Я открываю рот, но замолкаю. Ни одно слово не слетает с моего языка, потому что я забываю, как говорить.
Бостон страдал так же, как и я.
Ему все время было плевать на мой статус. Когда мне было пятнадцать, он отпустил меня в Европу, чтобы я осуществила свою мечту. Какая же я глупая. На самом деле круглая дура. Я ведь все время старалась достичь высот, только чтобы соответствовать ему. Но разве Бостону это было нужно? Нет. Ему была нужна рядом просто Кендалл. Просто девочка, которая до безумия обожает желтый цвет и его непослушную челку. Он бы принял меня любой. А сейчас примет?
Как я могу знать, что у Бостона в голове, когда не могу разобраться даже в своих мыслях?
– Джей… – неуверенно шепчу я. – Помнишь, ты рассказывал о групповой терапии? Советовал какой-то медицинский центр, у которого хорошая программа реабилитации.
– Да, конечно! – резко оживляется Джейсон будто ждал этого вопроса последние два года. – Прекрасный центр! Его рекомендовал Аластор. Там работает его знакомый психотерапевт. Отличный специалист. Как раз он и проводит сеансы групповой терапии с такими… Эм… Пострадавшими людьми, как ты.
– Да, Джей, я поняла.
– Неужели ты решила… – он осторожно подбирает слова.
– Ничего я не решила. Просто хочу посмотреть на это сборище. Сомневаюсь, что мне поможет, но… В общем, запиши меня на ближайшую встречу. Или как там у них это называется.
– Окей. Будет сделано. Я вышлю тебе всю необходимую информацию завтра. – Джейсон достает телефон и что-то быстро печатает. – Я очень рад, правда… – Свободной рукой он накрывает мою ладонь и сжимает ее. – Рад, что ты наконец-то захотела двинуться дальше. Я горжусь…
– Джей, я сейчас передумаю.
– Понял. – Он прочищает горло и выпускает мою руку из своей хватки. – Едем домой? Твое лицо уже почти не опухшее.
– Спасибо, Джейсон. Ты мастер комплиментов.
Через три дня я посещаю первое групповое занятие. Там есть девушка младше меня на два года. У нее сахарный диабет, и ей ампутировали ногу около двух месяцев назад. Она до сих пор испытывает фантомные боли, но на встрече она даже улыбается. Я тоже знаю, что такое фантомная боль после ампутации. И в те месяцы я вовсе не улыбалась.
На втором посещении групповой терапии мужчина лет сорока пяти на вид рассказывает о том, как служил в армии. Неудачный прыжок с парашютом едва не лишил его жизни. «Отобрал только ноги» – шутит он и смеется, задирая калоши джинсов, чтобы продемонстрировать новые протезы.
– Жизнь ведь на этом не заканчивается, – говорит он и подмигивает мне.
Я ерзаю в инвалидном кресле и чувствую себя неловко. До недавнего времени я думала, что моя жизнь как раз-таки закончилась. Счастливая так точно.
Через три недели, на третьем занятии, еще одна девушка с разноцветными волосами делится с нами радостной новостью о скором протезировании. Ей ампутировали руку из-за саркомы24 третьей стадии, и она безумно рада тому, что скоро станет «киборгом»25.
Смотрю на них и не понимаю, откуда в этих людях столько жизни. Они любят ее, кажется, больше, чем любила я в свои восемнадцать. Для них жизнь не закончилась, она даже не остановилась после лишения конечностей. Более того, они даже не считают себя калеками, каковой назвала себя я.
– Ну, что, Кенди. – Психотерапевт останавливает свой взгляд на мне на пятом занятии. Я смотрю на свой бейдж с фиктивным именем «Кенди», убеждаясь, что доктор обращается ко мне. – Расскажешь нам свою историю?
Я оглядываю девчонку, страдающую от сахарного диабета, ловлю взгляд бывшего безногого военного, чувствую на себе теплую и понимающую улыбку девушки с разноцветными волосами и новым протезом руки, которым она постукивает по стулу. Они все хотят услышать мою историю. И они ее поймут.
– Я Кенди… Вообще-то Кендалл. Кендалл Фрай. И три года назад моя жизнь осела на дне Атлантики.
Глава 36. Визит
Со слов Джейсона знаю, что Кендалл уже больше месяца посещает групповую терапию. Я горжусь ею, но не давлю. Боюсь нарушить курс ее реабилитации своим резким появлением. Я ждал три года – смогу и еще подождать. Лишь бы еще хотя бы раз услышать ее «да».
Сен варит мне кофе, пока я проверяю итоги биржевых торгов за предыдущий день. «Нотис.коин» укрепилась на рынке и после моего риска приносит теперь вдвое больше денег. С таким темпом слова Джейсона перестанут казаться шуткой, и мы действительно станем королями этого мира. Криптовалютного мира, если быть точным. Но меня устраивает это звание, ведь в настоящем мире оно гораздо выше, чем титул монарха.
– Бостон, ваш кофе. – Сен подает мне чашку и возвращается обратно на кухню.
