– Я готова была прибить эту рыжую сучку. – Кендалл толкает меня к стене, хватается за мою рубашку и выдергивает ее из брюк. – Запах тебе ее нравился, да? – хмыкает она, судорожно расстегивая пуговицы. – Танцевал с ней весь праздник, значит? Кобель.
– Нам было по десять, – смеюсь я. – Ты тогда еще даже не родилась.
Кендалл злобно сдвигает брови и дергает за пряжку моего ремня.
– Эй, тише. – Я перехватываю ее руки. – Или ты хочешь, чтобы твой отец распотрошил меня, как запеченную утку? Я видел, как он орудует ножом, Кендалл. Не хочу, чтобы он применил свои навыки на моих гениталиях.
– На мне те самые красные трусики с атласным бантом над задницей.
– О господи… – Я делаю глубокий вдох, втягивая воздух сквозь зубы. Она умеет бить прямо в цель. – Мы в доме твоих родителей… – почти стону я, когда Кендалл расстегивает мне ширинку и царапает длинными ногтями оголенную область между напряженными косыми мышцами.
– Можешь их порвать.
– Твою ж мать!
Это была последняя капля. Мои аргументы «против» закончились. Как и последние капли нравственности. Ее не осталось. Только похоть, страсть, дикое желание овладеть моей девочкой прямо над обеденным залом, где ужинает вся ее семья. Это отвратительно, жутко и неправильно. Но… Черт! Я возбужден так сильно, что едва не кончаю от мысли, как буду трахать Кендалл через пару секунд.
Голова идет кругом. Член готов взорваться. Я хватаю Кендалл за бедра, резко притягиваю к себе, разворачиваюсь вместе с ней и придавливаю ее грудью к стене. Задираю ее платье до талии, обнажая те самые трусики, которые мечтал стянуть с нее со времен нашей онлайн «конференции». Этот гребаный атласный бант колышется, Кендалл специально выпячивает попку и трется о мой каменный член. Я глухо рычу и ударяю ладонью по ее упругой заднице.
– Бостон! – всхлипывает она, и я зажимаю ей рот рукой.
– Тс-с-с… Тише, Конфетка, – шепчу ей на ухо и толкаюсь пахом в ее зад. – Ты сама напросилась. Поэтому терпи молча.
Еще раз звонко шлепаю по лощенной ягодице и слышу, как Кендалл выпускает слабый вопль в мою ладонь.
Жадно наблюдаю, как подпрыгивает ее попка. Как краснеет отпечаток пальцев на смуглой коже. Я не рассчитал силу и ударил слишком больно. Но она сама виновата. Должна была давно понять, что меня нельзя провоцировать. Но, кажется, это ее хобби.
Я сжимаю обеими руками ее бедра и оттаскиваю от стены так, чтобы Кендалл прогнула спину.
– Будь тихой девочкой, поняла? – Облизываю языком ее ухо. – Поняла меня? – Утыкаюсь мощным стояком ей в задницу.
– Да, – шепчет Кендалл и упирается ладонями в стену.
– Ни единого звука, Конфетка. Что бы я ни сделал.
А я сделаю многое. Но это будет быстро – мы же хотим вернуться к ужину, верно?
Я приседаю на корточки, кусаю ее сладкую попку и под сдержанные всхлипы Кендалл вонзаюсь зубами в манящий красный бант. Тяну его ниже, вдоль промежности. Стаскиваю кружевные тонкие лямки трусиков. Сжимаю зубы и скатываю ткань вниз по ее длинным, стройным ногам.
Она позволила их порвать? О нет. Нет. Нельзя уничтожать сокровище, которое будит во мне зверя. Лучше я потом стащу их с нее еще раз. И еще. И снова. Пока этот клочок красной ткани сам не разойдется по швам от моих зубов.
Роняю трусики Кендалл к ее ногам и только тогда возвращаюсь к аппетитной заднице. Развожу ягодицы шире и припадаю языком к промежности. Кендалл сдавленно стонет, а я ненасытно слизываю ее влагу. Она такая мокрая. Вкусная. Возбужденная. Я легко проникну в нее с первого рывка.
