– Вот как? Духи, значит? – слышу родной голос и устремляю взгляд в ядовитые зеленые глаза за плечом Юджина. – Бостон всегда имел слабость к запахам, не так ли? Особенно к шафрану, верно?
Моя Кендалл прищуривается и склоняет голову набок. Улыбается, но взгляд метает стрелы. О я знаю этот взгляд. Кендалл ревнует. Но к кому? И с чего бы? Я даже не помню эту Веро́нику, которая прямо сейчас нашла во мне близкого друга и не перестает прижиматься слишком близко, настолько, что я чувствую, как напряглись ее соски́ через тонкую блузку. Этого мне еще не хватало.
– Обожаю шафран, – улыбаюсь Кендалл и деликатно высвобождаюсь из объятий Веро́ники. – Он обладает особенными свойствами.
– Правда? – вмешивается Веро́ника и заставляет прервать мой зрительный контакт с Кендалл. – Не знала. Расскажешь подробнее о его свойствах? Тетушка Стенли как раз подает ужин.
– Еще раз назовешь меня тетушкой – и я отправлю тебя ночевать в аэропорт, – жесткий тон Стен заставляет меня улыбнуться. – Безо всякого ужина, Веро́ника. Последнее предупреждение, – потом Стенли обращает внимание на меня. – Привет, Бостон. Рада тебя видеть. Поужинаешь с нами?
– Он сказал, что опаздывает по делам, – вмешивается Юджин.
– О, правда? – Стен смеряет Юджина презрительным взглядом. – Думаю, Бостону не составит труда задержаться на час.
– С удовольствием, – подыгрываю ей. – Я уже написал своим «деловитым» сотрудникам, чтобы не ждали меня.
Кендалл хихикает и тут же прикрывает рот рукой. Юджин молча уступает своей жене, избегая публичной ссоры, и пропускает меня в дом.
Выдыхаю. Я миновал охрану похлеще Зоны 5122. Боюсь представить, что меня ждет дальше.
***
А дальше – долгий, затянувшийся на час ужин рядом с Веро́никой, которая: не замужем, без детей, в агрессивно-активном поиске и слишком подробно помнит меня и наши танцы на свадьбе Стенли и Юджина. Настолько подробно, что Кендалл вместо тушеной спаржи уже прокусила себе губу. И прожгла насквозь рыжую копну волос своей, получается, двоюродной сестры.
– Бостон! – когда Веро́ника кладет руку на мое плечо, Кендалл неожиданно вскакивает из-за стола. – Отойдем на минуту.
– Нет! – подрывается Юджин, который весь час мысленно разделывал мою тушу ножом для мяса.
– Да! – шикает Стенли. – А ты лучше принеси десерт, – указывает мужу.
Веро́ника огорченно вздыхает, когда я аккуратно отнимаю ее руку от своего тела. Выпрямляюсь, незаметно подмигиваю Стен и удаляюсь вслед за Кендалл. Один из ее братьев близнецов в шутку присвистывает нам вслед, и, кажется, я слышу скрежет зубов Юджина за своей спиной.
Кендалл уволакивает меня на второй этаж, она почти бежит, и я едва не спотыкаюсь на ступеньках. Кажется, у моей девочки серьезный приступ ярости. Я и не знал, что она настолько ревнива. Хотя, думаю, если бы Веро́ника оставила мое тело в покое хотя бы на минуту и перестала упоминать, как классно мы ладили в детстве на свадьбе Стенли и Юджина, Кендалл держалась бы лучше.
– Куда ты так спешишь? – усмехаюсь я, за что Кендалл впивается ногтями в мою ладонь и тащит меня дальше, мимо своей спальни к ванной комнате в торце коридора. – Конфетка, успокойся, – не могу стереть с лица идиотскую улыбку. Меня забавляет ее ревность.
Моя кудрявая собственница. Кто бы мог подумать.
