Не раздумывая, я хватаю его за запястье, проворачиваю руку Чейза по часовой стрелке, надавливаю и выкручиваю, заставляя ублюдка упасть на колени. Приседаю следом за ним и склоняюсь над его ухом.
– Держись от нее подальше. Иначе я убью тебя, тварь. Уничтожу. И никто, поверь, никто даже не вспомнит, кто такой Чейз Холл. Никто. И поверь, после того, что ты с ней сделал вчера, я не оставлю тебя в покое. Сколько бы гребаных секьюрити ты вокруг себя ни собрал. Я знаю, чем ты накачал Кендалл. И она подтвердит. И…
– Кендалл будет молчать, – усмехается Чейз, и я сильнее надавливаю на его руку. Он корчится от боли, но смеется.
– Не будет.
– Еще как будет. Попроси свою крошку показать тебе видео, которое я отправил ей пару часов назад.
Я хочу развернуть Чейза к себе лицом и ударить, но меня перехватывают за плечи. Трое крупных секьюрити в черном оттаскивают меня от ублюдка. Ищу взглядом Джейсона, но его тоже скрутили. Чейз кивает, и нас, как мусор, выталкивают на улицу.
Этот сукин сын ничего не боится. И откуда у простого фотографа такие связи? Такая защита? С чего вдруг?
Ответить на эти вопросы мне поможет только один человек, имеющий бо́льшую власть и доступы к базам ФБР.
– Я понял, – отвечает Эзра, когда я кратко поясняю ему цель своего обращения, утаивая моменты, где Кендалл «баловалась» запрещенными веществами. – Выясню в течение суток. Мутный тип. И это тот самый фотограф-«тире»-бойфренд Кендалл?
– Ага. – Я стараюсь не вскипеть от мысли, что он имел право ее когда-то касаться. Да, у них ничего не было, но он пытался. Я знаю. Я видел.
– Мг… – затягивает Эзра, и я понимаю, что папа мне не верит.
– Что?
– Мне звонила Стен.
– Твою мать… – Значит, отец знает о наших с Кендалл отношениях.
– Не хочешь мне ничего рассказать, боец?
– Все сложно.
Эзра вздыхает и молчит с минуту.
– Мне стоит приехать?
– Прекрати, – усмехаюсь я, а сам напряжен до предела.
– Мне и Серене?
– Хватит, пап.
– Мне, Серене и Итали?
– Брось. Все в порядке.
– А ты скажешь, если будет «не в порядке»?
Он знает, что не скажу. Я привык все всегда решать своими силами. И не обратился бы к Эзре, если бы не критичность ситуации. Не из-за того, что я его не люблю, нет. Я по-прежнему ощущаю нашу с ним особенную связь и всегда буду ощущать, но я такой человек. Я с детства был слишком самостоятельным. Меня не исправить.
– Тогда Итали быстро упакует ваши чемоданы, – пытаюсь отшутиться я.
– Если багажом будет заниматься Итали, то мы уедем с дорожными рюкзаками. Вся в мать. У той тоже раньше вся жизнь умещалась в пару коробок.
Мы с Эзрой смеемся, и я опять чувствую, как сильно соскучился. Возможно, мне бы не помешало поговорить с ним, раскрыть душу. Наверное, он бы понял, как никто другой, ведь я все больше узнаю в нем себя. Не зря Серена зовет Эзру Дьяволом. Возможно, вторая моя сущность из той же категории.
На следующий день я едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться к Кендалл с самого утра. Я почти не спал, не ел, не пил. Я даже отключил Сен на сутки, чтобы она не маячила перед глазами и не бесила меня. Раньше такого не случалось.
Я даже не ответил на звонок Скайлар.
Да, зовите меня мудаком.
До ее возвращения в Бостон осталась пара дней, и теперь я знаю, что сказать. Я настроен. Я не трус. И, скорей всего, я неправ, но… Знаете? Хрен с ним.
Хрен с ним!
Я не обязан быть правильным.
Я люблю другую. Не свою невесту. Не мать моего будущего ребенка. Я уже стократно неправ. И впервые в жизни я хочу следовать не по пути здравого смысла и общепринятых устоев, я хочу слушать сердце. А оно просится к Кендалл.
Глава 24. Семейный ужин
Я на пороге ее дома к вечеру. Выждал. Не сорвался. Привел в порядок помятое лицо, и теперь отек от удара Юджина почти не заметен. Сен отгладила новую черную рубашку. Да, я ее включил. Сен не обиделась, ведь она не умеет. Жаль, так можно только с роботами.
Я вкусно пахну, почти бодр на вид, вытаскиваю руку из кармана пальто и стучусь в дверь, где меня впервые за все годы моего существования не ждут. Особенно Юджин. И именно он открывает дверь.
– Бостон? – Неприкрытое удивление на его лице и вмиг сдвинутые брови только подтверждают мои догадки – я больше не желанный гость в этом доме. Я все испортил.
– Привет. Мне нужно поговорить с Кендалл. – Я решаю действовать прямо.
– Да ты, мать твою, шутишь! – шепотом возмущается Юджин и ступает за порог, чтобы прикрыть за собой дверь. Чтобы его никто не слышал. Чтобы никто не узнал, что я пришел. Значит, он никому не рассказал, что проехался мне по лицу. Отлично.
– Нет. – Я наглею и шагаю вперед. – Она не ребенок, Юджи. И я не какой-то мудак типа Чейза. Ты знаешь меня. Поэтому впусти. Позволь мне с ней поговорить. Или я сделаю это как раньше – через окно в ее комнате.