– Бостон, пожалуйста… – рвано шепчет Кендалл, прикусывая свою ладонь, чтобы звучать тише. – У нас мало времени. И я уже не могу терпеть…
– Не можешь терпеть? – Мой язык подразнивает ее между ног. – Я смотрел на тебя и терпел гребаную вечность.
– Боже… – Кендалл подается задницей назад и виляет ей в такт моему языку.
– И ты будешь говорить, что не можешь терпеть?
– Да… – Она сдавливает свой рот своей же ладонью, чтобы не застонать во все горло.
– Хочешь мой член?
– Да.
– Хочешь, чтобы он заставил тебя кончить?
– Иисусе, да…
– Хочешь кончить в доме своих родителей, Кендалл? Ты ведь знаешь, что они догадываются, чем мы тут занимаемся.
– Бостон, пожалуйста… – почти скулит она, когда я интенсивнее проталкиваюсь языком в мокрое лоно.
– И ты все равно хочешь, чтобы я трахнул тебя?
– Хочу…
– Скажи это.
– Бостон, умоляю. – Она извивается надо мной и быстрее раскачивает бедрами.
– Скажи, Кендалл.
– Трахни меня. Пожалуйста. Хочу, чтобы ты кончил в меня.
Я вскакиваю на ноги, срываю вниз боксеры и врезаюсь в нее мощным толчком. Едва успеваю заткнуть ей рот ладонь, прежде чем Кендалл глухо и протяжно стонет.
– Черт… Какая ты тугая, – шиплю я сквозь зубы и быстро наращиваю темп.
Погружаюсь в нее до основания. Быстрее и быстрее. Бьюсь пахом об упругий зад и сильнее сжимаю пальцы на щеках Кендалл. Свободной рукой скольжу к клитору и тру его между пальцев.
– Кончай, моя девочка. Кончай.
Я сам на грани срыва. И как только чувствую, как тесно Кендалл сжимает меня, как пульсируют стенки влагалища вокруг моего члена, врезаюсь в нее до упора и взрываюсь.
– Что ты со мной творишь, Кендалл? – Я роняю лицо на ее плечо и втягиваю свой наркотик – исключительный аромат тела Кендалл, пропитанный шафраном. Я неизлечимо зависим.
– Я просто люблю тебя без остатка.
По ощущениям нас не было около десяти минут, но то, как резко Юджин подпрыгивает с дивана и въедается в меня бешеным взглядом, говорит о том, что, кажется, мы с Кендалл «слегка» задержались.
Стенли уже успела убрать со стола, а все остальные переместились в гостиную. Близнецы, как обычно, свалили на баскетбольную площадку на заднем дворе, Ривера заперлась у себя в комнате – слышал музыку из-за ее двери, когда спускался на первый этаж, а Вероника допила до дна свой бокал вина.
– Как дела у Скай, Бостон? – не церемонясь, заявляет Юджин. Мне не надо оборачиваться, чтобы заметить, как напряглась Кендалл за моей спиной. – Как она себя чувствует? Первые недели срока очень важные, ты знал? Женщину нужно оберегать от любого стресса.
Чувствую себя еще большим мудаком, чем есть на самом деле. Конечно, я помню о Скайлар. О ее беременности. О нашем ребенке. Я помню и не забываю ни на день. Как и не забываю ни на секунду о Кендалл, которая не должна все это выслушивать сейчас.
– Так твоя девушка еще и беременна? – встревает Вероника и огорченно надувает губы. Вот уж кому плевать на чужих девушек, так это ей. Если бы не Кендалл, Вероника бы сама затащила меня в туалет и оттрахала раньше, чем я бы успел сказать «нет».
– Невеста. Будущая жена. Скайлар, – внятно поясняет Юджин Веронике, но смотрит только на меня.
– Папа! – психует Кендалл. Я оборачиваюсь и вижу, что ее глаза полны слез.
