– Сто фунтов?! – изумилась София. – Ты накопил сто фунтов в тринадцать лет?!
– В этом возрасте я уже не был ребенком, – заявил Кир.
– Но все равно, ведь это огромная сумма! Что ты собирался с ней делать?
Он по-прежнему смотрел в закопченный потолок.
– О, у меня были великие планы… Я купил лошадь, доспехи, меч и считал себя рыцарем. У меня уже были и шпоры…
– О, я помню твои золотые шпоры, – в задумчивости проговорила София. – Они были у тебя в тот первый вечер, когда ты ужинал со мной и с папой.
– Да, верно. Я часто вспоминаю тот вечер.
Тогда он все время старался перехватить взгляд Софии. Когда же взгляды их встречались, он чувствовал себя счастливцем. В тот вечер Кир понял, что София – это единственное, чего он хотел в этой жизни. Отныне он хотел только ее.
– Ты тогда так одевался и говорил… Знаешь, я считала тебя рыцарем, – призналась София.
– В этом и состоял весь смысл переодевания.
– Значит, ты не выиграл те шпоры на турнире?
– Нет, не выиграл.
– Но как же ты их раздобыл?
Кир криво усмехнулся.
– Украл, конечно. В те годы я, так называемый ирландский рыцарь, путешествовал по Франции и по Империи, прошел Левант, а также был наемником в бесконечных мелких сражениях, на которые так горазды французы и немцы. Грабежи и драки были у меня в крови – как и стремление загрести побольше денег. А деньги в те дни давались легко, особенно рыцарю-самозванцу. Но, увы, в том, чем мы занимались, не было ничего благородного и рыцарского. Зато наше занятие оказалось ужасно выгодным.
Из груди Софии вырвался прерывистый вздох, и она прошептала:
– Ты, наверное, многих убил?
Он покачал головой.
– Нет, не слишком. Но и спас немногих.
– И все же ты с этим покончил, верно?
– Да, покончил.
– Кир, почему?
Он помолчал. Из открытого окна доносился слабый аромат жимолости.
– По правде говоря, девочка, я понял, что мне не нравится убивать. Полагаю, этого у меня в крови не было. Выходит, что я – предатель пиратского кодекса.
– А может, душе ты вовсе не пират?
Он тихо рассмеялся и ответил только:
– Может, и так.
Воцарилось долгое молчание. Но это молчание нисколько их не смущало. И теперь уже Кир точно знал, что не отпустит от себя Софию. Он обнял ее и проговорил:
– Закрывай глаза, девочка, и я расскажу тебе одну историю.
Она послушно закрыла глаза и стала слушать. Что-то в рассказе Кира заставляло ее смеяться или же, напротив, вызывало желание плакать; а он тихим голосом рассказывал ей печальную историю о любви, странным образом похожую на их с ним роман.
– …Победив рыцаря Морхольта, Тристан потащил свою жалкую задницу назад в Ирландию – отправился туда вместе с прекрасной Изольдой, невестой его дяди короля. Но все пошло не так… Ибо простые, казалось бы, вещи на самом деле никогда не являются простыми; они похожи на поверхность спокойного озера – можно уходить все дальше вглубь, пока не утонешь…
Уже засыпая, София снова подумала о том, что эта древняя трагедия очень походила на их с Киром историю.
Томас Меняла, сидевший за столом, с совершенно невозмутимым видом смотрел в злобную физиономию Реми Черного.
– Говоришь, что не общаешься с дочерью судьи Дарнли? – проворчал Реми, ворвавшийся в дом Томаса среди ночи и учинивший хозяину настоящий допрос.
Томас промолчал, и Реми добавил:
– Ведь ее видели у твоей лавки две недели назад, разве нет?
Откинувшись на спинку стула, Томас разгладил бороду костлявыми пальцами и спросил:
– Имеете в виду утро драки на мечах?
Реми кивнул.
– Да, в то самое утро.
– Видите ли, сержант, кто-то и впрямь говорил, что на том месте рано утром видели женщину. Но там уже никого не было, когда я прибыл. Правда, я заметил убегавшего мужчину с мечом.
– В таком случае как насчет торговки шелком, как бы ее ни звали?
Томас сложил ладони «домиком» и проговорил:
– Хорошо, я выражусь яснее. Так вот, я не имел никаких дел с Софией Дарнли последние пять лет. И вообще не имел дел с торговками шелком.
Реми ощерился и заорал:
– Ты считаешь меня дураком, меняла?!
Томас, вероятно, так и считал, однако промолчал. А Реми вновь заговорил:
– София Дарнли приходила однажды в твою лавку и может прийти снова. Ведь ее отец знал тебя, не так ли?
Томас кивнул, затем потянулся к чернильнице в центре стола и придвинул ее к себе.
– Да, он знал меня. Именно поэтому я считаю, что она никогда не придет ко мне.
Реми молча пожал плечами; казалось, он о чем-то задумался. А хозяин между тем продолжал:
– Судья Роджер Дарнли всегда был преступником – такому нельзя доверить и ложку деревянную. Когда его повесили, многие облегченно вздохнули. Можно предположить, что в жилах дочери течет тот же яд. Если Козимо одолжил ей денег, могу точно сказать: больше никогда их не увидит.
– Какое значение имеют деньги? – проворчал Реми. – Никакого.
