Несмотря на мои капризы и то, что слова из меня получаются буквально выдавленными, Саша терпеливо выводит меня на разговор и предлагает свою помощь.
Я смотрю на Гришу, на сонного Макса. Думаю, что выбор между ними и мужчиной, с которым я иногда трахаюсь по выходным, — не слишком разительный, но всё же перевешивает в сторону последнего. И я соглашаюсь на помощь. Называю адрес и принимаюсь ждать, взволнованно ёрзая на месте и пытаясь убедить мужа сестры, что больше не нуждаюсь в их присутствии — потому что ко мне приедут.
— Оль, нам не сложно — ни подождать, ни отвезти тебя домой, — врёт, не краснея, Гриша, надевая сыну кепку. — Тем более, ты посидела с Максом, когда его не с кем было оставить... Ты вообще часто сидишь с нашими детьми…
— Всё в порядке.
— Смотри сама. Только не забудь написать, как доедешь. И что по результатам снимка…
Я замечаю Сашу у входа как раз в тот момент, когда с ним поравниваются Гриша и Макс. Мужчины игнорируют друг друга, проходя мимо, но это заставляет моё сердце сжаться в комок. Ладони моментально становятся влажными, потому что в одну секунду я оказываюсь между двумя реальностями, которые не должны пересечься. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
На мне рваные голубые джинсы и обтягивающая футболка с большими буквами на груди, волосы собраны в высокий хвост — и этот образ никак не похож на тот, к которому привык Лекс в номере отеля. К счастью, он сам в повседневной одежде, что значительно упрощает задачу: кроссовки, спортивные штаны, толстовка с капюшоном и широкими карманами.
Его внимание сконцентрировано на том, чтобы найти меня в толпе, и это получается так быстро, что я не успеваю ни собраться, ни сменить выражение лица с растерянного на нейтральное.
Я через раз дышу, очерчивая глазами силуэт Саши, как будто вижу его впервые — по-настоящему.
Планы этого вечера изменились настолько, что теперь не он, а я впускаю его в свою жизнь и в своё пространство. Пока не понимаю, хорошо это или плохо, но с уходом Гриши я ловлю странное облегчение.
Застопорившись посреди коридора, Саша пропускает травмированную женщину на костылях — с той самой вежливой, сдержанной внимательностью, из-за которой мне вдруг хочется шагнуть к нему навстречу. Я… соскучилась. Я не планирую большего и не выхожу за рамки, но соскучилась сильнее, чем хотела бы признать.
— Привет, — здоровается он, опускаясь на скамейку и прикасаясь ко мне бедром.
Телу становится горячо, и я оттаиваю.
Сегодняшний день высосал из меня тонну моральных сил, поэтому я только киваю в ответ, потупив взгляд в пол. В отличие от меня, Лекс полон энтузиазма и энергии. У него бодрый голос, резкие и отрывистые движения. На этом контрасте я чувствую себя выжатой, как лимон.
— Ты за кем? — интересуется, упирая локти в колени и обводя взглядом всех присутствующих.
— Я — следующая.
— Хорошо. Как нога? Болит?
— Немного.
Когда дверь рентген-кабинета открывается и из него выходит женщина в синем платье, Саша протягивает мне руку и помогает подняться, но за эти секунды вместо нас внутрь прорывается подросток с перебинтованной рукой и очень решительной мамой.
Я не привыкла лезть без очереди или пользоваться какими-то преимуществами своего статуса, поэтому смиряюсь и снова сажусь на скамейку, откинув голову к стене.
— Одну минуту, — обращается ко мне Саша, хватаясь за дверную ручку.
Закусив губу, я позволяю себе наблюдать за ситуацией со стороны. После сухой холодности Гриши — забота этого мужчины кажется тёплой и убаюкивающей.
Саша решает вопрос в два счёта — без криков и скандалов, не оставляя шансов на возражения и при этом не переходя границ.
Мама с сыном покидают кабинет, захожу я. Так же быстро мы попадаем со снимком на приём к травматологу — несмотря на очередь и возмущения. Это толкает уголки моих губ вверх, хотя настроение всё ещё держится где-то на дне, вцепившись в него с завидным упрямством.
— Перелома нет, — наконец произносит врач. — Ушиб плюс лёгкое растяжение. Отёк сойдёт через пару дней. Нужна мазь, эластичная повязка и покой без нагрузок. На батутах с детьми — желательно не прыгать.
— Пока не планировала, — усмехаюсь в ответ.
— Больничный оформить?
— Да, пожалуйста.
Чтобы не указывать свои данные при Саше, я оставляю его за пределами кабинета. Но как только берусь за дверную ручку, он тут же оказывается рядом.
— Ольга Дмитриевна, — доносится за спиной голос медсестры. — Вы снимок забыли!
Это заставляет меня ярко вспыхнуть — не от смущения, а от внезапной уязвимости и от разоблачения. Ситуация щекотливая. Возможно, у Лекса аллергия на это имя. Так звали бывшую жену, злую училку или начальницу, которая довела его до нервного тика.
Я внимательно отслеживаю реакцию, пытаясь уловить малейшие изменения в поведении, намек на разочарование или что-то похожее, но ничего этого нет и близко.
— Оливия — не моё настоящее имя, — приглушённо говорю, пряча документы в общий файл.
— Я так и думал. Оля — очень красивое.
