– Как его зовут? Откуда знаете? Сможете ему сейчас набрать?
Я предвосхитил такой вариант развития событий и предупредил Селестина о том, что могу позвонить из «иммиграции». Набирая его номер, я даже не волновался, наш камерунский друг знает, что ответить.
Еще пять минут молодой задавал Селестину вопросы по телефону. Откуда знакомы, куда должен приехать, почему не едет. По лицу допрашивающего я начал понимать, что он теряет интерес. Пазл складывался хорошо, и придраться было не к чему.
Я взглянул на время, допрос длился полтора часа. Внезапно я почувствовал жуткую усталость, сколько же можно доказывать, что ты обычный человек и ничего плохого не сделал. Очень уж надоело чувствовать себя без вины виноватым. В комнату вошел улыбчивый Сандэй. Он вполголоса перекинулся несколькими фразами с парнями и обернулся ко мне.
– Спасибо вам, мистер Алекс, за ваши ответы, они полностью удовлетворили моих сотрудников. Прошу, держите меня ежедневно в курсе ваших перемещений и сообщите, когда планируете уехать.
Я заверил, что все будет так, как он просит, и мы поехали домой.
Таможня дает добро
Следующие полторы недели превратились в день сурка. В шесть-семь утра я созванивался с Селестином, он сообщал, что сегодня мы снова ждем, когда директор подпишет письмо. Но проходили дни, а что-то не давало подписать спасительное письмо. Сегодня директора не было, завтра он был на важной встрече, в среду был профессиональный праздник, в четверг он был, но до документов дело не дошло, в пятницу у него нерабочий день. Затем снова выходные и новая неделя.
В понедельник, разумеется, директор не появился на работе, во вторник он был до обеда, но до документов не добрался. Наконец в среду наши бумаги легли на стол очень занятого человека.
– Алексей, директор видел письмо, но наложил резолюцию, его нужно немного поправить. Сути это не меняет, но надо будет еще подождать.
Изменения были косметическими и на суть документа не влияли. Правда, мы вернулись в отправную точку, где были неделю назад, и вновь принялись ждать. История повторялась снова. Опять глава таможни был занят, не пришел или ему было некогда. Но вот случилась очередная пятница, и Селестин с утра перестал выходить на связь. Он долго ничего не сообщал и не отвечал на мои сообщения. Мы приуныли, это не предвещало ничего хорошего, опять придется провести бестолковые выходные в Йоле. Однако ближе к вечеру раздался звонок:
– Алексей! Письмо получено, читай.
Я жадно впился глазами в документ. Наконец-то! Залог не нужен, главное, следовать по заданному маршруту и отмечаться на таможне в каждом из перечисленных пунктов. Команду охватил мандраж. Два-три дня, и все закончится.
Бенуа уже прислал сообщение, что он отправляется на таможню за машинами. Завтра утром старт вместе с вооруженной охраной. До нас 600 километров пути.
Но чадские чары были еще сильны, и сложности снова начались ранним утром следующего дня. Моя машина отказывалась заводиться, сел аккумулятор. После того как ее прикурили, выяснилось, что погорели предохранители. Не работали окна, вентиляция, свет, центральный замок.
– Пофиг! Езжайте так! – командовал я Бенуа, ощущая, что Чад просто не хочет отдавать машины. – Если нужно, берите электрика, мы рассчитаемся.
День прошел тревожно. Каждые пару часов приходили новости. Сначала спустило колесо у Димы, потом у Сереги. Потом моя машина встала, так как «помпа плохо работает». Камерунцы не смогли пояснить, что они имели в виду, не отвечали на запросы.
– Мы снова едем, но вынуждены останавливаться каждые 30–40 километров, твоя машина не едет.
– Тогда тащите ее! В ящике лежат три троса, – я был зол, какие-то силы упорно не хотели отпускать машины.
Несколько часов прошло спокойно. Поглядывая на телефон, я позвал всех на ужин в китайский ресторан, который нашел на карте Йолы. Нужно было что-то поменять в привычной рутине. Спустя пару часов пришло сообщение: «Алексей, нас задержала полиция. В машине обнаружены российские полицейские нашивки. Власти думают, что вы из «Вагнера»[73].
– Ребята, стойте, у нас опять проблема.
Мы все остановились как вкопанные на краю оживленной улицы. Солнце уже зашло, по дорогам продолжали носиться моторикши, освещая своими тусклыми маленькими фонарями проезжую часть. Я снова и снова перечитывал сообщение, как будто от этого проблема должна была сойти на нет. Зазвонил телефон, это был Селестин, он, видимо, только что получил такое же сообщение.
– Алексей, привет, машину снова задержали, они там нашли…
– Да они что, все ох*ели? – заревел я в трубку. Несколько прохожих испуганно отшатнулись от нас. – Это же просто нашивки российских полицейских, я их вожу уже пять лет и меняю на местные нашивки для своего друга-коллекционера. А российский флаг на номерах у них не вызывает подозрений?
– Да, уж точно ох*ели, – нисколько не стесняясь обсценной лексики, вторил Селестин. Из уст африканца это звучало очень мило и смешно. – Но, понимаешь, нам надо как-то доказать, что вы не полицейские и не российские наемники. Сейчас они потребовали достать все из машин. Идет досмотр.
– Ага! Дорогой, подожди, я тебе скоро перезвоню, – в моей голове мгновенно созрел план.
