Руки тряслись и не слушались. Казалось, каждый сантиметр кожи пронзали тысячи мелких иголок. Боль рябью расходилась по телу, но Тимур будто не замечал ее.
— Ну ты и отожрался тут, — сыронизировал Дымов, взвалив друга на плечи. В такой ситуации юмор являлся единственным выходом — неким отвлекающим маневром.
— Я ничего ему не сказал.
— Я в тебе не сомневался.
— Но он сбежал, — мысли путались, пелена перед глазами сгущалась, но Стас все еще удерживал его на границе реальности.
— Ему некуда бежать, все оцеплено, — уверенно заявил он и толкнул ногой дверь.
Уже на выходе из подвала им так кстати попался навстречу Кораблев, спешивший на помощь Громову.
— Дядь Вань…
— Ты кто? — насторожился Дымов и потянулся за стволом.
— Я врач.
— Ему… Можно… Верить, — отрывисто произнес Тим и запрокинул голову назад. Она вдруг стала такой тяжелой, что удержать ее было невозможно. Силы неизбежно покидали его, конец приближался.
— Давай помогай и за мной, — коротко распорядился Стас, и Иван Васильевич тут же оказался рядом.
Московская область
Под звуки сирены и писк приборов Дымов набирал номер Зиминой. Когда он выходил из здания, все шло по плану, но необъяснимое чувство тревоги все равно присутствовало.
— Да, — ее голос мгновенно успокоил.
— Лен, я уехал с Громовым в больницу.
— Как он?
— Живой. Что у тебя?
— Мы почти закончили, — устало выдохнула Елена и на пару секунд замолчала. Стас сразу же почувствовал подвох в этой неестественной паузе. — Но есть одна проблема. Бушин сбежал, и половина документов в его кабинете сгорела.
— Твою мать! — этот факт сильно усложнял положение дел, но на данный момент было обстоятельство и поважнее. — Ладно, разберемся. Я подъеду завтра ближе к обеду.
— Хорошо.
— Да, и еще. Туда наверняка приедет куча журналистов. Когда появятся, мне нужно будет с ними связаться. И никаких интервью без согласования.
— Я поняла, — ответила Зимина и завершила вызов.
Мельком взглянув на циферблат, Дымов убрал телефон в карман и похлопал Тимура по плечу.
— Держись, скоро приедем.
Кораблев и врач скорой совершали необходимые манипуляции, но провести операцию в таких условиях не было возможности.
— Я все равно не жилец, — отозвался Громов и резко закашлялся. — Дай сдохнуть спокойно.
— Ага, а судье твоей кто будет сопли утирать? — съязвил Стас, вспомнив последнюю встречу с Романовой. — Я, что ль, опять? Не дождешься.
— Она умерла.
— С чего ты взял?
— Я видел фото. Олег и…
Дымов сразу же догадался, о чем идет речь, и, не задумываясь, рассказал правду — возможно, именно эта новость станет для Тима стимулом жить.
— С ним была Вера. Ира жива.
Зрачки его расширились, он даже попытался приподняться, но тут же скривился от боли. В эти слова безумно хотелось верить, однако здравый смысл твердил совершенно другое. Громов прекрасно помнил, как сам лично заталкивал Иру в машину Стрельцова и потом собственными глазами видел фотографии с места аварии. Все выглядело слишком реалистично, чтобы усомниться в правдивости упрямого факта.
— Этого не может быть.
Стас лишь тяжело вздохнул. Спорить было бесполезно, поэтому он решил сразу перейти к доказательствам. Ощущал себя ведущим программы «Жди меня» — столько мыльно-драматичных событий происходило вокруг, что он попросту не знал, куда деваться. По памяти набрал Танин домашний номер и включил громкую связь.
— На, сам убедись.
— Алло, — монотонные гудки сменил напряженный женский голос.
Тимуру хватило и доли секунды, чтобы узнать его. Неужели это не бред, не предсмертная горячка? Неужели его Ира и вправду жива?
— Ира… — сдавленно прохрипел он и снова закашлялся.
— Алло, говорите! — громче повторила Романова, не оставив ни единого сомнения в том, что голос принадлежит ей.
Сердце забилось в разы быстрее, показатели приборов зашкаливали. Тим никак не мог поверить своему счастью. «Она жива», — в голове крутилась только одна мысль, а перед глазами возник образ Ирины.
Судорожный вдох, и ломаные линии на экране превратились в одну длинную полосу.
— Дефибриллятор, срочно! — скомандовал врач скорой, и помощник тут же подключил аппарат.
— Разряд!
Мощный удар тока пронзил тело Громова, но ничего не изменилось.
— Еще разряд!
Безрезультатно.
— Констатируй смерть, — обреченно сказал врач и посмотрел на часы. — Двадцать один тридцать.
Тула. Квартира Куликовой
После странного звонка Романова не могла найти себе места. Необъяснимая тревога закралась в душу и постепенно усиливалась. Пульс словно взбесился, частыми ударами стучал в ушах, заглушая все остальные звуки. Вопросы один за другим всплывали в сознании, но не задерживались надолго, смываясь новой волной беспокойства.
