– И я убийца, – шепчет она. – А детоубийц ждет смертная казнь.
– Скай, нет!!! – динамик моего телефона разрывается мужским криком прежде, чем машина пробивает изгородь и падает в залив Массачусетс.
Я прикрываю лицо руками. Волны Атлантики обхватывают корпус машины. Поедают его. Затягивают вглубь своих темных ледяных вод. Я кричу. Плачу. Я не знаю, что делать. Вижу трещину на лобовом стекле. А дальше – тьма.
Глава 31. Кошмар
Настоящее время
Бостон
Когда я смог дотянуться до телефона, я захлебывался кровью. Мои ребра были сломаны, лицо горело и наверняка было похоже на пачку размороженного фарша. Я лежал недалеко от своего дома в куче дерьма. Грязный, мокрый и полуживой. Я едва дышал, хлюпая через сломанный нос.
По возвращении в Бостон меня поджидали пятеро на тонированном внедорожнике Ауди. Оттащили в подворотню, где нет камер, и отделали так, чтобы на завтрашний день я взмолился о смерти. Размолотили мою Шевроле. Выбили мне несколько зубов, пропороли ножом живот и бросили лицом в гребаную помойку, как распотрошенную тушу.
Не помню, на сколько я отключился. Не помню, когда пришел в себя. Я бы сдох, если бы не бродяга, желающий подкрепиться на ужин «деликатесом» из мусорного бака.
– Парень, тебе нужно в больницу, – он перевернул меня на спину и склонился над моим заплывшим от побоев лицом.
– Телефон… В кармане, – промямлил я, и он вытащил. Вложил мне в руку.
– Тебе девушка звонит, – прокряхтел он. – Попроси, чтобы она приехала. Ну или типа… В скорую позвонила. Я это… Не помощник тебе.
Я поднес телефон к уху.
А дальше помню только крик Кендалл в динамике.
Боль, которая разорвала сердце.
Рев океана, который подорвал меня на ноги.
Я больше не ощущал физической боли. Мне было плевать. Кажется, я даже побежал. Не помню, как позвонил Джею. Не помню, как оказался в его машине. Не помню, как уговорил его не отвозить меня в больницу, а рвануть сразу в порт. GPS обозначило последнюю точку машины Скайлар именно там.
Но мы все равно не успели. Мы бы все равно не успели, даже если бы телепортировались в порт.
Я слышал, как она задыхается, пока Джей давил на газ.
Ее крик отдавался спазмом у меня в мозгу, пока Джей пролетал на красный.
Я сам кричал, пока не выпал из машины на улицу. Кричал, когда, увидел кучу полицейских тачек у проломленного ограждения залива Массачусетс. Я сам бросился туда с ревом. Мой заглушал океан. Мой разносил ветер.
Я должен ее спасти.
Я кричу прямо сейчас.
– Бостон, ты истекаешь кровью, – Аластор подхватывает меня под руки, сине-красные мигалки размываются перед глазами и превращаются в невнятный салют.
– Кендалл…
– Тебе нужно в госпиталь.
– Кендалл…
Молю, только не она. Только не моя девочка…
– Мы успели, Бостон. Я послал свою машину следом за Скайлар. Полиция прибыла незамедлительно. С подкреплением. За ними нырнули дайверы, Бостон, – Аластор сжимает ладонями мое лицо. – Кендалл удалось спасти.
Кендалл удалось спасти.
В этот момент мое тело обмякает. Аластор кричит и требует срочно госпитализировать меня.
Я хочу бежать.
Плыть.
Карабкаться за ней, но не могу.
Я падаю и слабею с каждой минутой. Ножевое ранение в живот дает о себе знать. И я отключаюсь на руках Аластора.
***
Кендалл…
Где она?
Наверняка ей очень страшно. Я должен быть рядом. Я нужен ей.
Я ворочаю головой, но очень больно. Руки не слушаются. Тело ноет. И кажется, я могу только мычать.
Я порываюсь вперед, но нет сил встать, сесть. Я вообще не понимаю, где я.
– Бостон! – крепкая рука ложится на мое плечо и аккуратно придавливает меня обратно.
Мои глаза видят свет. Постепенно различают тень. Силуэт. Лицо…
– Папа? – едва шепчу я.
– Я знал, что ты самый сильный боец, – Эзра бережно сдавливает мое плечо, и я даже вижу слабую улыбку на его лице.
– Где Кендалл?
– Бостон… – вздыхает он и на мгновение отводит взгляд.Это не к добру.
Я приподнимаюсь на локтях и ощущаю адскую боль в ребрах. Морщусь. И руки Эзры придерживают меня.
– Спокойно. Не суетись.
– Сколько времени прошло? – пытаюсь сесть, но понимаю, что мой торс перебинтован.
– Двое суток, Бостон. Мы прилетели еще вчера. Я почувствовал что-то неладное. Ты мне так и не перезвонил.
– Где Кендалл? Она жива? – я устраиваюсь выше при помощи отца.
– Кендалл жива, – Эзра сглатывает и сильнее сжимает мою руку татуированными пальцами.
– Она… В порядке?
– Еще рано об этом говорить…
– Где она?! – я скатываюсь с больничной кушетки и вскакиваю на ноги, превозмогая боль. – Где она?!
– Успокойся!
Эзра пытается меня задержать, усадить обратно, но он не может. Кендалл зовет к себе. И я буду рядом. Зов сердца четкий и решительный. А тело… Пусть сдохнет у ее ног.
– Скайлар погибла, – тихо произносит Эзра, и мои слабые ноги прирастают к полу.
Вот я бежал. Болел и бежал.
Вот я стою и не чувствую.
Окаменелый и белый, как стены этой больницы.
