остранцам вне CEMAC совершать такие нотариальные действия.
Время шло, но никто не появлялся. Но вот из офиса вышел сам нотариус. Ослепительно улыбнувшись и осведомившись о том, как у нас дела, он раздал свои визитки. На ней значилось имя: Самангасау Мохаммад Бруно.
– Если вам что-то нужно, месье, я всегда к вашим услугам, – прокомментировал он и, поклонившись, снова исчез в кабинете.
Мы с ребятами снова принялись ждать. Из зарешеченного окна офиса хорошо была видна улица. Торговцы на телегах везли металлическую арматуру, какую-то технику, женщины тут же торговали фруктами. Мальчишки бегали с неизменными мисками для подаяний. Жизнь текла своим чередом. Я почувствовал сильную усталость, позавчера минул уже месяц с момента нашего приезда, а мы нисколько не сдвинулись. Потратили кучу денег и до сих пор находимся в Нджамене. Хотелось обычной, привычной жизни, не связанной со службами Чада, пограничниками, тотальной нищетой, окружающей нас, и нескончаемыми сложностями. Но начатое дело надо доводить до конца, тем более что сегодня все для этого есть.
За дверью, где заседали наши друзья, раздался дружный смех. Я воспрянул духом, вдруг все получится и мы сделаем доверенности? Вскоре дверь распахнулась, и из нее, довольные, один за одним, вышли наши друзья, сопровождаемые нотариусом. Бенуа держал в руках уже знакомые бумаги с текстом доверенности, теперь они были густо покрыты печатями и подписями. Я громко выдохнул. Получилось.
– Месье Алекс, все готово, – торжественно объявил Буба, – звоните мадам Юлии, едем к директору завершать работу.
– Ура-ура! – Марина запрыгала от радости.
– Не может быть, – пробормотал Дима, взъерошивая на голове волосы.
– Так, так… – я принялся читать содержание документов. Их было три, по числу машин. Юридический французский был мне в новинку, но, по сути, это была обычная доверенность, дающая право управления нашими авто Бубе и Бенуа.
Снова промчав половину Нджамены, мы остановились у ворот разведывательного агентства. Юлия уже ждала нас здесь.
– Алексей, получилось сделать доверенности? – встревоженно спросила она.
– Да, у нас все в полном порядке, – радостно улыбаясь, заверил ее я.
В этот раз кабинет, казалось, даже выглядел светлее и радостнее. Из него исчез призрак страха и разочарования. Даже сам директор был сегодня в неплохом настроении. Видимо, ему теперь тоже не терпелось избавиться от машин, от нас, от всей этой суеты. Взяв в руки бумаги, он принялся пристально изучать их. Воцарилась тишина.
Вскоре, оторвавшись от прочтения, он обратился к Юлии:
– Я вот все никак не понимаю, почему ваш шеф так себя вчера вел? Он же у меня в кабинете, а ведет себя будто начальник. Он что, считает, что он сам Путин?
Довольный собственной шуткой, разведчик хрипло рассмеялся. Тонко улавливая игривое настроение главы кабинета, мы негромко хихикнули. Отсмеявшись, директор протянул документы Юле и потянулся к телефону.
– Документы в порядке. Сейчас принесут паспорта. До границы вас сопроводят мои люди, документы на машины вам сейчас выдадут.
Я наблюдал за происходящим, стараясь не дышать, как будто мой вздох мог что-то испортить или сломать. Мохаммад принес и протянул мне паспорта. Чуть позже в кабинет зашел уже хорошо знакомый нам директор по делам территорий в костюме военного кроя и вытянулся в струнку. Глава разведки дал указание на арабском, махнув сморщенной рукой в нашу сторону. Тот послушно кивнул, вытащил «Карнеты» и документы на авто, протянул их мне. Я благодарно принял и поблагодарил. Попрощавшись с начальником, мы принялись выходить из кабинета.
– Юлия, когда туристы улетают?
– Месье, сегодня они покупают билеты.
Разведчик довольно кивнул и сел обратно за стол. В наших руках были все документы, хотелось не просто идти, хотелось бежать бегом и больше никогда сюда не возвращаться. Скорей, скорей отсюда, из агентства, из Нджамены, из Чада. Побыстрей бы отправить машины, и тотчас можно покупать билеты.
Мы вернулись в гостиницу, Буба вскочил на мопед и погнал на ту строну реки Шари, на границу с Камеруном, за водителями-перегонщиками. Выяснилось, что из трех камерунцев только один умеет водить машину.
После обеда вместе с Бубой прибыли двое пожилых камерунцев.
– Это профессиональные водители, более тридцати лет стажа. Им мы можем доверить машины, – пояснил он.
Вместе с каждым водителем мы изучили каждую машину. Показали, где запасные колеса, инструмент, насосы для подкачки, масла и прочие материалы. Не первый раз мы провожали наши машины в путь без нас. И каждый раз это было волнительно, ведь мы не знали, когда точно снова встретимся с ними. Впервые мы доверили машины абсолютно чужим людям.
Все было готово к отъезду. Я подробно проинструктировал Бубу на тему того, как нужно проштамповать «Карнеты» на въезде и выезде из страны. На прощание мы обнялись, теперь судьба наших машин зависела от этих камерунских парней. Посигналив на прощание, ребята выехали с территории гостиницы и слились с уличным потоком. Мы долго смотрели вслед, пока высокие крыши пикапов не перестали быть различимыми в плотной массе транспорта.