Ноздри Юджина раздуваются. Руки напрягаются и слишком крепко сжимают дверную ручку, которую он все еще держит за своей спиной.
– Бостон, проваливай! – Юджин срывается и повышает голос.
– Бостон? – звонко переспрашивают по ту сторону двери, из холла. – Я услышала «Бостон»? – повторяют с нотками радости в голосе. Если представить, то обладательница голоса даже припрыгивает. – Неужели тот самый?
Юджин едва успевает отступить в сторону, как входная дверь, которую он так усердно закрывал от меня, распахивается, и в проеме появляется девушка с вьющимися рыжими волосами по плечи. Я не узнаю ее.
– Ничего себе, – ухмыляется она, и ее губы растягиваются в улыбке. – Какой ты стал… – Девушка продолжает улыбаться и оглядывать меня с ног до головы. Всего. Полностью. Она не стесняется и таращится, клянусь, даже на область моего паха. – Не узнал меня? – смеется она и подходит ближе, задевая Юджина плечом. – Я Веро́ника. Племянница Стенли. Мы с тобой станцевали сотню танцев на их свадьбе, помнишь? – Вероника заливается раскатистым смехом и обнимает меня, как будто я ее старый друг. – Правда нам тогда было по десять что ли… – Она снова стискивает меня в объятиях, а я не знаю, куда деть руки. – Помню, ты еще тогда сказал, что тебе нравятся мои духи.
– Вот как? Духи, значит? – Я слышу родной голос и устремляю взгляд в ядовитые зеленые глаза за плечом Юджина. – Бостон всегда имел слабость к запахам, не так ли? Особенно к шафрану, верно?
Моя Кендалл прищуривается и склоняет голову набок. Улыбается, но взгляд мечет стрелы. О я знаю этот взгляд. Кендалл ревнует. Но к кому? И с чего бы? Я даже не помню эту Веронику, которая прямо сейчас нашла во мне близкого друга и не перестает прижиматься слишком близко, настолько, что я чувствую, как напряглись ее соски через тонкую блузку. Этого мне еще не хватало.
– Обожаю шафран. – Я улыбаюсь Кендалл и деликатно высвобождаюсь из объятий Вероники. – Он обладает особенными свойствами.
– Правда? – вмешивается Вероника и заставляет прервать мой зрительный контакт с Кендалл. – Не знала. Расскажешь подробнее о его свойствах? Тетушка Стенли как раз подает ужин.
– Еще раз назовешь меня тетушкой – и я отправлю тебя ночевать в аэропорт. – Жесткий тон Стен заставляет меня улыбнуться. – Безо всякого ужина, Вероника. Последнее предупреждение. – Потом Стенли обращает внимание на меня. – Привет, Бостон. Рада тебя видеть. Поужинаешь с нами?
– Он сказал, что опаздывает по делам, – вмешивается Юджин.
– О, правда? – Стен смеряет Юджина презрительным взглядом. – Думаю, Бостону не составит труда задержаться на час.
– С удовольствием. – Я подыгрываю ей. – Я уже написал своим «деловитым» сотрудникам, чтобы не ждали меня.
Кендалл хихикает и тут же прикрывает рот рукой. Юджин молча уступает своей жене, избегая публичной ссоры, и пропускает меня в дом.
Я выдыхаю. Кажется, я миновал охрану похлеще Зоны 5123. Боюсь представить, что меня ждет дальше.
А дальше – долгий, затянувшийся на час ужин рядом с Вероникой, которая: не замужем, без детей, в агрессивно-активном поиске и слишком подробно помнит меня и наши танцы на свадьбе Стенли и Юджина. Настолько подробно, что Кендалл вместо тушеной спаржи уже прокусила себе губу. И прожгла насквозь рыжую копну волос своей, получается, двоюродной сестры.
– Бостон! – Кендалл неожиданно вскакивает из-за стола, когда Вероника кладет руку на мое плечо. – Отойдем на минуту.
– Нет! – подрывается Юджин, который весь час мысленно разделывал мою тушу ножом для мяса.
– Да! – шикает Стенли. – А ты лучше принеси десерт, – указывает мужу.
Вероника огорченно вздыхает, когда я аккуратно отнимаю ее руку от своего тела. Выпрямляюсь, незаметно подмигиваю Стен и удаляюсь вслед за Кендалл. Один из ее братьев близнецов в шутку присвистывает нам вслед, и, кажется, я слышу скрежет зубов Юджина за своей спиной.
Кендалл уволакивает меня на второй этаж, она почти бежит, и я едва не спотыкаюсь на ступеньках. Кажется, у моей девочки серьезный приступ ярости. Я и не знал, что она настолько ревнива. Хотя, думаю, если бы Вероника оставила мое тело в покое хотя бы на минуту и перестала упоминать, как классно мы ладили в детстве на свадьбе Стенли и Юджина, Кендалл держалась бы лучше.
– Куда ты так спешишь? – усмехаюсь я, за что Кендалл впивается ногтями в мою ладонь и тащит меня дальше, мимо своей спальни к ванной комнате в торце коридора. – Конфетка, успокойся, – не могу стереть с лица идиотскую улыбку. Меня забавляет ее ревность.
Моя кудрявая собственница. Кто бы мог подумать.
Кендалл шикает и чертыхается, проталкивая меня в ванную, захлопывает за мной дверь, проворачивает замок и набрасывается на мои губы. Ее неожиданный рывок отшатывает меня назад, я врезаюсь спиной в шкаф и слышу, как сзади падают баночки с кремами, лосьонами и прочей фигней.