Кендалл шикает и чертыхается, проталкивая меня в ванную, захлопывает за мной дверь, проворачивает замок и набрасывается на мои губы. Ее неожиданный рывок отшатывает меня назад, я врезаюсь спиной в шкаф и слышу, как сзади падают баночки с кремами, лосьонами и прочей фигней.
– Я готова была прибить эту рыжую сучку, – Кендалл толкает меня к стене, хватается за мою рубашку и выдергивает ее из брюк. – Запах тебе ее нравился, да? – хмыкает она, судорожно расстегивая пуговицы. – Танцевал с ней весь праздник, значит? Кобель.
– Нам было по десять, – смеюсь я. – Ты тогда еще даже не родилась.
Кендалл злобно сдвигает брови и дергает за пряжку моего ремня.
– Эй, тише, – перехватываю ее руки. – Или ты хочешь, чтобы твой отец распотрошил меня, как запеченную утку? Я видел, как он орудует ножом, Кендалл. Не хочу, чтобы он применил свои навыки на моем члене.
– На мне те самые красные трусики с атласным бантом над задницей.
– О Господи… – делаю глубокий вдох, втягивая воздух сквозь зубы. Она умеет бить прямо в цель. – Мы в доме твоих родителей… – почти стону, когда Кендалл расстегивает мне ширинку и царапает длинными ногтями оголенную область между напряженными косыми мышцами.
– Можешь их порвать.
– Твою ж мать!
Это была последняя капля. Мои аргументы «против» закончились. Как и последние капли нравственности. Ее не осталось. Только похоть, страсть, дикое желание овладеть моей девочкой прямо над обеденным залом, где ужинает вся ее семья. Это отвратительно, жутко и неправильно. Но… Черт! Я возбужден так сильно, что едва не кончаю от мысли, как буду трахать Кендалл через пару секунд.
Голова идет кругом. Член готов взорваться. Я хватаю Кендалл за бедра, резко притягиваю к себе, разворачиваюсь вместе с ней и придавливаю ее грудью к стене. Задираю ее платье до талии, обнажая те самые трусики, которые мечтал стянуть с нее со времен нашей онлайн «конференции». Этот гребаный атласный бант колышется, Кендалл специально выпячивает попку и трется о мой каменный член. Я глухо рычу и ударяю ладонью по ее упругой заднице.
– Бостон! – всхлипывает она, и я зажимаю ей рот рукой.
– Тс-с-с… Тише, Конфетка, – шепчу ей на ухо и толкаюсь пахом в ее зад. – Ты сама напросилась. Поэтому терпи молча.
Еще раз звонко шлепаю по лощенной ягодице и слышу, как Кендалл выпускает слабый вопль в мою ладонь.
Жадно наблюдаю, как подпрыгивает ее попка. Как краснеет отпечаток пальцев на смуглой коже. Я не рассчитал силу и ударил слишком больно. Но она сама виновата. Должна была давно понять, что меня нельзя провоцировать. Но, кажется, это ее хобби.
Сжимаю обеими руками ее бедра и оттаскиваю от стены так, чтобы Кендалл прогнула спину.
– Будь тихой девочкой, поняла? – облизываю языком ее ухо. – Поняла меня? – утыкаюсь мощным стояком ей в задницу.
– Да, – шепчет Кендалл и упирается ладонями в стену.
– Ни единого звука, Конфетка. Что бы я ни сделал.
А я сделаю многое. Но это будет быстро – мы же хотим вернуться к ужину, верно?
Я приседаю на корточки, кусаю ее сладкую попку и под сдержанные всхлипы Кендалл вонзаюсь зубами в манящий красный бант. Тяну его ниже, вдоль промежности. Стаскиваю кружевные тонкие лямки трусиков. Сжимаю зубы и скатываю ткань вниз по ее длинным, стройным ногам.
