– Предлагаю захлебнуться прекрасным французским вином! – отсмеявшись, предложила Марина.
– Мне тоже, пожалуй, нужно выпить, – поддержал Дима.
– Похоже, команда спивается, – заключил я, еле сдерживая вновь подступивший смех.
– Алексей, как ваши дела? – на связи был офицер иммиграции – Окунуга Сандэй.
Я уже чуть было не забыл про нашего контролера из органов. Игнорировать его не стоило, достаточно было одного его слова, чтобы нас выгнали из Йолы, а потом и из Нигерии.
– Добрый день, мистер Сандэй, – радостно приветствовал его я, – мы через три дня уезжаем, уже все решено.
– Отличная новость, мистер Алекс, не забудьте, ваша нигерийская виза заканчивается через пять дней, вам надо ее продлить. Приезжайте к нам, я вам помогу все сделать.
Действительно, мы уже почти месяц сидим в Нигерии, и наши законные тридцать дней подходят к концу. Даже если машины были бы у нас сейчас, оставшегося времени не хватило бы для выезда в Бенин.
Половину следующего дня я провел в «иммиграции». В этот раз нас приняли радушно, взяли деньги и паспорта. Половину дня мы слонялись по Йоле в ожидании новостей из Гаруа. Телефон упорно молчал. Ни Бенуа, ни Буба, ни Селестин не выходили на связь. Тягостное ощущение никуда не исчезало. Казалось, что там опять что-то случилось, но нам упорно об этом никто не хочет говорить. К вечеру «иммиграция» вернула документы. Продление визы оказалось маленьким дополнительным штампиком в паспорте. Это гарантировало, что ближайший месяц новых претензий со стороны иммиграционных властей к нам не будет. Прошел еще один день.
К полудню следующего дня телефон ожил. Селестин сообщил, что ребята скоро выезжают, впереди, по агентурным сводкам, все спокойно. Можно не волноваться, потому как ребята едут с нигерийской охраной. Мы же за нее заплатили.
Момент встречи приближался. Учитывая опыт последних двух месяцев, я уже нарисовал для себя наиболее вероятный сценарий развития событий. Мне виделось, что на границе с Нигерией, разумеется, возникнут вопросы. Эти вопросы, скорее всего, потребуют нашего присутствия, и нам придется ехать на границу, чтобы их решать. Думаю, надо будет снова платить деньги, потом речь пойдет о каких-либо дополнительных документах. Сразу машины не отдадут, придется маяться там. Сколько? Надеюсь, за три-четыре дня все уладим. В любом случае это будет конец эпопеи с Чадом.
Дорога от границы до Йолы, по словам нигерийцев, занимала не менее четырех часов. Плюс столько же от Гаруа до границы. Время, необходимое для оформления на самой границе, неизвестно, от часа до бесконечности. Я настроил себя и ребят, что новости будут не ранее утра, поэтому можно смело идти спать. Но спать не хотелось, поэтому мы принялись собирать вещи, вдруг все получится и мы сможем завтра отправиться в путь.
Время близилось к полуночи, мы вошли в самый раж, упаковывая вещи и представляя, как быстро мы помчим и как скоро окажемся на песчаных пляжах Гвинейского залива. Телефон звякнул, я взял его в руки и прочитал сообщение от Бенуа: «Мы в Джимете, заезжаем в Йолу, сбрось точный адрес отеля».
Глядя на меня, Марина замерла.
– Ну, что там пишут?
Мое лицо растянулось в глупой улыбке, и я тыкал в экран телефона, не в состоянии членораздельно пояснить, что я показываю.
– Леш, там по-французски, я не понимаю.
– Они здесь! Заезжают в Йолу!
Крик радости разнесся по комнате, коридору, а потом и по тихому двору, удивляя задремавших охранников.
– Они едут, едут, – кричал я, залетая в комнату Димы и Сереги, – уже в Джимете, сейчас заезжают в Йолу.
– Да ну… – только и смог по обыкновению меланхолично вымолвить Сергей, зачем-то напяливая бейсболку.
– Бежим встречать, а то они хрен знает куда уедут.
Охранники, продирая глаза, с удивлением выпустили четверых русских с безумно горящими глазами в темноту улицы. Будучи не в состоянии идти, я перешел на бег. Ждать нужно было здесь, на асфальтированной улице. Мимо они не проедут, особенно завидя четверых европейцев, отчаянно желающих получить свои долгожданные машины.
Несмотря на поздний час, по дороге продолжали носиться желтые моторикши и редкие легковушки. Встав на обочину, я начал жадно вглядываться в свет каждой пары фар столь истово, что вскоре в глазах у меня забегали зайчики. Прошло почти двадцать минут, как вдруг я увидел знакомый свет фар, одна фара светила ярким белым светодиодным светом, вторая – тускловатым галогенным, а на крыше виднелся все тот же ряд красных канистр.
– Вот они! – заорал я, отчаянно пытаясь остановить машины.
Но моя машина, слегка притормозив, аккуратно объехала меня и помчалась дальше. То же повторили машины Сереги и Эльшана.
– Куда, бл*ть! – заорал я. – Вам что, мало нас, белых, машущих и выбегающих на дорогу? Давайте назад, – махал руками я.
