– Ты как хочешь, а я сегодня намерен кого-нибудь трахнуть, – лыбится Джей, как только мы выходим из моей машины.
– На хрена я позволил тебе ехать?! – психую и толкаю Джейсона в плечо.
– Эй! Ну Кендалл же там нет! Нам некого сегодня спасать. И если все сложится гладко, я бы с удовольствием задержался. На часок… другой…
– Ничего не сложится гладко, Джей! – хватаю его за ворот пальто и притягиваю к своему лицу, из-за чего Джейсон встает на носочки. – Хватит строить из себя идиота! Этот ублюдок накачал Кендалл наркотиками! Ее едва не изнасиловали! Она могла погибнуть, Джейсон! Поэтому затолкай язык себе в задницу и хотя бы раз в жизни отнесись к моим словам серьезно!
– Хорошо, старик. Окей. Расслабься. Я понял. Только отпусти, – глаза Джейсона округлены. Я и не чувствовал, что он ухватился за мои руки поверх его пальто.
– Ладно, – выдыхаю и возвращаю Джея на асфальт. – Прости.
– Не припомню этих следов на твоем лице, когда уходил от тебя утром… – друг отряхивает свое пальто. – Неужели Кендалл так сильно бьет?
– Если бы, – усмехаюсь. – Ее отец.
– О черт, старик. Вам никогда не быть вместе. Отцам надо нравиться. Я вот всегда нравлюсь… Меня считают обаятельным и остроумным.
– Заткнись, Джей.
***
В этот раз мы в списках. У моих людей было время поработать над тем, чтобы обеспечить нам с Джейсоном вход в очередной ад.
План такой: мы входим, я оттаскиваю Джейсона от девушек, находим Чейза, уводим его на разговор (он и сам не захочет говорить при свидетелях), а потом я стараюсь его не убить. Собственно, для соблюдения последнего пункта я и взял с собой Джейсона – он обязан меня сдерживать. Звучит смешно, если вспомнить, что сдержанностью всегда отличался именно я. Прощайте, спокойные времена, я не буду по вам скучать.
Выкрашенную в пепельный цвет шевелюру ублюдка замечаю сразу, как будто у меня на него нацелен радар непереносимости. Чейз сидит на кожаном бордовом диване между двумя полуобнаженными девочками, третья разместилась на полу между его ног, и я не хочу знать, а тем более видеть, что она сейчас делает.
– Твою ж мать… Давай его грохнем. Он меня бесит, – возмущается на ухо Джейсон. – Почему таким уродам постоянно достаются самые сладкие цыпочки?
Я не обращаю внимания, яростно выдыхаю и целенаправленно шагаю к Чейзу. Настигаю его сзади раньше, чем Джей успевает остановить меня. Одной рукой хватаю ублюдка за шею, второй – под плечо, и перетягиваю его через спинку дивана. Чейз едва успевает вправить член в штаны.
– Кажется, мы вчера не договорили, – резко встряхиваю его, заставляя встать передо мной на ноги.
– Привет, красавчик, – как только Чейз узнае́т мое лицо, его расплывается в омерзительно самодовольной улыбке. – Так и знал, что ты захочешь вернуться. Все втягиваются. Даже твоя крошка Кендалл. Кстати, как она там? Жива? Здорова? Собирался ей позвонить, но… – хмыкает, а я возгораюсь изнутри. – Были дела поважнее.
– Сука! – сжимаю кулак и уже завожу над Чейзом, но Джей хватает меня сзади за локоть. Чейз усмехается.
– Черт, прости, – он пользуется моментом и высвобождается из моей хватки. – Недооценивал тебя сначала. Думал: «И как только такая, как Кендалл, могла выбрать тебя? Он же пресный. Скованный. Скучный». А теперь я вижу, что она в тебе нашла, – он подтягивается к моему лицу и шепчет сквозь биты громкой музыки: – Ты бешеный, как и она. И она ключ к твоим безумствам. Я угадал? – снова мерзко смеется, и я отталкиваю его от себя.
