— Нет, есть, — возразил он, но я видела, что мой отпор поверг его в шок, почти так же, как и меня саму. — Ты работаешь на меня, — добавил Данте, но как‑то неуверенно. — И я был твоим первым мужчиной. Я пытаюсь защитить тебя. Алекси — известный гуляка. Он использует женщин, а потом бросает их, он…
— Мистер Галанти тут ни при чем, — перебила его я, наконец подобрав слова, которые мне следовало найти три недели назад. — И не смей снова попрекать меня моей девственностью. Теперь я не такая невинная, как раньше. И если ты хотел защитить меня, Данте, почему же не защитил от самого себя? — Я вытерла слезы, текущие по моим щекам, но я больше не стыдилась их и не боялась показывать свою слабость.
— Bella, пожалуйста, не плачь, — мучительно прошептал он и снова потянулся ко мне. Но я отступила назад.
— Нет, — решительно заявила я, хотя мое сердце разрывалось от боли. — Данте, ты бросил меня. Так что у тебя нет никакого права три недели спустя врываться в мою жизнь и указывать, с кем мне спать. И у тебя нет права называть меня «bella», прикасаться ко мне, словно я твоя собственность, и смотреть на меня так, будто я тебе небезразлична, хотя мы оба знаем, что это не так. Ты сделал мне больно. Знаю, наши отношения длились всего пять дней, и я слишком бурно реагировала, возможно, слишком романтизировала нашу связь. Но мои чувства были настоящими. Я влюбилась в тебя, и ты знал это… И все равно обошелся со мной как с пустым местом.
— Ты была невинной. Я порвал с тобой, чтобы защитить тебя. — По тому, с каким надрывом прозвучали его слова, можно было подумать, что он верил в то, что говорил. И это заставляло меня страдать еще сильнее.
— Неправда. Ты защищал себя, — отрезала я и обхватила себя руками, потому что меня так трясло, что я боялась развалиться на части. — Данте, не знаю, что такого сделала тебе твоя мать, но надеюсь, однажды ты сумеешь справиться с этим.
Я направилась к двери, чтобы убраться отсюда, подальше от него. Зря я согласилась на эту работу. Я приняла его предложение, руководствуясь неправильными мотивами. Я хотела иметь возможность снова увидеть его, быть неподалеку, даже если он потерял интерес ко мне. Мне хотелось впечатлить его своими способностями, заслужить его одобрение. Он был моим первым любовником и моей первой любовью — и он был неотразимым мужчиной. Но этот человек использовал меня, и мне давно следовало оградить себя от него и от влияния, которое он оказывал на меня.
— Куда ты собралась? — требовательно спросил Данте. — Ты все еще работаешь на меня.
— Уже нет. Я увольняюсь.
Глава 20
— Данте, ты обязан вернуть ее. Извиняйся, падай на колени, делай все, что угодно, потому что она нужна нам.
— Нет.
— Почему? — Сидя по другую сторону стола, Джо подался вперед, собираясь продолжить обличительную речь, которую я выслушивал вот уже три дня. С тех самых пор, как Эди ушла из казино, в том самом платье, которое я купил для нее. На следующий день она вернула его вместе с остальными вещами, которые я заказал у Нины Сен‑Жюст, но сама не вернулась.
— Потому что я не вижу смысла в том, чтобы извиняться перед ней, — чувствуя мучительную пустоту внутри, ответил я.
— Ты не прав, — возразил Джо. — Ты вел себя как идиот. Если ты…
— Дело не в том, что я не хочу просить прощения, я говорю о том, что это ни к чему не приведет.
Если, вспоминая о матери, я до сих пор не находил ответа, почему она не любила меня и бросила одного, то в ситуации с Эди ответ был очевидным.
Она ушла, потому что я оказался эгоистичным трусом. Я боялся довериться своим и ее чувствам из‑за того, что случилось больше двадцати лет назад. Эди все правильно сказала. Я порвал с ней, чтобы защитить себя, и вот чем все закончилось. Я уничтожил то, что могло быть у нас, и слишком поздно понял, что потерял.
— Что за бред! Ей нужна работа. У нее кредит. И она настоящий гений. Если ты просто скажешь, что больше не будешь вести себя как кретин, она…
— Я не могу гарантировать этого. Я перестаю трезво мыслить, когда дело касается Эди. Я чуть с ума не сошел, когда увидел ее с Алекси. У меня все внутри переворачивается от одной мысли, что она может быть с кем‑то другим.
Джо только присвистнул от удивления.
— Я понятия не имел, что ты влюбился в нее. Ведь прошло меньше недели. Черт подери.
— Вот именно, — грустно рассмеялся я.
Как иронично, что я так спокойно признался в своих чувствах к Эди. Еще месяц назад — черт, да всего три дня назад — я бы рассмеялся Джо в лицо, если бы он сделал подобное предположение. Я бы назвал его романтичным дурнем. Легковерным, наивным идиотом — в чем я обвинял саму Эди.
Тогда я не верил в любовь. Не верил, что она существует на самом деле. А если бы и существовала, я бы посчитал ее слабостью, глупыми сантиментами, которых следует избегать.
— Поверить не могу, что она ушла после того, как ты признался ей. Я мог бы поклясться, что твои чувства взаимны. Бедняжка, она была сама не своя после того, как ты порвал с ней, хотя очень старалась не подавать виду.
