И все же инцидент не остался без дипломатических последствий. То обстоятельство, что два мешка оказались открытыми, привело к обмену нотами между США и Германией. 3 июня американский временный поверенный в Берлине поднял этот вопрос перед немецкими властями. Тактика немцев заключалась в том, чтобы затянуть дело и создать видимость тщательного расследования. В действительности министерству иностранных дел пришлось немало поломать голову, чтобы свести концы с концами, после того как Мейснер очень точно и без промедления вернул мешки, но не позаботился придумать приемлемой «легенды». Американцы недоумевали. Каким образом удалось немцам так быстро найти мешки? Это пахло мистикой…
Риббентроп ждал две недели. 16 июня он дал указание своему министерству направить американской миссии следующий ответ:
«В связи с инцидентом (у Кристиансанна) местные оккупационные власти начали расследование. Это расследование привело к тому, что виновные найдены и уже привлечены к ответственности. Немецкие оккупационные власти позаботились о том, чтобы мешки с диппочтой были возвращены полностью и в целости. Курьерам были возвращены отобранные у них документы и другое имущество.
Бандитское нападение вызвано, очевидно, тем, что деятельность полиции на оккупированной норвежской территории еще не вошла в нормальное русло».
Так закончилась афера, организованная Бенеке. Но она могла вызвать бурю, если бы Мейснер не вернулся раньше времени в Осло и мешки были бы переправлены в Берлин.
В Нарвик через Осло
Шла вторая неделя мая. Как обычно, в вилле Бенеке на Сульвиквейен, 13, по вечерам собиралось много гостей. После ужина Бенеке любил посидеть у камина. Однажды он пригласил на ужин Марину Ли. Майор, всегда веселый и любящий пошутить, был в этот вечер очень серьезен. Они сидели в углу гостиной.
— Марина, — сказал вдруг Бенеке очень тихо, — перед нами стоит чрезвычайно сложная задача, может быть, самая сложная из всех. Мы обязательно должны проникнуть в определенные круги Стокгольма. Когда я говорю «мы», я имею в виду себя и вас, Марина. Мы должны выполнить одно крайне трудное задание.
— Я слушаю вас, майор.
— Вы сами слышали, насколько оживилась сейчас агентурная деятельность в Швеции и Норвегии. Два дня назад наши специалисты запеленговали тайный радиопередатчик в Стокгольме. Нам удалось раскрыть код, и нам многое стало известно. Однако разоблачение агентурной сети противника — не самое главное. Сейчас важнее другое — всеми средствами выправить тяжелое положение Дитля у Нарвика. Он не имеет связи с нашим командованием и ничего не знает о планах союзников. У абвера есть веские доказательства, что в Швеции находится группа высокопоставленных английских и французских офицеров. Хотя шведы и сохраняют видимость нейтралитета, угрозы Гитлера могут заставить их занять позицию, враждебную нам. Тогда при всех обстоятельствах Франция и Англия окажут Швеции вооруженную помощь, особенно из-за руды. Сейчас очень важно установить контакт с этой группой, которую можно назвать главным командованием союзников в Стокгольме.
Марина, не произнося ни слова, с напряжением слушала Бенеке.
— Выполнение этой задачи, — продолжал майор, — связано с большим риском для вас. Успех зависит от того, удастся ли вам установить связь с кем-либо из ваших влиятельных знакомых в Стокгольме.
Прошло несколько минут, прежде чем Марина подняла на майора свои большие зеленоватые глаза.
— Я поеду, майор, и попытаюсь помочь, но при одном условии. Вернее, это просьба. Если я вернусь и все сойдет хорошо, я хотела бы покинуть Норвегию и переехать в ту страну, которую я выберу.
Бенеке кивнул и обещал немедленно переговорить по этому поводу с Канарисом. А на следующий день Марина исчезла из Осло.
…Аэродром Форнебу украшен флагами. Кругом сверкают золотые и серебряные погоны, блестят пуговицы, кокарды. В Осло возвращается генерал Дитль — герой Нарвика, вошедший в него лишь после того, как союзники неожиданно отступили и тем самым вынудили норвежцев сложить оружие.
Он подходит к генерал-полковнику Фалькенхорсту. Генералы обмениваются рукопожатиями. Вдруг Дитль вытягивает шею и, глядя поверх голов, ищет кого-то по сторонам. Дважды обводит он взглядом присутствующих.
— Но где же мадам Марина? — спрашивает он у Фалькенхорста.
Тот растерян. Он вопросительно смотрит на своего начальника штаба. Полковник Бушенхаген подходит к нему и шепчет на ухо:
— Это сотрудница майора Бенеке.
— О, господа, — растроганно говорит Дитль, — если бы, не она, я не был бы сейчас с вами.
Этими несколькими словами сказано все о значении секретной миссии Марины Ли в Стокгольме. Благодаря ей генерал Дитль и его группировка спаслись из, казалось, безвыходного положения. Канарис выполнил свое обещание. Еще до прибытия Дитля в Осло Марина Ли была отправлена самолетом через Берлин в Барселону.
Несколько месяцев спустя, 28 февраля 1941 года, майор Бенеке, уже будучи в Берлине, написал письмо генералу Фалькенхорсту и предложил представить к награде ряд его бывших норвежских сотрудников. В их числе он назвал и Марину.
