нно сползала то на затылок, то на лоб мальчика. Он тяжело дышал, широко открыв рот. Спотыкался, валился на бок, но снова вставал и бежал вперед, стараясь не отставать от впереди идущих. Из глаз его уже бежали от отчаяния слезы. Он начинал проклинать и капитана Аксенова, и поставленную им боевую задачу, и старшего сержанта Крылова, не сделавшего скидку ребенку на его физическое состояние, и тяжелую лопату, которую он уже просто волок за собой и постоянно ронял.
– Не отставай, малый! – подгонял Витю рядовой Сафронов, который больше всех видел в данный момент страдания мальчика.
Пожалев его, он выхватил из его рук лопату и пошел чуть впереди, стараясь не выпустить из виду основную группу.
– Стой! Привал! – раздался где-то в стороне голос помкомвзвода Крылова. – Рядовой Сафронов, верните инструмент рядовому Осокину.
Строгий взгляд старшего сержанта заставил бойца немедленно выполнить его приказ. Он положил лопату рядом с Витей, который в бессилии упал на траву, переводя дыхание. Он лежал на боку, не поворачиваясь к остальным, чтобы не показывать своей слабости, чтобы никто не видел его слез, что в изобилии текли по его лицу. Ему не хотелось вызывать жалость к себе, к которой он не привык, а даже скорее отвык за то время, что провел под гнетом гитлеровцев. Но, несмотря на это, громкое всхлипывание и частое дыхание стало слышно всем вокруг. Искоса поглядывая на своего командира, бойцы, про себя ругая его, стали медленно подбираться к маленькому солдату. Крылов, демонстративно, чтобы сохранить свой авторитет начальника, отошел в сторону, на ходу громко крикнув бойцам:
– Оправиться, привести себя в порядок! Привал десять минут!
– Ничего, малый, – тихим голосом говорил Вите рядовой Сафронов, – на войне всегда и везде так. Не выложишься полностью, значит, не выполнишь боевой задачи и подведешь своих товарищей.
– А на старшего сержанта не серчай, – опустился на траву рядом с Витей второй боец. – Он хоть и требовательный, но все понимает.
– На, водички попей, – Сафронов протянул Вите солдатскую флягу. – Мы сейчас с ребятами чуть помедленнее пойдем, чтобы ты не отставал.
Он поправил на голове мальчика пилотку и помог ему подняться.
– Как Крылов во главу колонны убежит, я у тебя лопату заберу, – боец с улыбкой посмотрел на ребенка.
– Не надо, я сам, – неожиданно для него ответил Витя и поднял с травы лопату, – я не могу подвести отца.
Сафронов и стоявший рядом с ним солдат открыли рты от удивления.
– Подъем! Подобрали сопли! Бегом! Марш! – прогремел командный голос старшего сержанта. – Рядовой Осокин, не отставать.
Когда все тронулись, он приблизился к Вите и негромко начал говорить ему почти в самое ухо:
– Дыши ровнее и глубже. Я темп чуть снижу, чтобы тебе легче было.
Мальчик ничего не ответил, но стал расправлять плечи и глубоко и с шумом дышать. Крылов протянул к нему руку и ухватил черенок лопаты. Витя, поняв его намерения, дернул инструмент на себя, не уступая командиру. Тот отпрянул, оценив упорство нового подчиненного, и ускорил бег, чтобы поравняться с рядовым Сафроновым, что бежал впереди мальчика. Взглядом и жестом он запоздало дал понять тому, чтобы он следил за Витей и помог ему в случае чего. Боец кивнул.
– Ну как ты, малый? – спрашивали мальчика по очереди солдаты, когда они остановились на очередной привал, а помкомвзвода удалился в ближайшую землянку, вход в которую преграждал часовой с винтовкой в руках.
Витя кивал в ответ, не в силах ответить из-за сбившегося дыхания, и вытирал пот с лица пилоткой.
– Что ж он так его загонял? – возмутился Сафронов. – Малый без году неделя у нас, тощий как жердь, а он его в марш-бросок, да еще на несколько километров. Неужели нельзя было подождать хотя бы недельку. Подкормился бы пока. А потом уж…
Постепенно под взглядами жалеющих его солдат Витя стал приходить в себя. Дыхание его выравнивалось. Он поднялся на тяжелые после марша ноги и поправил на себе одежду, показывая всем, что находится в полном порядке. Заметив это, бойцы стали успокаиваться, в душе одобряя характер мальчика.
– Крылов идет! Встать! Смирно! – сначала тихо, а потом командным голосом произнес один из них.
Все встали, приветствуя старшего сержанта и идущего рядом с ним офицера из другой части. Проходя вдоль строя, тот остановился возле Вити и растерянно посмотрел на него, не ожидая увидеть столь малолетнего солдата. Указав на него жестом, офицер спросил Крылова, не в силах спрятать улыбку на лице:
– А это кто у вас?
– Из последнего пополнения, товарищ лейтенант. Ему еще восемнадцати нет, – бодро ответил старший сержант, вызвав громкий смех у всех, кто был возле землянки, включая часового, тоже заметившего мальчика в солдатской форме.
– Ну и юмористы вы, товарищи связисты, – смеясь, ответил ему офицер, продолжая разглядывать Витю, который тоже хохотал вместе со всеми.