Я делаю вдох, готовясь встретить рассвет. Новый день декабря. В этом месяце мне стукнет тридцать два, а я все еще один в пустой огромной квартире. В этом возрасте у Эзры уже была Серена. Он уже был счастлив, найдя ту единственную, которая излечила его душу. А я упустил свое счастье по своей же глупости. Если бы можно было отмотать назад, я бы не позволил Кендалл соскочить с моих рук в день ее восемнадцатилетия. Я бы поцеловал ее так крепко, как не целуют даже вернувшиеся из далекой миссии космонавты, я бы сжал ее так сильно, как не сжимают запрограммированные на объятия роботы. Я бы признался ей в любви. Не как поэт. Как умею только я. Но это было бы искренне и от всего сердца.
Я бы подарил ей свое сердце.
Уже тогда.
Бери. Пользуйся. Делай с ним, что хочешь. Оно целиком и полностью принадлежит тебе, Кендалл.
Я бы все поменял. Но мы не боги, чтобы повернуть время вспять. Мы можем лишь исправлять свои ошибки, если хватит ума.
Вытаскиваю из кармана телефон и ищу в «контактах» имя Кендалл. Джей слил мне ее новый номер уже месяц назад, но я так и не решился ее побеспокоить. Набираю сообщение, но тут же стираю. Я не знаю, с чего начать. Все кажется глупым и бессмысленным. Простым. Недостойным Кендалл.
«Привет, это Бостон. Не блокируй меня, пожалуйста».
Идиотизм.
«Привет. Это Бостон. Как твоя терапия?».
Бред.
«Привет, это Бостон. Я скучаю по тебе каждый день».
Навязчиво.
«Привет. Я скучаю по тебе».
Не то.
Б: «Я скучаю. Твой Бостон».
Зажмуриваюсь и отправляю, не глядя. Не дыша. Не раздумывая. Даже если не ответит, пусть знает – я умираю по ней каждый час.
– Бостон, к вам гость. – Голос Сен заставляет меня открыть глаза.
– В такое раннее время? Кто это? Джейсон? – Я выпиваю кофе до дна и иду в холл.
– Нет, Бостон. Это Стенли Фрай. Разрешить ей войти? – Сен крутит головой и взмахивает своим фиолетовым боб-каре.
Я замираю на месте.
– Да, – отвечаю, не двигаясь до тех пор, пока Стенли не переступает порог моей квартиры. – Сен, ты свободна.
– Да, Бостон. – Сен послушно скрывается за дверью своих апартаментов, а я не свожу глаз со Стенли.
Я не видел ее так близко около трех лет. И в последний раз ее лицо не выражало ничего кроме презрения. Сейчас же, кажется, она спокойна. И даже настроена, по крайней мере, нейтрально.
Она оглядывает меня с ног до головы, делает глубокий вдох и проходит вглубь холла. Ступает медленно. С каждым шагом оглядывает пространство моей квартиры, запрокинув голову.
– Знаешь, я помню, как ты бегал здесь совсем маленьким… – задумчиво произносит Стенли после затяжной паузы.
– Я никогда не бегал.
– Верно, – усмехается она. – Ты подкрадывался. Никогда не мешал. Тебя никогда не было видно.
– Мне нравилось наблюдать.
– Да… Поэтому я долгое время даже не подозревала, что у Эзры есть сын, хоть и была здесь сотни раз.
– Он никогда не скрывал меня, как это может показаться. – Я наблюдаю, как Стенли проводит рукой вдоль отделанной камнем стены. – Я сам предпочитал скрываться. Мне нравилось оставаться незамеченным. Так мне казалось, что именно я контролирую ситуацию.
– И я чувствовала это в тебе с самого детства. Ты маниакально нуждался в тотальном контроле всего, что с тобой происходило. – Она наконец-то смотрит на меня. Зеленые хитрые глаза сканируют меня словно рентгены. Я точно знаю, от кого Кендалл унаследовала этот взгляд. – Всю жизнь, Бостон, сколько я тебя знаю, ты планировал и контролировал каждую деталь своей жизни.
– Верно. – Мой пристальный взгляд устремлен в глаза Стенли.
– Но ведь Кендалл не такая. Она полная противоположность тебе.
– А может, я был мертв без нее, Стен?
– Юджин уверен, что ты… – Она делает прерывистый вдох и сжимает свое горло ладонью. – Что ты… Растлил ее еще в детстве.
– Что?! – Я в мгновение вспыхиваю и порываюсь к Стенли. – Как ты смеешь такое говорить?!
– Она моя дочь! – кричит Стен напротив моего лица, и в ее глазах я вижу всю горечь и отчаяние, что сидели в ней все это время.
– Я знаю! Я держал ее на руках, когда ей было три. Я возился с ней, когда ей было пять. Я водил ее в детский сад. Я учил ее играть в компьютерные игры. Я видел, как она росла. Разве я мог прикоснуться к ней, когда она была ребенком? Разве ты этого не понимаешь?! – только сейчас чувствую, что по моим щекам катятся слезы. И это не грусть. Это боль от несправедливости. В то время я бы не коснулся Кендалл, даже если бы она сама манила. А она манила, но я бы никогда не воспользовался ее неокрепшим умом.
– Прости, Бостон… – Стенли тоже плачет. – Я запуталась. Я никогда не подозревала тебя, но сейчас… Все так сложно. Наша малышка едва не погибла. Юджин тронулся. Я… Я не знаю, как мне реагировать на твое появление. Я ничего не понимаю… – Она всхлипывает и закрывает лицо руками.
– Иди сюда. – Я обхватываю ее за плечи и притягиваю к себе. Стенли обнимает меня в ответ. Крепко, отчаянно. Сжимая в кулаках мою рубашку.