь человек, не считая меня. «Чадские старожилы»: я, Марина, Сергей Зарипов, Дима Батуро и Андрей Соколов. Максим Белоногов и Илья Мартынов были мне знакомы уже не первый год, вместе мы прошли не одно зимнее путешествие. И пара новичков: Игорь Конкин и Максим Егоров из Москвы. Ребята много где путешествовали и вот решили в этот раз испробовать на вкус Африку.
Глава 2. Нджамена
– Мы вас заждались! – лицо доктора Ндолембая расплылось в улыбке. Идеально выбритая голова сверкала на ярком солнце.
– Да уж! Больше года прошло, все так резко случилось, нежданно-негаданно… – вздохнул я, с удовольствием пожимая руку рослого собеседника, в котором сочетались как обычная физическая сила, так и нечто неуловимое, аристократическое. Он словно принадлежал к избранным, лучшим представителям своего народа. Начав путешествовать по миру, я избавился от веяний расовых предрассудков, которые иногда поселялись в моем сознании до того момента. Сейчас передо мной стоял образованный, успешный, говорящий на нескольких языках чадец, согласившийся безвозмездно хранить наши машины и заботиться о них, пока мы не вернемся из России.