Захотелось нырнуть в бассейн, но, оказалось, что вода снова зацвела и ее начали сливать. Возбужденные событиями сегодняшнего дня, мы вернулись в номера, чтобы подготовиться к вылету. Вскоре билеты в Абуджу, столицу Нигерии, были куплены, оставалось пробыть здесь всего лишь один завтрашний день. В четверг рано утром рейс тоголезской авиакомпании «ASKY Airlines», напрямую следующий в Нигерию. Оттуда, из столицы, мы должны будем перебраться в пограничный город Йола, куда, по плану, камерунцы пригонят наши тачки. Правда, город находится в красной, опасной зоне, но будем надеяться, что сможем туда попасть.
С момента отъезда машин прошло два с половиной часа, вестей от камерунцев не было. Я начинал нервно расхаживать. Марина смотрела на меня с сочувствием.
– Почему так долго? – риторически вопрошал я, воздевая руки вверх. – Ведь на все про все – час, максимум полтора. Телефон молчит, никаких сообщений, дозвониться ни до кого не могу. Граница закрывается в шесть вечера, а сейчас уже восемь. Где они, что случилось?
Часам к девяти вечера все-таки пришло сообщение от Муссы:
– Месье Алекс, поздравляю! Все закончилось, мы в Камеруне!
Дрожащими руками я тут же задал сокровенный вопрос:
– Машины в Куссери? Да или нет?
Мусса ответил мгновенно:
– Да, машины на территории таможни уже в Куссери, в Камеруне.
– Марина! Все получилось! – ринулся к ней я.
– Ура-аа!!! Неужели, неужели пришел конец этому ужасу! – глаза Марины блестели от счастья, а улыбка не сходила с лица.
На наши радостные крики из соседнего номера прибежали Дима и Серега.
Находясь под впечатлением, я даже не сразу смог записать видео с коротким рассказом о том, что наконец случилось долгожданное событие.
Но, как уж повелось здесь, в Чаде, эмоциональные качели вновь потянули нас вниз.
Вскоре позвонил Селестин и выдал:
– Алексей, у нас проблемы, машины стоят на чадской таможне.
– Что??? Что за ерунда! Только что мне писал Мусса и говорил, что машины на таможне в Камеруне. Кто-то врет? – я уже не сдерживал эмоций, меня просто разрывало от гнева. – Ведь только что меня уверили, что машины в Камеруне, такое ощущение, что нас просто разводят!
– Алексей, ничего не понимаю, сейчас перезвоню, – Селестин звучал сбитым с толку.
Вскоре он позвонил еще раз:
– Ну что за косноязычные люди, машины и правда уже в Куссери, просто на чадской таможне возник вопрос, и Мусса обещал завтра вернуться и уладить неприятности, – успокоил меня наш камерунский друг.
Главное, что машины уже не в Чаде и теперь вне опасности. Впереди шесть сотен километров до границы с Нигерией, а там уже мы с ними воссоединимся.
В Нигерию
На следующее утро в половине шестого за нами заехал Мохаммад, он должен был сопроводить нас до аэропорта. Чадские власти хотели быть уверены, что мы покинем страну. Сегодня сопровождающий был улыбчивым и радостным. Не нужно было требовать ключи от машин, пугать нас и заниматься неприятными вещами. Его миссия – доставить нас в аэропорт и убедиться, что мы улетели. Пока ехали по городу, мне все чудилось, что вот-вот машина свернет в другую сторону и мы опять попадем в застенки разведагентства. Смахивало на паранойю, похоже, за последний месяц моя психика слегка перегрузилась, но ничего, главное, что все позади.
Промчав по пустым утренним улицам столицы, мы добрались до заветного места. Здесь наш визави передал нас в руки службы безопасности аэропорта.
– Мохаммад, будешь в России, звони, у тебя есть наши телефоны, будем рады видеть, – Дима крепко тряс руку провожатому.
Мы все дружески пожали Мохаммаду руку и в сопровождении другого службиста отправились в здание аэропорта. Зарегистрировавшись на рейс и пройдя пограничный контроль, мы оказались в зале ожидания, оставалось только выйти на посадку.
Вскоре объявился новый службист и попросил наши паспорта.
– С какой целью, месье? – напрягся я.
– Нам нужно сделать фотокопии.
Отдавать паспорта было равносильно лишению собственной свободы.
– Я пойду с вами, – решительно сказал я, не выпуская из рук пачку документов.
Службист взглянул на меня и неожиданно быстро согласился. Мы прошли пограничный контроль и службу безопасности в обратном направлении и вышли из здания аэропорта. Внутренняя тревога нарастала, что еще мог придумать напоследок директор разведки? Мы зашли в соседнее здание и отправились в самый дальний, темный офис. Над входом виднелась белая вывеска «Ибрагим Гамар Ахмат – директор службы безопасности аэропорта». Войдя внутрь, я обнаружил за столом уже знакомого нам чадца. Это был Ибрагим, сын того самого директора разведки, по чьей воле мы уже почти месяц сидели в Чаде. Но сын был не похож на своего отца, увидев меня, он сразу вскочил с места и, разулыбавшись, пожал мне руку.