– Кендалл, я все ей объясню. Обещаю. – Вопреки здравому смыслу я накрываю ее щеку ладонью. – Слышишь меня? Она приедет, и я сразу же с ней объяснюсь. Я люблю тебя.
– Эм… что? – медленно поднимается на ноги Вероника. – Ты с ней? – усмехается. – С Кендалл? За спиной своей девушки?
– Так, дорогая, вали-ка ты спать, ага? – вовремя вмешивается Стенли. – Не суйся не в свое дело, Вероника. И хватит уже подкатывать к Бостону. У тебя нет шансов. Прими и иди смой уже эту стремную малиновую помаду со своего лица. Она тебе не идет.
– Ты ведешь себя, как сука! – не выдерживает Вероника и кричит на Стен.
– О, правда? А я думала, что всегда такой была. Иди в свою спальню, Вероника. Или я могу вызвать такси до аэропорта. Твой рейс как раз через двенадцать часов.
– А ты придурок, – хмыкает Вероника, обращаясь ко мне, и задевает меня плечом прежде, чем бегом и стуча каблуками взлететь вверх по лестнице.
– Стенли, какого черта ты защищаешь его?! – повышает голос Юджин. – Он использует нашу дочь!
– Я не использую Кендалл! Не смей так говорить! – взрываюсь я.
– Бостон не использует меня! – кричит Кендалл. – Или ты считаешь меня круглой дурой, которая позволила бы?!
– То есть тебя устраивает, что ты его любовница? Да? Этого ты хотела для себя? Быть его любовницей? На вторых ролях после беременной невесты?! – Юджин быстро настигает Кендалл и размахивает руками перед ее лицом. Я встреваю между ними.
– Хватит. Мы разберемся. Это не входило в мои планы. Я не знал, что все сложится именно так.
– Ты до хрена всего планируешь, Бостон! Всегда! Тебе самому не надоело? Ни единой эмоции. Только гребаные планы! А моя Кендалл давно в твоих планах?!
– Папа!
– Юджин, я люблю ее!
– И давно? – рычит он и отбивается от руки Кендалл, которой она пыталась схватить отца под локоть.
– Я всегда любил ее. Только ее. Мне не за что тут оправдываться.
– То есть ты с детства морочишь ей голову?! – Юджин порывается вперед и хватает меня за ворот рубашки.
– Папа, хватит! – взвывает Кендалл и пытается оттащить его за плечи.
– Юджин, угомонись! – Между нами возникает Стенли. – Не мешай им. Пусть сами разберутся!
– Что?! Ты в своем уме, женщина? – Юджин хватает за плечи свою жену, и я столбенею, ведь это первый раз за всю жизнь, когда Юджин проявил агрессию в сторону Стенли. – Он без пяти минут женат! У него будет ребенок от другой! И он смеет заявляться в наш дом и предъявлять права на нашу дочь! Ты знала, что он залезал к ней в окно? Еще раньше. Когда она была совсем ребенком! И этого человека я считал своим сыном? Его я впускал в свой дом?
– Папа, прекрати, пожалуйста, – плачет Кендалл.
– Я никогда не трогал ее! Я бы не посмел! – Я толкаю Юджина в плечо. – Как ты вообще мог такое подумать! Я не прикасался к ней все эти годы!
– Я тебе больше не верю! – Юджин вырывается из хватки Стенли и снова хватает меня за воротник рубашки, но в этот раз я сопротивляюсь и выворачиваюсь. Юджин замахивается, я блокирую удар и ловлю его кулак.
– Остановись. – Я изо всех сил стискиваю его руку. – Я никогда не лгал Кендалл. Не пытался ее обмануть. Да, все сложно. И да, я гребаный мудак по отношению к Скай. Но это моя проблема, которую я решу. Юджин, я уважаю тебя и всю твою семью. Я, черт возьми, люблю тебя, как родного отца. И я люблю твою дочь. Бесконечно люблю. И, прости, но даже если ты запретишь, я не откажусь от нее. Никогда. И тебе придется смириться, потому что мое лицо будет мелькать в ее жизни довольно часто. Теперь каждый день. Потому что я хочу…