Всего один день изменил ее жизнь на сто восемьдесят градусов, забрал все, чем она так дорожила. И как справляться с внезапно обрушившимися проблемами, Таня не представляла. Попросить помощи было не у кого, теперь она осталась совсем одна.
Глава 19
Москва. Квартира Дымова
Зимина по-хозяйски прошла на кухню, заварила чай и, пока Стас разговаривал по телефону, накрыла на стол. Понедельник, как всегда, выдался не из легких, и она с удовольствием выпила бы чего-нибудь покрепче, но завтра ей предстоял очередной рабочий день.
— Значит, надо было лучше за ним следить, — из комнаты донесся разъяренный голос Дымова. — Глаза себе на жопу натяни, идиот!
Через несколько секунд он сам появился на кухне. Швырнул телефон на стол и сел напротив Елены.
— С кем это ты так?
— Да наберут по объявлению.
— Придется воспитывать, — усмехнулась она, вспомнив оперативников из «Гагаринского». Стас всегда держал их в ежовых рукавицах и принимал к себе на службу только проверенных людей.
— Уволю к чертовой матери.
— Что случилось-то?
— Злодея упустили.
— Ну бывает. Поймаете.
— Ладно, — устало выдохнул Дымов и, сделав глоток чая, перевел тему. — Есть новости по нашему делу?
— Да, Коля звонил, — Лена машинально проверила свой телефон, словно только что повесила трубку. — Разобрался он с документами, посоветовался со знакомым экономистом. В общем, мошенничество однозначно, а при желании можно и уклонение от уплаты налогов пришить. А это, сам знаешь, уже подследственность СК.
Результаты были неутешительными. Зимина понимала, что если оригиналы этих документов попадут в следствие, фирму Хабарова сразу же закроют, а его самого объявят в федеральный розыск.
— Если бумаги настоящие, — уточнил Стас.
— Ну подлинность установит только экспертиза, а назначить мы ее не можем. Только если давать этому делу ход.
— А откуда вообще они могли взяться у Бушина? Насколько я понял, с «Рыбкой» ничего общего нет.
— Не знаю. Я тоже об этом думала, но так и не нашла концов. Может, он копал под Хабарова?
Елена была на верном пути, но связать Свету и Бушина не догадалась — слишком мало информации у нее имелось.
— А зачем ему это?
— Чтобы был компромат на какой-нибудь крайний случай. И вот этот крайний случай наступил.
Дымов внимательно выслушал ее доводы и, поразмыслив несколько секунд, выдвинул вполне логичное предположение.
— Как-то это все странно. Бушин знал о вашей связи, поэтому был уверен, что ты придешь. Сунул документы фирмы Хабарова и пытался шантажировать тебя ими. Не слишком много совпадений?
Ему не составило труда собрать все факты в одну цепочку, чтобы сделать определенные выводы. Но сказать об этом прямо он не мог — опасался реакции Зиминой, поэтому начал издалека, пытался подтолкнуть ее к верной мысли.
— На что ты намекаешь?
Она и сама понимала, к чему ведет Стас, но решительно отвергала его предположения. Даже думать не смела о том, что Хабаров мог ее обмануть. Все что угодно, только не это. Лена была совершенно не готова еще раз столкнуться с предательством любимого мужчины — это разрушило бы ее окончательно. И, вопреки здравому смыслу, она предпочла поверить собственным чувствам, а не реальным фактам.
— Может, Хабаров сам дал ему эти документы? — Дымов все же озвучил свою версию. Прямо, но осторожно.
— Ты в своем уме?
— Ну, если логически подумать, себя он полностью обезопасил, с твоей помощью избежал наказания и спокойно укатил за границу. А Бушин изначально был в курсе. Все шло по плану до тех пор, пока ты не вытащила ствол.
— Да ну бред…
— У тебя есть другие варианты?
— Нет, но этот я даже не рассматриваю, — отрезала Зимина и многозначительно посмотрела на Стаса, давая ему понять, что не желает больше говорить на эту тему — свое мнение она все равно не поменяет, так к чему этот спор?