Выглядела вся эта ситуация анекдотично, ибо не заметить и не признать нас было просто невозможно. Тем не менее машины проскочили вперед, делая вид, что нас нет. Не успел я открыть рот, как из-за поворота вновь показалась наша колонна. Ребята, развернувшись, возвращались к нам.
– Не уйдешь, – закричал я, словно помешанный, и выбежал на середину дороги, преградив ее.
В этот раз колонна послушно остановилась. Я замахал руками, показывая направление к отелю. Одна за другой машины повернули в нужный нам проулок. Теперь мы бежали за ними. Охранники быстро распахнули ворота, и три родных, долгожданных внедорожника, с которыми мы расстались месяц назад в Нджамене, наконец воссоединились с нами. Сошлись два мира: мир наших бесконечных ожиданий, тревог, проблем и надежд и другой, тот самый, в котором отдельно от нас жили наши железные кони.
Из моей машины вышел Бенуа, одетый не в любимую золотистую джеллабу, а в обычные майку и джинсы. Вне себя от счастья, мы полезли обниматься к камерунцу, ставшему уже таким родным. Из машин один за другим появлялись молодые парни, одетые в такую же одежду. Из шести человек мы знали только одного – Бенуа. Бубы, Муссы и водителей, которых мы сажали за руль в Нджамене, не было.
– Bonsoir, месье, – раздавалось то здесь, то там. Все прибывшие были исключительно франкоговорящими камерунцами. Обещанных нигерийцев-охранников не было и в помине. Но сейчас уже не важно, кто они. Работа была сделана, машины теперь с нами.
– Bonsoir! – радостно приветствовал я всех прибывших. Мне хотелось сказать им миллион слов благодарности, задать немыслимое количество вопросов про дорогу, сложности, документы, бандитов, как вдруг случилось что-то странное. Вместо приготовленных слов из моего рта вырвалось только несколько жалких хрипов. Немного откашлявшись, я повторил попытку… Но слышались только шипение и свист. Я удивленно стоял, хлопая глазами, открывая рот, как рыба, попавшая на сушу. У меня пропал голос, совсем. Я попытался собраться с силами, но ровным счетом ничего не изменилось. Сегодня был слишком сильный стресс, и организм включил защитный механизм.
– Леха, я тебе сейчас помогу, – загадочно сказал Дима и побежал в свой номер.
Через минуту Димка уже стоял рядом со мной, держа в руках бутылку виски.
– Это тебя спасет, – с видом заправского доктора заявил он, протягивая «Джонни Уокера».
Я сделал глоток, и тепло начало медленно разливаться по всему телу, возвращая меня в работоспособное состояние. Постояв минутку, я вновь попробовал заговорить. Голоса виски мне не вернул, но шепотом изъясняться я уже мог. Бенуа рассказал, что последний участок они проехали хорошо. Правда, моя машина периодически глохнет, есть проблемы с электрикой.
– Вот тут, месье Алекс, есть небольшая проблемка, – сконфуженно продолжил он, указывая на стекло.
Маленькой проблемкой оказался разбитый лобовик моей машины. Запасное колесо сверху разболталось от тряски, а камерунцы не догадались его закрепить. На второй день, еще до Гаруа, на одном из плохих участков после резкого торможения тяжеленное колесо прилетело в лобовое стекло. Как ни странно, меня это совершенно не расстроило. Стекло мы в начале пути меняли в Чаде, и я был рад избавиться от всего чадского как можно скорее.
– А что значило «насос не справляется»? – почти хором спросили мы у Бенуа. Эта загадочная фраза не давала нам покоя несколько дней. Мы только строили гипотезы, теперь же наступил момент истины.
– Смотрите, – Бенуа махнул в сторону открытого капота, – машина в какой-то момент начинает плохо работать, ей не хватает горючего. Мы выходим и вот тут качаем, – он показал на ручную подкачку топлива на топливном фильтре, – не всегда получается, нужно стоять и ждать, пока топливо появится. Вот так мы ехали 30–40 километров, потом останавливались и ждали.
Мы втроем заглянули под капот. Это не очень было похоже на проблему с ТНВД. По какой-то причине дизель с трудом поступал к насосу. Проблема в насосе или… Тут мой взгляд упал на дополнительный фильтр-сепаратор, встроенный в подачу перед обычным топливным фильтром. Мы попробовали на нем прокачку ручным насосом. Топливо побежало вперед.
– Хм-мм… Машина долго стояла на жаре, может быть, дополнительный фильтр просто забился, застоялся и из-за него у нас проблемы? А давайте просто его отключим и сделаем прямое подключение, как это было в изначальной конструкции.
Серега довольно кивнул, взял пассатижи, нож, и уже через десять минут топливо напрямую поступало в топливный фильтр, минуя дополнительную очистку. Сейчас наличие дополнительного фильтра было не столь важно, нам нужно было ехать любой ценой.
В салоне моего авто аккуратной кучкой лежали сгоревшие предохранители всех мастей, обрывки проводов и изоленты. Бенуа мало смыслил в технике, посему так и не смог толком рассказать, что же так старательно чинил электрик. Было очевидно, что авто пережило сильное короткое замыкание, сгорела даже рация. Возможно, были сложности с генератором.
После завода машины табло продолжало светиться кучей лампочек. Горели ручник, АБС, трекшн-контроль, фильтр. Ошибок много, исправлять их можно позже.