«Ты заставляешь меня чувствовать себя живым».
«Я люблю тебя всем сердцем».
Я помню каждое его слово. Я пропитана Бостоном насквозь. Он вживлен мне в грудь в виде микродермала. Он впечатан чернилами под кожу. Он в моих мыслях ежедневно. И я не смогла его разлюбить.
– Каждую ночь я засыпала, только чтобы встретиться с тобой во сне. – Моя рука дрожит в его ладони. – Каждый день я открывала глаза, мысленно желая тебе доброго утра. Где бы ты ни был. С кем бы ты ни был. И я бы продолжала так из года в год. Я бы никогда не забыла тебя, Бостон. Кажется, я способна любить только одного мужчину, – горько усмехаюсь я, но выражение лица Бостона остается невозмутимым.
– Прости. – Он сжимает мою ладонь.
– За что?
– За то, что я сейчас сделаю.
Я не успеваю вдохнуть, как губы Бостона обрушиваются на мои губы и захватывают меня в поцелуй. Запах его парфюма обволакивает мое тело и погружает под гипноз. Я закрываю глаза и переношусь в другое место, в другое время, в другое измерение. Мне снова восемнадцать. Бостон тайно похищает меня из дома родителей и до умопомрачения зацеловывает на заднем сиденье своей машины. Окна запотевают, потому что нашего дыхания слишком много. Оно частое и прерывистое. Синхронное. Судорожное, как и наши движения. Мы ненасытные. Голодные. Жаждущие только друг друга.
Бостон срывает с меня куртку. Следом летит и топ. Его горячие ладони на моей обнаженной груди. Я всхлипываю и стону ему в губы, изгибаясь под его напором. Бостон резко опускает спинку сиденья, и я падаю, словно на кровать, придавленная сверху его торсом.
Его движения рваные, быстрые, несдержанные. Чувствую, как трясутся его руки, блуждающие по моему нагому телу. Поцелуй углубляется, становится жадным. Бостон покусывает и оттягивает мою нижнюю губу, а потом снова оплетает языком мой язык. Его пах толкается мне между ног и сильнее разводит их в стороны. Его свободная рука сжимает мое бедро, с натиском скользит ниже к колену, и меня будто ошпаривает кипятком.
Я отталкиваю Бостона и отползаю от него вдоль опущенной спинки сиденья.
Мне уже не восемнадцать.
Я не та Кендалл, которая бы отдала ему всю себя в салоне его «Шевроле».
– Прости, я… – сбивчиво дышит Бостон, стоя надо мной на коленях. Он упирается рукой над моей головой и весь дрожит. – Я не должен был так резко… Прости.
Он быстро возвращается на свое водительское сиденье и приводит мое кресло в вертикальное положение.
– Пожалуйста, прости. – Бостон сжимает переносицу дрожащими пальцами и упирается локтями в руль.
– И ты прости. – Я быстро натягиваю обратно свой топ и рыщу рукой в поисках куртки. – Я должна была остановить тебя раньше.
– Ты хотела меня останавливать? – Он резко оборачивается, все еще неровно дыша.
– Я должна была. – Нащупываю куртку между наших с Бостоном кресел, тянусь за ней, но он перехватывает мою руку за запястье.
– Кому должна? По-моему, среди нас нет третьего, который не хочет продолжения.
– Бостон… – С мольбой смотрю ему в глаза. – Не заставляй меня тебе объяснять.
– Объяснять что? Почему я не должен к тебе прикасаться, когда желаю этого больше всего на свете? Когда меня взрывает изнутри при виде тебя? Когда твой запах одурманивает до безумия? Когда я хочу тебя так сильно, что готов наброситься на тебя даже в гребаной тачке как какой-то подросток?
– Бостон, я не могу… Ты не можешь… Мы… – Я не могу сконцентрировать взгляд на его лице, потому что эти карие глаза туманят мой разум.
Я поддамся. Не выдержу. Я сорвусь. Я хочу этого. Мечтаю ощутить его внутри себя, как раньше. Хочу стонать под ним. Хочу чувствовать каждый его толчок. Хочу, чтобы его поцелуи усыпали мое тело. Хочу, чтобы кожа горела. Хочу его руки везде. Я мечтаю о тех ощущениях, которые когда-то дарил мне Бостон. Только он один.
Но есть то, что блокирует мои желания. Оставляет мечты на уровне животных инстинктов. Я боюсь, что испугается сам Бостон, разочаруется, разобьет мне сердце снова, и я уже не излечусь.
– Я буду ждать столько, сколько придется. – Он выпускает мою руку и заводит машину.
– Ты не должен меня ждать… – тихо отвечаю я, но Бостон слышит. – Не лишай себя удовольствия, – продолжаю, смотря в запотевшее окно. Осадки наших стонов стекают по стеклу. И мне больно это говорить, но я на самом деле хочу, чтобы он был счастлив. – Есть много других… – Но Бостон перебивает меня.
– Кажется, я способен любить только одну девушку.
Он вдавливает педаль газа, и всю дорогу мы едем молча. Я смотрю в окно, боясь взглянуть на Бостона. Бостон сосредоточен на дороге, и я не чувствую его взгляда на себе. Я даже не спрашиваю, куда мы едем. Мне все равно, как когда-то в детстве, когда Бостон возвращался из затяжных командировок и тайно увозил меня кататься на машине по всему городу. Часы тогда летели как секунды. А сейчас минуты превратились в часы.