Звонить Тане и отвлекать ее от работы не хотелось совершенно. Ира решила справиться сама. Выпив щедрую дозу успокоительного, прошла в душ и понадеялась, что станет легче. Вода всегда помогала ей расслабиться, избавиться от переживаний и обрести гармонию с собой.
Но сегодня все шло не так, как надо. Мягкие струи не доставляли удовольствия, а барабанили по коже трагической мелодией. Сердце непривычно ныло в груди, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. Закрыв глаза, Ирина глубоко вдыхала и медленно выдыхала, стараясь пересилить нарастающую панику.
Поняв, что ничего не добьется, если будет прятаться от себя, она распахнула веки и начала анализировать полученную недавно информацию.
Дымов, как выяснилось, — полицейский, имеющий непосредственное отношение к «Золотой рыбке». Он уверял ее, что скоро все закончится… Теперь этот странный звонок, непонятный шум на заднем фоне…
Кусочки были слишком мелкими, они соединялись между собой, но в общий пазл никак не складывались. Все время чего-то не хватало, что-то незримое ускользало от нее. Ира догадывалась, что где-то ее обманули, но не могла найти ошибку. Эта история оказалась слишком запутана.
Мозг кипел, переваривая данные, и подкидывал все новые вопросы, ответов на которые не было. Кто мог звонить? Неужели Бушин нашел ее? Что теперь делать и делать ли вообще? Может, просто ждать? А если ее заставят вернуться в бордель?
Мурашки, пробежавшие по коже, заставили поежиться. Она твердо решила, что ни при каких обстоятельствах не вернется в этот ад. Физический и душевный. На краю сознания всколыхнулась мысль о том, что на базе появится возможность вновь увидеть Тимура, но Ирина безжалостно раздавила ее, не желая ни видеть, ни знать этого человека. Он для нее умер. Раз и навсегда.
Совсем недавно с тела сошли последние синяки, шрамы сгладились, превратились в тонкие ниточки. Лишь на сердце рана не затягивалась, ежедневно кровоточила и мучила ноющей болью. Но острый кризис Ира пережила, справилась с болезнью под названием «Громов» и теперь пребывала в стойкой ремиссии. Она просто не готова была пережить еще раз весь этот ужас и вознамерилась сделать все возможное и невозможное, чтобы обезопасить себя. Решила завтра же позвонить Дымову, попросить о встрече, все рассказать ему и выяснить наконец правду.
Романова выключила воду, насухо вытерлась полотенцем и, надев нижнее белье и халат, вышла из ванной.
В комнате горел свет, но она не обратила на это никакого внимания. Собственные мысли и переживания занимали настолько, что Ирина не заметила и то, как смотрел на нее муж. Только бегло окинула его взглядом.
— Я думала, ты уже спишь.
— Как видишь, нет.
— Что-то случилось?
— Я долго думал над нашим последним разговором… — начал Романов и, сделав многозначительную паузу, приблизился.
Ира напряглась, но не отошла.
— Я ведь и правда был эгоистом…
Он совершил еще несколько неуверенных шагов и остановился на опасном расстоянии от нее.
Сейчас ей было абсолютно не до него, и разгадывать ребусы не возникало никакого желания, но что-то в его поведении настораживало.
Приняв молчание жены за согласие, Кир резко притянул ее к себе и впился в плотно сомкнутые губы требовательным поцелуем.
Раздражение, словно электрические импульсы, пробежало по телу, злость мгновенно вскипела в крови. Ира предпринимала попытки вырваться, колотила его кулаками, но Романов игнорировал все ее действия. Вознамерившись во что бы то ни стало доказать жене и, в первую очередь, себе, что он хороший любовник, принялся гладить ее спину, все крепче прижимая к себе. Оторвавшись от манящих губ, провел дорожку по шее к уху, шепча, какая она замечательная.
— Отпусти, — простонала Ира, обретя наконец возможность говорить, и, что было сил, уперлась в его грудь руками.
Влажные поцелуи и интимные ласки не находили ни малейшего отклика в ее душе, тесные объятия душили, но разомкнуть их не получалось.
— Ну уж нет, я докажу тебе, что могу быть другим.
Кирилл, как одержимый, скользил губами по шее и плечам, стараясь стянуть с нее халат и одновременно подтолкнуть к кровати.
— Не надо.
— Надо, — он повалил Романову на постель, плотно прижал ее своим телом и стиснул запястья, пресекая сопротивление.
— Кир, остановись, — строго предупредила она, терпение было на исходе. Злость смешивалась с отвращением и жгучей волной растекалась по венам.
— Не могу…
Кирилл распахнул полы халата и принялся с упоением ощупывать желанное тело. Непокорная и страстная, она заводила его все сильнее. Он просто дурел от возбуждения, но сдерживался, чтобы доставить ей удовольствие. Вот только эрекция была настолько сильной, что хватило его ненадолго. Добравшись до резинки трусов, он ловко потянул ее вниз, но трясущиеся руки не слушались.
Ирина замерла на мгновение. Опасный огонь, полыхавший в ее груди, превратился в настоящий пожар, сметающий все на своем пути. Ярость достигла своего апогея. Не придумав ничего лучше, она изловчилась и, нисколько не щадя мужа, пнула его коленом в пах.
Тот взвыл и, скатившись, согнулся пополам.