Она позволила их порвать? О нет. Нет. Нельзя уничтожать сокровище, которое будит во мне зверя. Лучше я потом стащу их с нее еще раз. И еще. И снова. Пока этот клочок красной ткани сам не разойдется по швам от моих зубов.
Роняю трусики Кендалл к ее ногам и только тогда возвращаюсь к аппетитной заднице. Развожу ягодицы шире и припадаю языком к промежности. Кендалл сдавленно стонет, а я ненасытно слизываю ее влагу. Она такая мокрая. Вкусная. Возбужденная. Я легко проникну в нее с первого рывка.
– Бостон, пожалуйста… – рвано шепчет Кендалл, прикусывая свою ладонь, чтобы звучать тише. – У нас мало времени. И я уже не могу терпеть…
– Не можешь терпеть? – подразниваю ее языком между ног. – Я смотрел на тебя и терпел гребаную вечность.
– Боже… – Кендалл подается задницей назад и виляет ей в такт моему языку.
– И ты будешь говорить, что не можешь терпеть?
– Да… – сдавливает свой рот своей же ладонью, чтобы не застонать во все горло.
– Хочешь мой член?
– Да.
– Хочешь, чтобы он заставил тебя кончить?
– Иисусе, да…
– Хочешь кончить в доме своих родителей, Кендалл? Ты ведь знаешь, что они догадываются, чем мы тут занимаемся.
– Бостон, пожалуйста… – почти скулит она, когда я интенсивнее проталкиваюсь языком в мокрое лоно.
– И ты все равно хочешь, чтобы я трахнул тебя?
– Хочу…
– Скажи это.
– Бостон, умоляю, – она извивается надо мной и быстрее раскачивает бедрами.
– Скажи, Кендалл.
– Трахни меня. Пожалуйста. Хочу, чтобы ты кончил в меня.
Я вскакиваю на ноги, срываю вниз боксеры и врезаюсь в нее мощным толчком. Едва успеваю заткнуть ей рот ладонь, прежде чем Кендалл глухо и протяжно стонет.
– Черт… Какая ты тугая, – шиплю сквозь зубы и быстро наращиваю темп. Погружаюсь в нее до основания. Быстрее и быстрее. Бьюсь пахом об упругий зад и сильнее сжимаю пальцы на щеках Кендалл.
Свободной рукой скольжу к клитору и тру его между пальцев.
– Кончай, моя девочка. Кончай.
Я сам на грани срыва. И как только чувствую, как тесно Кендалл сжимает меня, как пульсируют стенки влагалища вокруг моего члена, врезаюсь в нее до упора и взрываюсь.
– Что ты со мной творишь, Кендалл? – роняю лицо на ее плечо и втягиваю свой наркотик – исключительный аромат тела Кендалл, пропитанный шафраном. Я неизлечимо зависим.
– Я просто люблю тебя без остатка.
***
По ощущениям нас не было около десяти минут, но то, как резко Юджин подпрыгивает с дивана и въедается в меня бешеным взглядом, говорит о том, что, кажется, мы с Кендалл «слегка» задержались.
Стенли уже успела убрать со стола, а все остальные переместились в гостиную. Близнецы, как обычно, свалили на баскетбольную площадку на заднем дворе, Ривера заперлась у себя в комнате – слышал музыку из-за ее двери, когда спускался на первый этаж, а Веро́ника допила до дна свой бокал вина.
– Как дела у Скай, Бостон? – не церемонясь, заявляет Юджин. Мне не надо оборачиваться, чтобы заметить, как напряглась Кендалл за моей спиной. – Как она себя чувствует? Первые недели срока очень важные, ты знал? Женщину нужно оберегать от любого стресса.
Чувствую себя еще большим мудаком, чем есть на самом деле. Конечно, я помню о Скайлар. О ее беременности. О нашем ребенке. Я помню и не забываю ни на день. Как и не забываю ни на секунду о Кендалл, которая не должна все это выслушивать сейчас.