Удалившись с ним, через некоторое время Крылов вернулся, подошел к Вите, снял с его головы пилотку и вложил в нее свернутый литок бумаги.
– Здесь донесение. Передашь капитану Аксенову. И смотри не потеряй, – он пристальным и требовательным взглядом посмотрел в глаза Вите.
Тот в знак согласия закивал в ответ.
– Помнишь, как мы шли? – спросил старший сержант. – По дуге лес огибали.
Он провел в воздухе рукой, как будто показывая направления движения группы.
– Это мы минное поле обходили. Тебе предстоит точно так же идти назад. И никуда не сворачивай. Держись тех овражков, по краю которых мы шли сюда, – Крылов с волнением смотрел на ребенка.
Витя еще раз кивнул ему, взглядом показывая уверенность в своих силах и способности добраться до расположения батальона.
– Я дойду, товарищ старший сержант, можете не сомневаться! – Чтобы выглядеть бодрее, он поправил на себе гимнастерку и ремень и отправился выполнять задание.
Отойдя на такое расстояние, когда его уже было совсем не видно, Витя снял с головы пилотку и проверил вложенный в нее свернутый в несколько раз лист бумаги. Доставать его он не стал, надел пилотку назад на голову и, бодро шагая, двинулся в указанном помкомвзвода направлении, огибая широкий, вытянутый вдоль края леса овраг. Давно привыкнув к осторожности, к тому же оставшись в незнакомом месте в одиночку, он часто останавливался, осматривался по сторонам, прислушивался и, убедившись в безопасности пути, продолжал идти дальше.
От скуки мальчик стал представлять себе, как вот-вот где-то рядом он увидит выглянувшего из-за дерева немецкого солдата в каске и с карабином в руках и будет бежать от него что есть силы. А тот начнет стрелять вслед мальчику, как это делали охранники концентрационного лагеря, в который больше года назад он тайно приносил крохотные продуктовые посылки, чтобы хоть чем-то помочь томящимся за колючей проволокой пленным бойцам Красной армии.
Чуть позже Витя начал думать о том, как похвалит его капитан Аксенов за образцово выполненное боевое задание по доставке в штаб донесения от старшего сержанта Крылова. И потом непременно об этом узнает и тоже похвалит его командир батальона майор Токмаков. А дальше весть о смелом девятилетнем солдате разойдется по всем подразделениям. И сослуживцы будут рассказывать его отцу о храбрости его сына.
Углубившись в свои мысли, Витя приблизился к тому большому полю, обход которого по дуге был ему совершенно не понятен и объяснялся только наличием там какого-то препятствия, называемого минным полем, значение которого абсолютно ничего не говорило мальчику. Остановившись, он стал оглядывать его, прикидывая в уме, сколько придется еще пройти, прыгая по лесным кочкам, залезать в овраги, а потом вылезать из них, царапать ветками лицо и преодолевать холмы. Перед ним лежало почти ровное, без видимых препятствий поле, поросшее местами кривыми деревцами и сплошь покрытое высокой, не кошеной в этом году травой. Осмотревшись по сторонам и по-детски предположив, что его сейчас никто не видит, а, следовательно, и никто не накажет, он смело шагнул вперед, явно рассчитывая сократить расстояние и время. Идя по густой траве, подняв в стороны руки, чтобы не цеплять ее, Витя прикинул, что непременно им будет заслужена похвала от капитана Аксенова, за досрочно доставленное донесение. Чтобы еще выиграть немного времени, он решил пересилить свою усталость и перешел на бег. Однако вскоре выдохся и вновь зашагал, стараясь не сбавлять темп. Миновав огромное поле, он беззаботно направился по уже немного знакомому ему лесу и вошел в пределы начинавшегося земляного городка, заселенного бойцами батальона, в котором он недавно начал проходить службу. То и дело ему на пути попадались солдаты, отдававшие ему честь и одаривавшие улыбками. Кто-то наиболее говорливый просил закурить, вызывая смех у товарищей. Кто-то не обращал никакого внимания, уже привыкнув к маленькому сослуживцу, и продолжал заниматься своими делами.
Наконец Витя вышел на полянку в направлении штаба батальона и увидел на ней майора Токмакова и капитана Аксенова. Те о чем-то живо беседовали, а когда увидели мальчика, изменились в лицах, нахмурились и как будто приобрели злобный вид. Они пристально смотрели на него, от чего ребенок постарался, подходя к ним, перейти на строевой шаг, решив тем самым подчеркнуть свое рвение в службе. Едва он с волнением в душе приблизился к офицерам, как Аксенов громогласно взревел на него, багровея лицом:
– Ты почему с этой стороны на нас вышел? Ты что, через поле шел? Не в обход?
– Нет, – негромко ответил Витя, испуганно и непонимающе глядя на начальника штаба.
– Оно же заминировано! Я ведь тебя предупреждал! – капитан схватил его за грудки и рывком поднял перед собой так, что его красное от злости лицо оказалось прямо напротив глаз мальчика.
Тот смотрел на него, еще не осознавая полностью сотворенного.
– Отставить, товарищ капитан! – заорал майор Токмаков и втиснулся между Витей и Аксеновым, вынуждая начальника штаба отпустить ребенка и поставить его на землю.