Я открыл записную книжку в телефоне, начал пролистывать контакты в поисках нужного. Я звонил моему хорошему другу Илье, на другой континент, в Америку, в штат Миннесота.
– Возьми, возьми трубку, это очень важно, – бормотал я, понимая, что шансы поговорить с ним сию секунду невелики, Илья не так часто брал трубку сразу, бывало, уходили дни, прежде чем нам получалось удачно созвониться.
– О, Леха, привет! Вы там выбрались из Чада? – раздалось в трубке.
– Илюха, мы сейчас в Нигерии, слушай меня и не перебивай. Мне срочно нужная твоя фотка на фоне твоей коллекции нашивок. Прямо суперсрочно, наши машины опять задержали, теперь в Камеруне, в красной зоне. Нашли нашивки, которые я брал, чтобы меняться с местными и тебе добывать новые для твоей коллекции. Но вышло все не так, как мы хотели.
– Понял, сейчас пришлю, – коротко ответил Илья и отключился.
– Они правда думают, что мы настолько тупые наемники, что возим с собой элементы формы? – озадаченно задал вопрос в пустоту Дима. – Да и читать надо внимательно, там же написано, что это полицейские нашивки.
Первая волна гнева сошла, я начал мыслить уже более спокойно. А что, собственно, произошло? Да, у меня есть в машине сувениры, да, это часть формы российской полиции, и что?
Дзинь! Пришло сообщение из Штатов. На присланной фотке Илья красовался на фоне стенда с несколькими десятками полицейских шевронов. При размере его коллекции в несколько тысяч экземпляров такая демонстрация выглядела слабо, но для человека несведущего – вполне убедительно. Я мгновенно переслал фотку с пояснениями Бенуа и Селестину.
– Алексей, все хорошо, думаю, мы решим этот вопрос, я лично этим займусь, – успокоил меня Селестин, и мы отправились обратно в отель.
До полуночи я не мог сомкнуть глаз, пока не раздался звонок от нашего камерунского визави.
– Все в порядке, я им рассказал, что это подарок для российского консула, который коллекционирует шевроны, и все быстро закончилось, – со смехом сообщил наш друг. – Ребята едут дальше, сегодня ночью они должны прибыть в Гаруа.
Гаруа! Это же последний крупный город на пути к нам, буквально сотня километров! Мы были все ближе и ближе к цели. С таким позитивным настроем я уснул.
От Гаруа до Йолы
Ранним утром Бенуа сообщил, что машины с вооруженным конвоем прибыли в Гаруа. Моя «Тойота» несколько раз глохла, но каким-то чудом все же добралась до города. Сейчас ребятам надо было отдохнуть перед последним рывком. День прошел без новостей, никто в путь не тронулся. Селестин путано объяснял, что вот сейчас надо пару дел дорешать, и машины поедут. Прошел еще день, вновь никто из Гаруа не выехал. Камерунцы молчали. Тишина зловеще действовала на нас; завтра будет два месяца с момента прилета в Чад. Два очень нервных, проведенных в напряжении месяца. Маршрут от Чада до Сьерра-Леоне, по моим расчетам, должен был занять полтора месяца, но мы, спустя пару месяцев, оставались практически в начале нашего пути. К вечеру позвонил Селестин:
– Алексей, тут такая ситуация… – начал он, а у меня внутри уже все упало от этих слов, я был готов услышать, что на колонну напали, машины угнали, сожгли, в общем, случилось нечто страшное, ужасное и непоправимое, – с машинами все хорошо, но знающие люди советуют нам не ехать ни сегодня, ни завтра. Поступила информация, что от Куссери до Гаруа нашу колонну отслеживают нехорошие люди, попросту бандиты. Они выжидают, где можно напасть на машины. Хотят сделать это на дороге в Нигерию, места там глухие. Надо сбить их планы, чтобы они не знали о том, когда мы планируем поехать.
Я молча слушал. Мое сознание медленно превращалось в тоннель, сквозь который проходила только важная информация, все ненужное оседало снаружи. Было не важно, какие «декорации» окружают сейчас наши машины, мне было бы все равно, даже если бы Селестин сказал, что за тачками охотятся инопланетяне, орангутанги или термиты-переростки. Единственное, что меня интересовало, – когда приедут наши машины. Верить ли этим рассказам про бандитов? Да черт его знает, не хочу я в этом разбираться, я хочу получить желаемый результат. Может, это и выдуманная история, чтобы потянуть время, может, и настоящая. Сейчас это не имело значения.
– То есть мы ждем послезавтра, когда ребята уедут?
– Ну, если коротко, то да, Алексей.
– Хорошо, мы ждем.
– Бли-ин, – хором сказали Марина, Серега и Дима, как только я им сообщил детали остросюжетного боевика, разворачивающегося буквально в сотне километров отсюда. То, что случилось дальше, напоминало массовую истерику.
Мы все вместе, а потом по очереди кричали, смеялись и хрюкали. За эти два месяца мы испытали на себе все возможные жанры и сценарии. Начиналось все как приключения, затем переросло в боевик, в триллер с элементами боевика, драму, шпионские страсти, сюрреализм, мистику, и вот, наконец, в финале перед нами крутой детектив. В нем есть мафия и фантомные гангстеры. Мы наперебой выкрикивали фрагменты всей нашей истории, привязывая их к тому или иному жанру. На душе стало легче, настроение значительно улучшилось.