Томас не выказал ни малейшего изумления, услышав подобное заявление.
– Я вынужден просить вас блистать своими познаниями в лавке какого-нибудь другого менялы, – заявил он и мысленно добавил: «Убрать бы подальше этого человека».
– Если я выясню, что ты не был честен со мной, меняла, Козимо будет крайне недоволен, – заметил гость.
Томас спокойно окунул перо в чернильницу.
– Я не привык принимать советы лакеев. Если твой хозяин желает поговорить со мной, меня нетрудно разыскать. Можешь идти.
Реми молча вышел.
Томас оставил перо в чернильнице и дочитал контракты, которые необходимо было просмотреть, прежде чем завтра на них поставят подписи.
Он не лгал. Вернее, не совсем лгал. То есть не был уверен в том, что рыжеволосая женщина, которую видели вместе с Киром у его конторы, а потом у мэра, была Софией Шелк из Баттен-Даунса, а ранее Софией Дарнли, дочерью печально известного судьи Роджера Дарнли.
Но если София действительно столкнулась с Киром… В таком случае она либо безумна, либо скоро умрет, потому что Кир явно задумал… что-то неладное. Что именно, Томас не знал и знать не хотел. Да-да, ничего не хотел знать – только так можно было избежать неприятностей.
Приняв такое решение, Томас снова склонился над контрактами, тщательно проверяя каждую строчку. И он так увлекся, что даже не замечал, как дрожала его рука.
Глава 42
Дни проходили как во сне, и София с Киром по-прежнему распускали слухи. Эти слухи все сильнее тревожили богатых людей в Ласт-Феллзе да и во всей округе – так от камня, брошенного в тихий пруд, тотчас же по воде расходятся круги. Причем слухи добрались до самого Лондона. Гроссбух найден – эта новость будоражила всех богачей и всех торговцев.
– Сколько груза вы можете мне привезти? – спросил судовладелец Багли. Сидя в своей конторе над пристанью, он смотрел на гостью с подозрением и в то же время проявлял явную заинтересованность.
София поджала губы и повернулась к Киру, стоявшему за ее плечом словно стражник.
– Сэр Киран, – спросила она, – сколько пряностей мы можем привезти мастеру Багли?
– А сколько он сможет взять?
Нарядная гостья лучезарно улыбнулась. В конторе Багли, обставленной очень просто, ее туника из зеленого шелка казалась роскошным одеянием.
– Сколько вы можете взять, мастер Багли? – осведомилась она.
Хозяин тоже улыбнулся.
– Очень много, миледи. И я доставлю вам шерсть.
– А мы вам – пряности, – сказала София. – Решение, удовлетворяющее обе стороны, не так ли? Прекрасный обмен! Даже не скажешь, что мы конкурируем, верно? Ваши клиенты желают получить товары из дальних мест, которые мы сможем доставить почти бесплатно в обмен на вашу прекрасную беспошлинную английскую шерсть, за которую хорошо заплатим, не сомневайтесь. Дело в том, что наши налоги причиняют много неприятностей…
Торговец кивнул. Леди Мистраль была совершенно права. От налогов – одни беды.
– Мы просто обменяемся необходимыми друг другу товарами, – продолжала София. – И сделаем это в море. Подальше от завистливых людей, которые захотят, чтобы мы делились с ними доходами, хотя сами они совершенно ничего в дело не вложили. Потом я прибуду в порт назначения с шерстью, а вы, мастер, вернетесь в Англию с пряностями и с предметами роскоши по ничтожной цене. Подумайте, как будут счастливы ваши клиенты! – с улыбкой воскликнула София.
Багли молча кивнул и взглянул на лежавший на столе изумруд – его туда положила София час назад, когда переговоры только начались. Затем, подняв глаза, торговец уставился на стену, вычисляя, какую прибыль получит от этого предприятия. Контрабандная поставка шерсти безо всякого риска… К тому же он приобретет пряности и предметы роскоши, которые можно будет очень выгодно продать. Замечательная сделка!
– И это решит мою небольшую проблему, мастер, – добавила София. – Видите ли, я не желаю нарушать законы той страны, в которой нахожусь. Но если я не на суше, тогда…
Багли кивнул. И снова промолчал.
– Итак, если мы договорились…
– Да-да, договорились, – поспешно закивал торговец.
– В таком случае… осталась одна мелочь, – в нерешительности пробормотала гостья. – По крайней мере, я надеюсь, что это мелочь.
– Мелочь, миледи?
– Да, но это очень трудно обсуждать.
Багли нахмурился и взглянул на Кира. Тот мгновенно сделал шаг вперед и заявил:
– Миледи беспокоит гроссбух.
– Гроссбух? – переспросил торговец.
– Да, гроссбух Дарнли. И там – ваше имя, мастер.
Багли потупился, а София, вскинув руку, проговорила:
– Позвольте мне, сэр Киран. Мастер Багли, известно ли вам, что ваше имя, как говорят, упомянуто в гроссбухе покойного судьи Дарнли?
– Нет! Это ложь! – крикнул Багли, вскакивая на ноги.
– Ложь? – София с облегчением вздохнула и, улыбнувшись, сказала: – Что ж, я вам верю. Значит, история про сделки у побережья Кента, где много пещер и где торгуют рабами…
– О боже милостивый! – прорычал Багли. – Где вы это услышали?!