– Я получил новые распоряжения от начальника. Живо собирайтесь! – его лицо перекосило от нетерпения.
– Минутку, я сейчас же должен позвонить…
– Нет! Собирайся! Я что сказал?
Он отошел на несколько метров, развернулся и вновь ринулся в атаку.
– Едешь или нет?! – его рука с растопыренными пальцами почти уперлась в мое лицо.
Вокруг стояла тишина. Наши ребята непонимающе наблюдали за происходящим, десяток зевак и сотрудников заинтересованно уставились на нас, образовав полукруг. Не собираясь отвечать ни да ни нет, я набрал номер российского посольства. Озабоченный Сергей Викторович сказал, что свяжется с директором полиции и вскоре перезвонит. Я коротко пересказал ребятам суть происходящего. Настала очередь удивляться местным: Дима не скрывал эмоций от происходящего. Теперь толпа с удивленными лицами и открытыми ртами слушала поток рассуждений о том, где мы видели этот Чад и что с этими не самыми приятными людьми хотели бы сделать.
Телефон зазвенел. Это был временный поверенный. Со вздохом Сергей Викторович рассказал, что полицейские «все переиграли», так что придется вернуться. Разбираться будем уже в Нджамене. Меня эта новость на удивление нисколько не расстроила. Внутреннее чутье говорило, что, просто так ожидая на границе, этот вопрос не решить. Проблема куда серьезнее, чем нам кажется. Случилось нечто непонятное, что именно – мы пока не знаем, и нам понадобится много больше сил и времени, чтобы с этим справиться.
Мы собрали вещи, снова получили автоматчика на переднее сиденье к Сергею и тронулись в направлении столицы. Перед нами были уже знакомые шесть сотен километров. Большую часть пути сюда мы пролетели в темноте, сейчас, при свете яркого солнца, можно было наслаждаться дорогой.
По обе стороны шоссе виднелись бесконечные поля, деревеньки и заросли, залитые водой. Чадцы плавали по разливам на лодках, ставили сети. На дорогах лежали сотни метров снастей, рыбу варили, жарили, продавали в сыром виде. Тонкие, узкие суденышки, приводимые в движение длинными шестами, рассекали водную гладь в тех местах, где трава не торчала из воды.
Затопленные поля часто были засажены рисом. Уже собранные и неочищенные зерна риса, с виду напоминающие пшеницу, сохли ровными рядами по обочинам дороги. Тут же хозяйки толкли урожай в больших деревянных ступах, высоко взмахивая огромной толкушкой.
Детвора вовсю резвилась в бескрайних водах. Дети плавали, гонялись друг за другом наперегонки в воде, ныряли кто глубже. Происходящее разительно отличалось от того, что мы видели на этой дороге в сухой сезон, в мае прошлого года. В то время это были обычные поля и рощи, деревни были спрятаны в глубине лесов, по дороге проезжали редкие машины. Большая вода изменила все, изменив ландшафт, среду обитания и быт людей.
Зачарованные, мы рассматривали и обсуждали окрестности, удивляясь непривычным картинам. Впервые за две недели в Африке мы наконец наслаждались созерцанием этого закрытого мира. В обычном путешествии каждый день приносит новые эмоции, новые картины и впечатления. Но с того момента, как нас задержали в Чаде в прошлом году, мы тратили время и силы на решение проблем, связанных с нашим задержанием, изъятием вещей и прочей ерундой. И сегодня первый день, когда мы едем в светлое время суток и можем отвлечься. Завтра снова придется вернуться к распутыванию непредсказуемого квеста, а сейчас вокруг такое, что не хочется никуда торопиться. Хочется остановиться, поговорить с рыбаками, снять на камеру эти сверкающие заводи и необычную жизнь людей на обочине дороги. Но позади едет пикап с нервным провожатым и взвод автоматчиков. Любая попытка сделать то, что мы хотим, будет тотчас пресечена.
В Мунду мы сделали короткую остановку на заправку и обед. В сопровождении двух вооруженных ребят из нашего конвоя мы прошлись по знакомым улочкам в кафе, куда нас водил Адольфо в первый вечер нашего приезда в Чад. Меню все так же предлагало курицу на гриле. Правда, справиться с ней оказалось почти непосильной задачей, более жесткой и «резиновой» птицы никто из нас в жизни не пробовал. А вот чудесный багет и лук пошли на ура.
Возвращаясь к машинам, мы пополнили запасы воды и купили фрукты на перекус. Наши провожатые планируют доставить нас в Нджамену сегодня, а это значит, что ехать будем быстро и с минимальными остановками.
Макс, весь день смотревший в окно, наконец оторвался и произнес задумчиво:
– Да… Сегодня был лучший день в Африке. Столько интересного и необычного увидели. Я рад, что нас погнали обратно не ночью, а днем, иначе мы снова промахнули бы все эти километры в темноте.
День сменился ночью, на дороге вновь появились люди и животные, но в этот раз мы уже не нервничали, а отнеслись к этому как к данности, аккуратно обруливая препятствия.
До столицы оставалось всего сорок километров, как внезапно наш конвой остановился. Мы зарулили на небольшой деревенский рынок с рядом пустых прилавков. Рядом ютилась маленькая мечеть. За рынком в лунном свете была видна деревушка. Тут же под навесами ночевали несколько человек, видимо, торговцев.
Выйдя из машины, я подошел к «месье Делеге». Тот пребывал в меланхоличном настроении и, оглядываясь вокруг, внезапно выдал:
– Ночевать будем здесь.
– Здесь? Но до Нджамены осталось около сорока километров, мы уже через час будем на месте. Вы же говорили, что у вас приказ непременно доставить нас сегодня?
