— Давай, удачи.
Куликова и значения не придала этому простому действию, а потому не совсем поняла реакцию Дымова на происходящее.
— Привет, Стас.
— Угу, — промычал он и на автомате подошел ближе.
Зрачки почернели от злости, хмурая морщинка проступила на лбу, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Все внутренние установки полетели к чертям, как только он увидел Петю рядом с Таней. Его, между прочим, Таней. Взыграло чувство собственности, больно ударило по самолюбию. Стас был уверен, что у нее никого нет, что он может прийти и, как ни в чем не бывало, прижать к себе, поцеловать. Вот так просто, без лишних слов и объяснений. А получилось все с точностью до наоборот, и целовал ее совершенно другой мужчина. Бывший муж… А бывший ли?
— Что-то случилось?
Куликова обеспокоенно посмотрела на Дымова. Его пристальный взгляд не предвещал ничего хорошего. Но она не боялась, скорее, переживала за него.
— Громова пришел проведать, — не отрываясь, процедил Стас. Он не лукавил — действительно приехал к Тимуру, а встреча с Таней была лишь бонусом. Но, как оказалось, не самым приятным. — Как он?
— Порадовать нечем, в себя не приходил, — она неопределенно пожала плечами. Сразу догадалась, в чем причина — он просто волнуется за друга, и это правильно. Ему сейчас не до нее. И даже не обидно.
Отсутствие хороших новостей отрезвило, подавило очередной приступ злости. Но ненадолго. Дымов в принципе и не ожидал ничего другого, адекватно оценивал ситуацию и понимал, насколько серьезными были множественные повреждения, ранение, повлекшее большую потерю крови. Жив — и это главное.
— Может, что-то нужно? Лекарства там, оборудование какое? — уточнил на всякий случай, хотя заранее знал ответ.
— Нет, от нас теперь ничего не зависит.
В воздухе повисло напряженное молчание. Оно будто впитывало в себя весь кислород, дышать становилось невозможно.
— Ну, а в целом как дела? — от низкого хрипловатого голоса тишина лопнула в одно мгновение.
Стас не нашел других слов, и вышло как-то глупо. Мог спокойно уйти, но зачем-то ввязался в разговор.
Куликова слабо усмехнулась: его действительно интересовали ее дела? Бред…
— Все замечательно, — коротко отозвалась она и в подтверждение сказанному натянуто улыбнулась.
— Я заметил.
Дымов даже не пытался скрыть сарказм в голосе. Скорее наоборот, всем своим видом демонстрировал, что такое положение дел его не устраивает. Это был эгоизм чистой воды, но по-другому он не умел. Когда держал Таню на расстоянии, думал, в первую очередь, о ней, а сейчас его заботили только его собственные чувства.
— Да-а? — удивленно протянула Куликова и машинально скрестила руки на груди. Обстановка накалялась, нервы натянулись, как струна. Ей на самом деле было интересно, что произойдет дальше. — И что же ты заметил?
— Какого хера он тут делает? — прозвучал наконец главный вопрос.
Его выдержки хватило буквально на пару минут. И дикий зверь вновь вырвался наружу. Кто-то посягнул на его собственность, и оставлять этот факт без внимания Стас был не намерен. Острая ревность заполняла все больше внутреннего пространства, разжигая уже остывшую злость.
— А я что, должна отчитаться?
Таня тоже не собиралась отступать. Какое он имеет право вмешиваться в ее жизнь после всего, что сделал? В ней говорила женская обида. Гордость не позволяла сказать правду: что со Петей они уже развелись и что этот легкий поцелуй в щеку ничего не значит, обыкновенный дружеский знак внимания.
— Из моей постели в его перелезла? — взорвался Дымов и окончательно перечеркнул все попытки наладить отношения.
Звонкая пощечина резко привела в чувства.
Таня не смогла стерпеть грязные обвинения в свой адрес. Видеть его больше не хотела. Развернулась и направилась к выходу, но Стас успел поймать ее за руку.
— Пусти!
Дернул за запястье и заставил посмотреть в глаза. Столько грубых слов вертелось на языке, но он не опустился до того, чтобы их произнести. Буравил Таню взглядом, давил своей мощной энергетикой, но на нее это уже не действовало.
— Знаешь, Стас, я долго терпела, но всему есть предел. Моя личная жизнь тебя больше не касается. Послать бы тебя куда подальше… Да воспитание не позволяет.
Воспользовавшись его замешательством, Куликова вырвала руку и быстро покинула кабинет.
Москва. Квартира Зиминой
Телевизор в спальне негромко работал. Ведущий новостей рассказывал что-то про поимку крупной банды мошенников, и на экране периодически мелькали их лица, а также лица сотрудников МВД.
Елена нажала кнопку на пульте и устало откинулась на подушку — криминала в ее жизни было предостаточно. Выходной, как по закону подлости, пролетел незаметно и уже завтра ей предстояло вернуться на работу.