Последний раз Бенеке встретил Марину в Берлине 22 июня 1941 года — в день нападения Гермгнии на Советский Союз. Они вдвоем сидели у радио, когда была передана эта новость.
— Боже мой, — тихо сказала Марина. — Неужели у нас так и не поняли, что такое Россия? Ведь это — конец Германии!
Глава одиннадцатая. СОМНИТЕЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ
В первых числах июля бывший германский военно-морской атташе в Норвегии капитан 3 ранга Шрейбер, ставший к этому времени руководителем «политической канцелярии» при генерал-адмирале Бёме, получил анонимный доклад о Квислинге.
Прочитав его, он был потрясен. Он никогда не слыхал подобных обвинений. А поскольку они были направлены против человека, которого поддерживал и он сам и командование германских ВМС, то немудрено, что капитан пришел в ярость.
Хотя доклад и не был подписан, капитан ни на минуту не сомневался в том, кто является его сочинителем: майор Бенеке, начальник разведывательного отдела абвера. Шрейбер прекрасно понимал, что доклад преследовал цель — подорвать авторитет Квислинга как политического лидера и возможного премьер-министра Норвегии.
Шрейбер тут же позвонил майору Бенеке в его канцелярию и попросил объяснить, на чем основаны утверждения его доклада. Майор не пожелал раскрывать источники и сказал лишь, что сведения он получает от вполне солидных доверенных людей. Но военно-морской атташе не удовлетворился этим неопределенным ответом и потребовал назвать фамилии. На это Бенеке, отличавшийся не меньшим упрямством, чем его морской коллега, заявил, что он вообще не обязан раскрывать своих агентов и просил бы не вмешиваться в сферу его действий.
Это окончательно взбесило морского атташе.
— Я буду ждать ответа в своей канцелярии ровно один час, — закричал он в трубку. — Потрудитесь сообщить мне за это время имена и фамилии этих ваших доверенных лиц. Чтобы все знали, из каких сомнительных источников черпает абвер свои сведения.
Но майор и не подумал явиться или позвонить в канцелярию морского атташе. Зато через 10 минут Шрейберу позвонил начальник штаба генерала Фалькенхорста. По ошибке доклад о Квислинге был послан адмиралу Бёму, и штаб просил военно-морского атташе содействовать возвращению доклада. Шрейбер заупрямился, поэтому полковник Бушенхаген, начавший разговор в довольно резком томе, перешел к уговорам. Он предлагал замять это дело. Шрейбер не соглашался. Он хотел выяснить, какой источник лег в основу доклада. Об этом следовало доложить в Берлин. Военному и политическому руководству будет небезынтересно узнать, из каких каналов идет информация генералу Фалькенхорсту и его штабу.
А в это время в канцелярии штаба военно-морских сил появился один посетитель, некий норвежский чиновник. Шрейбер попросил его по-дружески узнать, кто представил данные для доклада.
— Но только не выпускайте из рук этот доклад и постарайтесь по возможности вернуться через час, — добавил он удивленному норвежцу.
Услужливый норвежец не нашел ничего лучшего, как обратиться непосредственно к Квислингу, который сразу определил источник. Доклад был составлен на основании одной из книг писателя Нурдаля Грига.
Как только военно-морской атташе получил это интересное разъяснение, он направил посыльного в ближайший книжный магазин, приказав купить эту книгу. Через некоторое время посыльный вернулся с пустыми руками. Книга была распродана. Посыльный пытался найти ее в других магазинах, но везде получал один и тот же ответ: «Продано!» Шрейбер усмотрел в этом заговор и правильно решил, что майор Бенеке позаботился о том, чтобы злополучная книга была скуплена или изъята из продажи. Нужно было положить конец таким действиям абвера. Германия ведет войну, и нужно заниматься делом, а не охотиться за литературой. Посыльный был направлен в один из крупнейших книжных магазинов, причем Шрейбер одновременно позвонил владельцу магазина и пригрозил, что если книга не будет у него через 15 минут, магазин будет закрыт. Это подействовало.
Целых два часа Шрейбер составлял злобный доклад гросс-адмиралу Редеру. На одну сторону страницы он выписывал выдержки из книги Нурдаля Грига, а на другую — «доклад» майора Бенеке. Обе части повторяли друг друга слово в слово. «Бенеке, — писал морской атташе, — опустил только те места, которые могли бы создать выгодный образ Квислинга. В то же время он подчеркнул наиболее грубые обвинения, приведенные в книге Нурдаля Грига».
Это сочинение с комментариями Шрейбера было передано командующему германскими ВМС в Норвегии адмиралу Бёму, которого все это ужаснуло не меньше, чем его подчиненного. Он в свою очередь направил доклад прямо гросс-адмиралу в Берлин.
Вскоре грянул гром. 7 июля Бенеке получил от Канариса телеграмму, в которой сообщалось, что он отстраняется от работы в отделении абвера в Норвегии, а 16 июля гросс-адмирал Редер писал адмиралу Бёму в Осло следующее: «Дело майора Бенеке закончилось его переводом в Германию. Нужно принять его отставку. Я потребовал от адмирала Канариса установить, что послужило причиной подобного поведения Бенеке и кто поставлял ему эти материалы».