— Спасибо. Если что, я знаю, что тебя зовут Саша.
— Откуда?
Сверля его взглядом, признаюсь:
— Услышала телефонный разговор в прошлые выходные. И… твоё имя тоже красивое. Мне нравится.
Когда я заканчиваю со своими делами, меня подхватывают на руки, как невесомую пушинку. Я перевожу взгляд на крепкую шею, плечи и чуть напряжённую линию челюсти, замирая на полуопущенных ресницах.
— Приятно познакомиться, Оля.
Я не отвечаю, хотя мне тоже, Саша. Давно и… очень.
27.
***
Мы не договариваемся о маршруте, но всё и так понятно — сегодня я не в том состоянии, чтобы ехать в гости. Возможно, в другой день. Или когда я смогу нормально стоять на ногах.
Саша оставляет меня в машине, направляясь в аптеку. Чёрный кожаный салон уютно обволакивает. Внутри тепло и тихо. Строгие линии, матовые панели.
Этот автомобиль на порядок дороже моего — и это многое говорит о его владельце.
От скуки я открываю козырёк, заглядываю в зеркальце, потом тянусь к бардачку — просто чтобы занять руки и хоть как-то отвлечься от собственных мыслей, которые крутятся в голове, как сломанная пластинка, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть.
В бардачке — идеальный порядок. Ни фантиков, ни чеков, ни крошек. Документы в пластиковой папке, салфетки, маленький флакон антисептика. И ближе к крышке — упаковка презервативов. Новая, не вскрытая. Просто лежит, как часть набора. Но всё равно немного щёлкает по нервам.
Саша возвращается спустя десять минут, купив всё необходимое. Он садится на место, тянется к ремню безопасности — и весь салон наполняется его энергией: деловой, живой, немного резкой.
Пульс против воли ускоряется. Его присутствие раскачивает меня — если не постоянно, то с завидной регулярностью.
— Сколько я тебе должна? — спрашиваю, рассматривая содержимое аптечного пакета.
Я не привыкла принимать помощь просто так. Даже в таких, казалось бы, бытовых ситуациях мне проще заплатить и сохранить контроль, чем оказаться в неопределённом долгу. У нас с Костей был раздельный бюджет, и меня это вполне устраивало.
— Можно просто «спасибо», а там посмотрим, сколько ещё потянет.
— Окей, спасибо. За всё. Не только за лекарства. Ты так ловко разрулил ситуацию, что я на секунду даже подумала: у тебя точно есть связи в больнице.
Саша заводит двигатель и кладёт руки на руль. Я чувствую, как он косится на меня, очерчивая взглядом линии по ногам, волосам и замирая где-то на уровне груди. Не знаю, что у него в голове в этот момент, но в моей — гул, перекрывающий любые попытки здраво рассуждать.
— У меня нет связей в больнице, Оля. Просто опыт.
— Часто попадал в травму?
— Чаще, чем хотелось бы. А ты, похоже, впервые?
— Почему это? — удивлённо приподнимаю бровь.
— Не знаю. Ты на вид нежная. Как будто тебя всю жизнь оберегали. Скажешь мне адрес?
Я примерно предполагала, что манера вождения у Саши такая же неспокойная, как и всё в нём. Это не вызывает опасений, потому что у него отлично работает концентрация, и он умеет быстро реагировать. Но я всё равно вжимаюсь в сиденье от того, как тесно ощущаю его рядом.
Во встречах раз в неделю есть своя прелесть. За это время тело успевает подзабыть прикосновения, голос и вкус кожи — но не настолько, чтобы не хотеть повторить. Даже сильнее, чем в прошлый раз.
В дороге меня шатает из одного решения в другое. Я то собираюсь попрощаться с Сашей на пороге, то ловлю себя на идее пригласить его в квартиру.
Я не ждала гостей. Я… не собиралась открываться так быстро, полностью, без остатка. Но причиной этой неопределённости становится то, что я начинаю узнавать Сашу лучше. Вижу его в другом свете — очень выгодном.
Он взрослый, привлекательный, щедрый и уверенный в себе мужчина. То, что наша заинтересованность взаимна, создаёт между нами магнитное натяжение, которое буквально вибрирует в воздухе.
ЖК, в котором находится моя квартира, не вызывает у Саши ни смятения, ни замешательства. Во всяком случае, когда я бросаю на него короткий взгляд, его лицо остаётся таким же сосредоточенным и серьёзным, как и прежде.
Дико интересно, какой образ он сложил обо мне. Какими качествами наделил — и совпадает ли это с тем, кто я есть на самом деле.
Ни слова не говоря, Саша обходит капот, открывает переднюю пассажирскую дверь — и в прогретый салон врывается прохладный вечерний воздух. Предплечья моментально покрывают мурашки — не только из-за перепада температур, но и потому, что, едва я ставлю ступни на землю, он снова подхватывает меня на руки.
Я слышу дыхание — короткое, прерывистое. В ноздри проникает уже узнаваемый аромат парфюма, смешанный с жаром кожи. Вызывающий слишком телесные ассоциации, чтобы оставаться к нему равнодушной.
Как назло, по дороге к лифту я встречаю всех соседей, кого знаю и с кем обычно здороваюсь — и это только усиливает неловкость. В такие моменты особенно остро ощущаешь, что на тебе — чужие руки и чужое тепло.