Сердце не качает кровь.
Скай больше нет.
Нет и моегоребенка.
Мои руки дрожат. Сердце трясется под сломанными ребрами и бинтами.
– Скайлар была за рулем… – сообщает Эзра. – Это не случайность. Скай направила машину в залив… Я видел дело.
Меня трясет. Я едва успеваю ухватиться за стену, чтобы не упасть. Эзра бросается ко мне мгновенно и подхватывает под руки.
– Ляг обратно, – требует он, и я чувствую, как начинает ныть под ребрами, а потом замечаю, как сквозь бинты просачивается кровь.
– Где Кендалл? – я не чувствую ног.
– Бостон.
– Скайлар подняли со дна? – я уже не различаю его лица, но кричу из последних сил.
– Сын, пожалуйста.
Сын.
Эзра никогда так меня не называл. Почти никогда.
Хочу ему об этом сказать. Кажется, сейчас это важно. Кажется, мои мысли переплетаются, и я теряю сознание.
А что, если я сам не поднимусь со дна?
Скай.
Мой ребенок.
Кендалл.
Я хочу скорее проснуться. Хочу открыть глаза. Моргнуть. Смыть с лица весь этот кошмар, вымыть его из головы и улыбнуться в зеркало.
Хочу. Но уже никогда не получится.
***
Утро приходит ко мне через два дня, потому что меня внутривенно напичкали транквилизаторами или седативами, чтобы я не натворил глупостей. Я и сейчас под чем-то, но не выдергиваю из себя иглу капельницы. Уже не дергаюсь. Нет сил. Но Эзра все равно рядом.
– Дай мне телефон, – командую ему.
– Зачем? – Эзра потирает глаза. Видимо, проснулся не раньше меня.
– Скайлар должны поднять со дна и похоронить.
– Я уже распорядился. Ее тело в морге.
Я отворачиваюсь к окну. В глаза сквозь жалюзи бьют лучи солнца. Странно для начала декабря и для Бостона. И для меня – ведь в моих глазах стоят слезы. Они не катятся и не собираются в уголках. Мне просто ничего не видно. Я сильнее сжимаю челюсть. Втягиваю воздух через зубы.
– Она умерла не одна, – шепчу я, по-прежнему смотря в окно. – Я хочу, чтобы это обозначили на могильной плите.
– Хорошо. Я все сделаю.
– Где сейчас Кендалл? – поворачиваюсь к Эзре и смотрю ему прямо в глаза.
– Сын, тебя не пустят.
– Если это шутка, то мне не до смеха.
– Кендалл в реанимации, – тяжело вздыхает Эзра. – Туда пускают только членов семьи.
– Она моя невеста! – вскрикиваю я. – Моя гребаная невеста! Которая едва не погибла из-за матери моего ребенка! Моего мертвого ребенка, черт побери!!! – срываю катетер. Реву от боли. Не знаю, физической или сердечной. Все смешалось, и я горю изнутри.
– Бостон! – Эзра хватает меня за плечи и сжимает в объятиях. – Держись, сын. Держись. Ты боец.
– Это я во всем виноват, папа. Я во всем виноват! – впиваюсь пальцами ему в плечи.
Меня трясет. Мне больно. Я изувечен. Ранен. Убит.
Боль сжирает меня. Выжигает изнутри мое тело. Я не могу больше терпеть эту пытку. Не могу.
– Кричи. Кричи громче, Бостон. Не сдерживай себя. Кричи.
И я зарычал. Как животное, которому прострелили грудную клетку и оставили умирать. Закричал. Как отец, ребенок которого уже никогда не родится. Завыл. Как мужчина, который плачет.
Эзра держал меня очень крепко. Делил на двоих мои страдания. Его пальцы впивались мне в тело мощной хваткой. Я держался за него так же. Мы вцепились друг в друга и не отпускали, пока мой голос не стих.
– Мне нужно к ней, – слабо шепчу я. – Мне нужно знать, что с ней все в порядке. Я должен увидеть своими глазами.
– Хорошо, я попробую…
– Нет, – перебиваю. – Ты сделаешь. И прямо сейчас. Если я не увижу Кендалл живой, я потеряю всякий смысл.
***
Аластор сопровождает меня к палате Кендалл поздно вечером. Юджин ушел полчаса назад, и она, скорее всего, уже уснула. Поэтому я смогу войти и просто посмотреть на нее. Мне даже не нужно говорить с ней – не хочу нарушать ее покой. Мне достаточно просто увидеть.
Даже не представляю, что она пережила. И буду испытывать вину за это до конца своих дней.
Моя бедная девочка…
Скорей бы ее выписали, и она бы вернулась к нормальной жизни. А я… Не знаю, смогу ли. Трое людей пострадали по моей вине. И двое из них не выжили.
Я стискиваю зубы и обхватываю ребра, упираясь свободной ладонью в дверь палаты Кендалл.
– Тебе не стоило идти сюда сейчас, – говорит Аластор.
– А мне плевать, что ты думаешь. Что ты вообще здесь делаешь? – разворачиваюсь к нему лицом. – Как ты мог допустить, чтобы эти гребаные журналисты прорвались на территорию клиники? Как мог допустить, чтобы Скайлар похитила Кендалл с твоей же гребаной парковки? Какого черта не уберег ее? Ты обещал. Ты клялся мне, что с Кендалл все будет в порядке. Что со Скай все будет в порядке. И где они обе сейчас?!
– Кендалл связалась не с теми людьми, Бостон. И ты сам это прекрасно знаешь. Не вини в этом меня, – спокойно отвечает Аластор, но в его голосе чувствуется сожаление. – А Скайлар сделала неправильный выбор. Я пытался ее переубедить, но…