– Рад, что ты такой разговорчивый, – хватаю Чейза за плечо. – Значит, тебе не составит труда поболтать в другом месте.
– Видишь ли, – он дергается, но я не выпускаю его из хватки, тогда Чейз кивает влево, и я замечаю человека в черном, смотрящего прямо на нас. Потом еще одного правее. И еще одного у бара. Они расставлены по периметру клуба, как секьюрити, только что-то мне подсказывает, что привилегий у этих мужиков куда больше. – Ты крутой чувак, все дела, но, прости, красавчик, я не пойду с тобой. У меня нет настроения. И ты прервал мне классный минет, – он вырывается из-под моей руки и теперь уже сам хлопает меня по плечу. – Не переживай, Кендалл отработает.
Не раздумывая, хватаю его за запястье, проворачиваю руку Чейза по часовой стрелке, надавливаю и выкручиваю, заставляя ублюдка упасть на колени. Приседаю следом за ним и склоняюсь над его ухом.
– Держись от нее подальше. Иначе я убью тебя, тварь. Уничтожу. И никто, поверь, никто даже не вспомнит, кто такой Чейз Холл. Никто. И поверь, после того, что ты с ней сделал вчера, я не оставлю тебя в покое. Сколько бы гребаных секьюрити ты вокруг себя ни собрал. Я знаю, чем ты накачал Кендалл. И она подтвердит. И…
– Кендалл будет молчать, – усмехается Чейз, и я сильнее надавливаю на его руку. Он корчится от боли, но смеется.
– Не будет.
– Еще как будет. Попроси свою крошку показать тебе видео, которое я отправил ей пару часов назад.
Я хочу развернуть Чейза к себе лицом и ударить, но меня перехватывают за плечи. Трое крупных секьюрити в черном оттаскивают меня от ублюдка. Ищу взглядом Джейсона, но его тоже скрутили. Чейз кивает, и нас, как мусор, выталкивают на улицу.
Этот сукин сын ничего не боится. И откуда у простого фотографа такие связи? Такая защита? С чего вдруг?
Ответить на эти вопросы мне поможет только один человек, имеющий бо́льшую власть и доступы к базам ФБР.
***
– Я понял, – отвечает Эзра, когда я кратко поясняю ему цель своего обращения, утаивая моменты, где Кендалл «баловалась» запрещенными веществами. – Выясню в течение суток. Мутный тип. И это тот самый фотограф-«тире»-бойфренд Кендалл?
– Ага, – стараюсь не вскипеть от мысли, что он имел право ее когда-то касаться. Да, у них ничего не было, но он пытался. Я знаю. Я видел.
– Мг… – затягивает Эзра, и я понимаю, что папа мне не верит.
– Что?
– Мне звонила Стен.
– Мать твою… –значит, отец знает о наших с Кендалл отношениях.
– Не хочешь мне ничего рассказать, боец?
– Все сложно.
Эзра вздыхает и молчит с минуту.
– Мне стоит приехать?
– Прекрати, – усмехаюсь, а сам напряжен до предела.
– Мне и Серене?
– Хватит, пап.
– Мне, Серене и И́тали?
– Брось. Все в порядке.
– А ты скажешь, если будет «не в порядке»?
Он знает, что не скажу. Я привык все всегда решать своими силами. И не обратился бы к Эзре, если бы не критичность ситуации. Не из-за того, что я его не люблю, нет. Я по-прежнему ощущаю нашу с ним особенную связь и всегда буду ощущать, но я такой человек. Я с детства был слишком самостоятельным. Меня не исправить.
– Тогда И́тали быстро упакует ваши чемоданы, – пытаюсь отшутиться.
– Если багажом будет заниматься И́тали, то мы уедем с дорожными рюкзаками. Вся в мать. У той тоже раньше вся жизнь умещалась в пару коробок.