– Да, но теперь у меня новый приказ. Завтра будет инаугурация президента, поэтому сейчас в городе большое количество военных патрулей, и нам не стоит им попадаться на глаза. Утром тронемся дальше.
Я, давясь смехом, перевел указание главного. Ребята дружно засмеялись, но спорить не было никакого смысла. Через десять минут на небольшом пространстве между мечетью и торговыми рядами уже стояли наши палатки. Вояки припарковали пикап возле одной из лавок, вытащили матрасы и обустроились на ночь.
Не было еще и пяти утра, как из динамиков мечети раздалось пение муэдзина. Пронзительный звук пробуждает лучше любого будильника. Мы вскочили, бодрые и выспавшиеся. Наскоро позавтракав, собрались в колонну и отправились в столицу, обсуждая странное решение главного заночевать в таком месте. Раннее утро подарило нам много интересных картин. Вместе с рассветом мир оживал и наполнялся звуками и движением. Снова вдоль дороги нам открылась такая диковинная для нас жизнь туземцев, для которых, вероятно, наши дела и быт были бы столь же необычны.
Нджамена встретила нас суетой, казалось, что город переполнен транспортом более обычного. Сегодня важный день для Чада. Повсюду разъезжали пикапы с автоматчиками, проносились кортежи с мигалками. Нам бы доехать до гостиницы окольными путями, чтобы не светить иностранными номерами и как можно меньше попадаться на глаза кому бы то ни было, как сказали нам вчера. Но сегодня у главного были свои соображения насчет нашего маршрута. Наша колонна продолжала ехать прямо, по одной из главных улиц, которая вела прямо к президентскому дворцу. Возможно, приказ снова поменялся, и мы приглашены на праздник. На каждом перекрестке я ожидал, что сейчас мы повернем направо и задворками незаметно доедем до отеля. Но мы упорно продолжали двигаться прямо, никуда не сворачивая, пока наконец не уперлись в военный пост. Предводитель выбежал вперед, быстро обсудил с вояками маршрут, и мы двинулись направо.
Внутри у меня все замерло, мы же едем в направлении главной площади Плас-де-ла-Насьон – центрального места столицы! Там же сегодня будет парад и все празднества.
– Леша, он что, нас хочет провести по самому центру? – голос у Сереги в рации был ошарашенным.
– Я не знаю, но очень на это похоже… Засветиться на весь город прямо тут – хуже и не придумаешь, – пробормотал я, удивленный очередной глупостью сотрудников полиции.
Доехав до очередного поста, перекрывающего доступ на площадь, мы остановились. Вся площадь была оцеплена по периметру людьми в военной форме песочного цвета. Это гвардия президента. В нескольких местах стояли броневики с пулеметами, на которых восседали бравые парни в красных беретах. Около площади, внутри оцепления, стояли сотни человек, выряженные в национальные костюмы и замершие в томительном ожидании начала важного события. Они разбились по группам, и было очевидно, что вот-вот начнется сам праздник с песнями и плясками, восхваляющий мудрейшего и светлейшего Махамата Идриса Деби Итно, сына убитого президента, а ныне главу переходного военного совета. Площадь была увешана флагами, собрались тысячи зрителей в ожидании красочного шоу. Черт побери, что же мы тут делаем?
Наш главный охранник торопливо беседовал с военными у броневика. Наконец они махнули рукой, расступились, и наша колонна в гордом одиночестве, торжественно, на виду у всего города и тысяч собравшихся отправилась через пустую площадь. Более глупого шага придумать было сложно. Нас видят и провожают тысячи глаз, многие из них полицейские и военные. Я вцепился в руль и старался не глазеть по сторонам. Только бы доехать до отеля. В любой момент военные могли сгрести нас, руководствуясь собственными протоколами безопасности.
Сотни метров площади тянулись мучительно долго. Руки на руле стали влажными и начали скользить. Скорей бы проехать. Но вот и следующее оцепление расступилось, мы наконец выехали за пределы празднества. Я с облегчением выдохнул. Логика африканцев продолжала оставаться недоступной для нас. Ведь можно было выбрать другой маршрут, не вызывая лишнего интереса, как и было решено вчера.
Мы промчались мимо управления разведки и беспрепятственно добрались до гостиницы.
– Документы остаются у меня. Машины не брать, из гостиницы не выходить, – приказал «месье Делеге» и, запрыгнув в машину с бойцами, умчался прочь.
Теперь настало время думать, что делать дальше. Первым делом я взял телефон и набрал знакомый камерунский номер.
В плену
С раннего утра понедельника Селестин принялся за дело: начал обзванивать нужных чиновников с целью выяснения того, что же с нами приключилось. Сначала пограничники, потом полиция, потом управление по делам территорий. Вскоре картина начала вырисовываться. Оказалось, что чадцы не просто привезли нас на границу. Согласно тому, что рассказывали камерунские чиновники, гостеприимный Чад нас официально выдворял из страны. И не было бы в этом ничего плохого, если бы они сделали все по-тихому. Но кортеж имел при себе состряпанное досье на нашу группу, состоящее из восьми страниц, где было описано, что нас высылают из страны по причине нашего незаконного проникновения на территорию Чада, где мы вели себя самым неподобающим образом. По этой причине власти республики считают наше пребывание нежелательным и отправляют нас в сопредельное государство – Камерун, куда нам должен быть открыт въезд, ведь у нас деловые визы на три месяца. Однако камерунцы сочли всю историю подозрительной и на всякий случай закрыли нам въезд. Теперь дело находится в управлении по делам территорий, где должно быть принято решение, пускать нас или нет.