– Мы выезжаем из города? – Я решаюсь прервать молчание, когда огни Бостона остаются позади нас.
– Нам нужно поговорить в тихом месте.
– Мы вообще не должны были куда-то ехать. Ривера сейчас наверняка в бешенстве и уже побежала сообщать папе о моем похищении.
– Она никому ничего не скажет. Ты сама это прекрасно знаешь.
Да, знаю. Ривера ни за что не проболтается о моей встрече с Бостоном. Она скорее убедит родителей в том, что ее сестру в инвалидном кресле похитили инопланетяне, чем сдаст меня.
– Так и куда мы едем? – Я оглядываю окрестности и не узнаю это место. И кажется, мы въезжаем на какую-то частную территорию, оцепленную высоким забором. – Нам сюда можно или это очередное вторжение?
Бостон усмехается.
– Заброшенная часть порта всегда была моей собственностью. Мы ни разу никуда не вторгались незаконно.
– Ах ты! – Я толкаю Бостона кулаком в плечо. – А я ведь каждый раз боялась быть пойманной!
– Придавало адреналина, согласись? – улыбается он.
– Гадкий и расчетливый лжец! – наиграно хмурюсь я, надувая губы.
– Ни разу тебе не лгал. Изредка недоговаривал – да. Но в остальном я предельно честен.
– Засранец, – фыркаю и наблюдаю, как Бостон прикладывает карточку к электронному замку, и огромные кованые ворота открываются, позволяя машине проехать дальше.
– И это тоже твоя собственность? Похоже на огромный склеп. – Я складываю руки на груди.
– Только Серене и Итали об этом не говори. Они обидятся. Ведь этот особняк им оставил в наследство сеньор Пе́рес ди Виэйра.
– О Иисусе… – Я прикрываю рот ладонями. – Я же не знала… Здесь очень красиво, наверное, когда не темно.
– На самом деле здесь очень красиво, ты права. Территория огромная, как и сам особняк из белого кирпича, выдержанный в стиле романтизма. – Я бросаю подозрительный взгляд на Бостона. Когда он успел проникнуться архитектурой? – И не смотри на меня так. Я цитирую Итали. – Он чувствует мое замешательство и улыбается.
Обожаю эту улыбку. Простую и легкую, озорную. Запомнила ее еще с детства. Я тогда считала, что так он улыбается только мне.
– А еще это место до сих пор охраняется. Нас никто не побеспокоит, – добавляет Бостон, проезжая вдоль высоких туй.
– Откуда у тебя ключи?
– Серена и Итали не планируют перебираться в Бостон. А продавать этот особняк никто не собирается. Поэтому право доступа передали мне, чтобы я контролировал поддержание порядка.
– Везет же некоторым… – театрально цокаю я. – Считай, собственные владения и тотальный контроль… Все как ты любишь.
– О да, мне несказанно повезло, знаешь? – Бостон оборачивается и за долгое время наконец-то смотрит мне прямо в глаза. – Я однажды увидел тебя.
Бостон паркует машину на подъездной дорожке у трехъярусного фонтана, который, по словам Итали, не работает со дня смерти сеньора Ви́тора ди Виэйра. Я помню тот день, мы всей семьей были на похоронах, и все скорбели об утрате, но сложнее всего было Серене. Никогда не забуду, как она плакала. Они очень любили друг друга, но им обоим досталось на эту любовь слишком мало времени. Кажется, этого даже не хватило, чтобы наверстать упущенное.
– Иди ко мне. – Бостон открывает дверцу с моей стороны и протягивает мне руки. – У нас нет выбора: тебе придется сесть мне на руки, если хочешь пройти дальше.
Я съеживаюсь в кресле до размеров шара. Папа носил меня на руках, Джейсон носил, но Бостон… Я боюсь, не потому что не доверяю ему, нет. Мне страшно увидеть отвращение на его лице.
– Считаю до трех и нарушаю все твои личные границы, – серьезно заявляет Бостон и наклоняется ко мне. – Один, два…
– Ладно! – Я выставляю вперед руку. – Ладно… Только осторожно.
– Отвечаю за вас головой, моя королева.
Бостон склоняет голову в соответствующем королеве поклоне, а потом аккуратно поддевает под меня руки. Я задерживаю дыхание. Его ладони скользят вдоль моей спины и бедер. Рывок, и моя грудь плотно прижимается к его твердой груди. Я чувствую, как учащенно бьется его сердце, и утыкаюсь носом в его шею.
Как же вкусно он пахнет.
Я закрываю глаза и обвиваю руками его широкие плечи.
Еще одно мгновение, в котором я забываю обо всем, кроме нас. Тону в его запахе. Упираюсь пальцами в рельеф его тела. Исследую напряженные мышцы и кладу голову ему на плечо. Сную носом вдоль кожи и не могу надышаться.
Мой Бостон.
На нем такое же черное пальто, как раньше. А под ним – черная рубашка, которую я так сильно люблю. Крепкие руки держат меня, и я чувствую себя перышком. Невесомой и хрупкой.
Ветер, не дуй, не хочу улетать из его объятий.
– Я так сильно скучала по тебе… – Сама не замечаю, как произношу вслух под наплывом чувств.
Бостон не произносит ни слова, только ускоряет шаг. Он почти бежит, тяжело дыша, и врывается в дом, держа меня на руках. Я крепче ухватываюсь за его плечи. Ногти второй руки впиваются ему в шею. Вокруг темно. Огромные комнаты освещает только лунный свет, пробивающийся сквозь длинные, узкие окна.