Мы с Эзрой смеемся, и я опять чувствую, как сильно соскучился. Возможно, мне бы не помешало поговорить с ним, раскрыть душу. Наверное, он бы понял, как никто другой, ведь я все больше узнаю в нем себя. Не зря Серена зовет Эзру Дьяволом. Возможно, вторая моя сущность из той же категории.
***
На следующий день я едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться к Кендалл с самого утра. Я почти не спал, не ел, не пил. Я даже отключил Сен на сутки, чтобы она не маячила перед глазами и не бесила меня. Раньше такого не случалось.
Я даже не ответил на звонок Скайлар.
Да, зовите меня мудаком.
До ее возвращения в Бостон осталась пара дней, и теперь я знаю, что сказать. Я настроен. Я не трус. И, скорей всего, я неправ, но… Знаете? Хрен с ним.
Хрен с ним!
Я не обязан быть правильным.
Я люблю другую. Не свою невесту. Не мать моего будущего ребенка. Я уже стократно неправ. И впервые в жизни я хочу следовать не по пути здравого смысла и общепринятых устоев, я хочу слушать сердце. А оно просится к Кендалл.
Глава 24. Семейный ужин
Настоящее время
Бостон
Я на пороге ее дома к вечеру. Выждал. Не сорвался. Привел в порядок помятое лицо, и теперь отек от удара Юджина почти не заметен. Сен отгладила новую черную рубашку. Да, я ее включил. Сен не обиделась, ведь она не умеет. Жаль, так можно только с роботами.
Я вкусно пахну, почти бодр на вид, вытаскиваю руку из кармана пальто и стучусь в дверь, где меня впервые за все годы моего существования не ждут. Особенно Юджин. И именно он открывает дверь.
– Бостон? – неприкрытое удивление на его лице и вмиг сдвинутые брови только подтверждают мои догадки – я больше не желанный гость в этом доме. Я все испортил.
– Привет. Мне нужно поговорить с Кендалл, – решаю действовать прямо.
– Да ты, мать твою, шутишь! – шепотом возмущается Юджин и ступает за порог, чтобы прикрыть за собой дверь. Чтобы его никто не слышал. Чтобы никто не узнал, что я пришел. Значит, он никому не рассказал, что проехался мне по лицу. Отлично.
– Нет, – наглею и шагаю вперед. – Она не ребенок, Юджи. И я не какой-то мудак типа Чейза. Ты знаешь меня. Поэтому впусти. Позволь мне с ней поговорить. Или я сделаю это как раньше – через окно в ее комнате.
Ноздри Юджина раздуваются. Руки напрягаются и слишком крепко сжимают дверную ручку, которую он все еще держит за своей спиной.
– Бостон, проваливай! – Юджин срывается и повышает голос.
– Бостон? – звонко переспрашивают по ту сторону двери, из холла. – Я услышала «Бостон»? – повторяют с нотками радости в голосе. Если представить, то обладательница голоса даже припрыгивает. – Неужели тот самый?
Юджин едва успевает отступить в сторону, как входная дверь, которую он так усердно закрывал от меня, распахивается, и в проеме появляется девушка с вьющимися рыжими волосами по плечи. Я не узнаю ее.
– Ничего себе, – ухмыляется она, и ее губы растягиваются в улыбке. – Какой ты стал… – девушка продолжает улыбаться и оглядывать меня с ног до головы. Всего. Полностью. Она не стесняется и таращится, клянусь, даже на область моего паха. – Не узнал меня? – смеется и подходит ближе, задевая Юджина плечом. – Я Веро́ника. Племянница Стенли. Мы с тобой станцевали сотню танцев на их свадьбе, помнишь? – Веро́ника заливается раскатистым смехом и обнимает меня, как будто я ее старый друг. – Правда нам тогда было по десять что ли… – снова стискивает меня в объятиях, а я не знаю, куда деть руки. – Помню, ты еще тогда сказал, что тебе нравятся мои духи.