Мне стало стыдно, когда я вспомнил, как по ее щекам текли слезы.
«Знаю, наши отношения длились всего пять дней, и я слишком бурно реагировала, возможно, слишком романтизировала нашу связь. Но мои чувства были настоящими. Я влюбилась в тебя, и ты знал это… И все равно обошелся со мной как с пустым местом».
— Я не сказал ей.
— Но почему? — опешил Джо.
— Потому что я и так причинил ей слишком много боли.
Теперь я не видел смысла признаваться ей в любви, ведь она не сможет простить меня. Я сам не мог простить себе то, как обошелся с ней.
— Что за дурацкие отговорки. Откуда тебе знать, как она отреагирует, если ты даже не сказал, что чувствуешь по отношению к ней? Мне кажется, ты лишаешь ее выбора.
— Но я не хочу еще больше обидеть ее.
— Черт подери, я не понимаю, как она может обидеться, если ты признаешься ей в любви.
Но если она решит, что я не нужен ей?
Я не хотел идти к ней, потому что боялся обнажить свои чувства. Этот страх преследовал меня всю мою жизнь. Вдруг я рискну и открою ей свое сердце, а она отвергнет меня? Эди имела надо мной власть и могла ранить так, как ни одна другая женщина, за исключением моей матери.
Только Эди не была моей матерью. И она не бросала меня. Это я бросил ее.
Перед моими глазами пронеслись ее образы — в вечернем платье, когда она играла со мной в покер, чтобы спасти свой дом, с расплывшимся под глазом синяком, когда отбивалась от того бандита, со слезами на щеках, когда высказала все, что думает обо мне.
Эди была храброй и жесткой, страстной, находчивой и сильной. Она пошла на ужасный риск, чтобы защитить свою семью и свой дом. Возможно, пришла пора, чтобы я сделал то же самое… Если хотел быть достойным ее.
Глава 21
— Наконец ты вернулась, Эди. Ты что, не читала мои сообщения? — бросилась навстречу мне сестра, когда я тяжело опустила на пол в холле сумку с моющими средствами.
— Джуд, я была занята. — Я устало потянулась, распрямляя спину после многочасового натирания паркета. — Я не отвечаю на звонки и сообщения во время работы. Когда они видят меня с телефоном, они думают, что я бездельничаю.
Я поступила правильно, бросив работу в казино. Но возвращение к уборкам, чтобы заработать себе на жизнь, казалось дополнительным наказанием, которого я не заслуживала.
— Тут кое‑кто хочет повидаться с тобой. Он ждет в библиотеке.
— Кто? — встревожилась я.
— Мистер Аллегри. Думаю, он хочет, чтобы ты вернулась к нему на работу.
— Я не хочу его видеть. — Я боялась встречаться с этим человеком, потому что на этот раз у меня могло не хватить сил уйти от него.
Но Джуд схватила меня за руку и потащила в библиотеку.
— Эди, не глупи. Ты должна увидеться с ним. Он прилетел на своем вертолете. И он… Мне кажется, он немного в отчаянии.
Я не успела ничего возразить, как она затолкала меня в комнату, выскочила обратно за порог и захлопнула за собой дверь.
— Эди?
Данте вышел из полумрака, царившего в комнате, освещенной единственной лампой в углу. И стоило мне увидеть его, как меня охватило дикое волнение.
— Данте, тебе лучше уйти. Я не вернусь на работу в казино, если ты приехал сюда за этим.
Аллегри был довольно практичным бизнесменом и наверняка приехал потому, что всего за пару недель я вычислила троих крупных мошенников в его казино.
— Я здесь по другой причине. Я хочу задать тебе один вопрос, — глухо ответил он, подойдя ко мне ближе. — Ты любишь меня? Если да, то еще не слишком поздно.
Встретив его пристальный взгляд, я в отчаянии покачала головой. Мне хотелось ответить отказом. Хотелось, чтобы это было не так. Как я могла до сих пор любить человека, который заставил меня страдать? Но я не смогла произнести ни слова и увидела, как в его глазах зажегся лучик надежды.
— Bella, скажи, что ты разлюбила меня, и я уйду. И мы больше никогда не будем возвращаться к этому вопросу.
Если я начну отнекиваться, он увидит, что я говорю неправду. Но я считала ужасно несправедливым оказаться связанной своими чувствами, вынужденной признаться в них, что в который раз делало меня такой уязвимой.
Я молча развернулась, чтобы выбежать из комнаты. Но Данте опередил меня и положил ладонь на дверь, не дав мне открыть ее. Я оказалась в плену его рук и прижалась лбом к холодному дереву, чувствуя, как мое тело уступает желанию, что неминуемо происходило каждый раз, стоило мне оказаться рядом с Данте. Он стоял так близко, что у меня кружилась голова от волнующего аромата его тела.
— Bella, ты не можешь сказать этого, потому что это неправда, — прошептал он, почти касаясь губами моей шеи. — Ты любишь меня и по‑прежнему хочешь меня. Позволь мне все исправить.
Я развернулась и положила руки ему на грудь. Он собирался поцеловать меня. Он хотел это сделать. Я видела в его глазах ту же страсть, которая пожирала меня саму. Но я нашла в себе силы оттолкнуть его.