В последнее время она все чаще ловила себя на мысли, что осталась одна. Нет, вокруг были люди: начальство, подчиненные, просто знакомые… Но все они проходили мимо, мелькали перед глазами, что-то говорили, а пустота в душе росла с каждым днем. Сашка все время проводил с друзьями, мама отдыхала в санатории, а больше у нее никого и не было. Иногда встречалась с Катей, но грузить ее своими проблемами не хотелось, ей и так не просто на новой должности. Поэтому выбор был невелик: либо с головой уходить в работу, либо коротать вечера в пустой квартире.
Лена не боялась одиночества, но это чувство угнетало, съедало изнутри, забирало все силы и энергию. Ей не хватало любви, внимания, элементарной поддержки близкого человека. Но этот самый человек сейчас находился за несколько тысяч километров от нее. Она безумно скучала по Леше, не смогла отпустить его, вычеркнуть из сердца. Он незримо присутствовал в каждой комнате, а воспоминания об их совместном счастье красной нитью проходили сквозь душу. Одновременно сладкие, как патока, и соленые, как мертвое море. Иногда они согревали, но чаще ранили.
Как бы хотелось сейчас вновь оказаться в его сильных руках, ощутить всю нежность прикосновений и раствориться в горячих поцелуях. Но, увы, об этом приходилось только мечтать. Зимина металась между двумя мирами — сказкой и реальностью. В одном она была счастлива с Хабаровым, и ничто не могло разрушить их крепкий союз. А в другом каждый новый день становился испытанием, и любые напоминания о прошлых отношениях причиняли невероятную боль.
Кольцо. Это все, что осталось. Символ любви, новый этап. Елена так и не решилась снять его, по-прежнему носила на безымянном пальце левой руки.
Работа, которая всегда спасала от бытовых проблем, являлась отдушиной, важной и неотъемлемой частью жизни, теперь не приносила никакого удовольствия. Все было чужим и каким-то пустым, бесцветным: ни дружного коллектива, ни спокойной атмосферы. Лена так мечтала о высокой должности, а когда ее получила, поняла, что лишилась чего-то более ценного. Она потеряла себя.
И даже раскрытое громкое дело не принесло долгожданного удовлетворения. Временное облегчение, не более.
Сколько будет длится эта проверка на прочность, Зимина не знала. Но интуитивно чувствовала, что долго в таком ритме точно не выдержит. Сломается раньше, чем закончатся все испытания.
На тумбочке завибрировал мобильный телефон, и ей пришлось отложить глубокий самоанализ до лучших времен.
— Зимина, слушаю.
— Елена Сергеевна? — голос, раздавшийся в трубке, заставил вздрогнуть.
— Бушин?
— Узнали?
Лена посмотрела на дисплей — номер определился. Значит, как минимум, биллинг телефона она сможет узнать. Но с чего вдруг Бушин проявил такую неосторожность? Ведь он прекрасно понимал, кто она такая.
— Не боишься, что тебя вычислят? — спросила прямо.
— Вам стоит меня выслушать, уж поверьте.
Даже на расстоянии чувствовала, как он криво ухмыляется. Никогда не встречалась с ним лично, видела фотографии и слышала голос на записи, но в голове уже сложился определенный образ.
— Говори.
Ей не было страшно, но необъяснимое чувство тревоги присутствовало — если уж он осмелился выйти из подполья и позвонить, дело и правда серьезное.
— Мне известно о вашей связи с Хабаровым.
Как обухом по голове. Елена готова была услышать все что угодно, но только не это. Сейчас каждая миллисекунда приобретала огромную ценность, потому как временем на раздумья она попросту не располагала.
— Кто это? — выпалила, придав голосу как можно больше строгости. Первое, что пришло на ум, — все отрицать.
— Да бросьте, Елен Сергевна, — насмешливо протянул Адольф Михайлович. — Глупо притворяться.
Его издевательский тон выводил Зимину из себя. Терпение, словно песок, медленно струилось сквозь пальцы. Но она не собиралась отступать от намеченной стратегии, была убеждена, что Бушин блефует.
— Я не понимаю, о чем ты, — ответила все так же бесстрастно, не выказывая свою заинтересованность.
Но Гитлера это лишь забавляло, ведь он знал всю правду, иначе просто не стал бы так рисковать.
— Мне известно о том, что вы его покрываете. Сейчас вам на почту приду фотографии. Взгляните.
Не вешая трубку, Лена открыла ноутбук и проверила входящие письма — одно новое сообщение. Текст отсутствовал, зато было прикреплено несколько вложений. Она точно помнила, как Хабаров делал эти снимки, потом его телефон таинственным образом исчез. Но как эти файлы могли попасть к Бушину?
— Это ничего не доказывает, — уверенно заявила Зимина. Мало ли с кем она могла встречаться, ведь все улики против Алексея были уничтожены.
— Это для того чтобы вы убедились в достоверности моих слов. Хабаров передал вам не все документы. Те, что остались у меня, потопят и его, и вас.
Наверно, правильнее всего было бы послать Бушина ко всем чертям и бросить трубку. Но Лена засомневалась, дала слабину. Теперь у нее появился повод задуматься: если Адольф так хорошо осведомлен и у него действительно имеются какие-то документы, значит, он может представлять реальную опасность.
— И че ты хочешь?
— Это не телефонный разговор, все при встрече.