— Да похер уже, дело закрыто, — Дымов тоже не видел смысла продолжать дискуссию. Все, что от него зависело, он сделал, остальное его уже не касалось. — Начальника главка сняли, слышала?
— Да, у нас половина управления сменилась. Без последствий не обошлось.
— А как ты хотела? Главное, чтоб судья нормальный попался.
— Такой резонанс, вряд ли кому-то удастся откупиться.
— Но когда все уляжется…
Стас не понаслышке знал, как разваливались громкие дела, как спустя пару месяцев опасные преступники выходили на свободу. Он видел всю эту систему изнутри, поэтому твердой уверенности в том, что справедливость восторжествует и каждый получит по заслугам, у него не было. Скорее, даже наоборот.
— А это уже не наши проблемы, — Зимина вдруг поймала себя на мысли, что ей абсолютно безразлично, какой приговор вынесет судья и чем вообще закончится весь этот процесс. Личных проблем и поводов для переживания было слишком много, чтобы зацикливаться на работе. — Ладно, мне пора. Спасибо за чай.
— Ну пойдем, провожу.
Тула. Городская клиническая больница №7
Бесконечная череда дней, ничем не отличающихся друг от друга, мелькала перед глазами. Романова давно уже потерялась во времени и не могла точно сказать, какое сегодня число. Почти круглые сутки она сидела рядом с Громовым, за исключением нескольких часов прогулок, необходимых для ребенка.
Она научилась проводить все необходимые процедуры и полностью взяла на себя заботу о Тимуре. Поначалу руки дрожали, Ира боялась сделать что-то не так, причинить ему боль или дискомфорт, но постепенно освоилась, привыкла, наконец почувствовала уверенность в своих силах и в правильности действий. Она не нервничала, не изводила себя ненужными переживаниями, не задавалась вопросом «за что это все с ними случилось?», просто приняла ситуацию как данность и решила для себя — пока есть надежда, пока Тим держится за жизнь, она будет бороться вместе с ним.
Ей было очень тяжело, в первую очередь, морально. С каждым проходящим днем шансов на то, что он очнется, оставалось все меньше. Драгоценное время утекало, как песок сквозь пальцы. Она старалась не отчаиваться, гнала прочь дурные мысли, но все отчетливее ощущала тихо подкравшуюся безнадежность.
Ира нежно провела ладонью по небритой щеке и грустно улыбнулась. Вот он перед ней, мужчина ее мечты, ее любовь и боль. Так непозволительно близко и одновременно очень далеко.
— Подай мне знак, хоть какой-нибудь… Дай мне понять, ну пожалуйста. Тим, не бросай меня, я не смогу без тебя, я не хочу без тебя!
Она устало вздохнула и прикрыла глаза. Безумно хотела, чтобы Тимур почувствовал ее присутствие. Знала, что необходима ему, что он будет бороться ради нее до конца. Не сомневалась, что Громов сможет, он выкарабкается во что бы то ни стало. Только бы понял, что она рядом с ним…
— Тимур, я не знаю, слышишь ты меня или нет, но очень прошу, вернись. Ты нужен мне. Ты не представляешь, как мне плохо без тебя. Я очень тебя люблю…
Голос ее звучал ровно, почти отстраненно, а взгляд был устремлен в пустоту.
Яркие картинки вспыхивали в хаотичном порядке и медленно затухали, наслаиваясь друг на друга. Ира помнила все до мельчайших подробностей, каждую встречу, каждую фразу, каждое мимолетное прикосновение.
Она отказывалась верить в то, что их любовь может так закончиться. Остановившись в шаге от пропасти, крепко держала Тимура за руку и не давала ему сорваться вниз.
— Я не отпущу тебя!
***
Громов затерялся между двух миров. Еще совсем недавно он мечтал попасть на тот свет, хотел поскорее расстаться с жизнью, — все для того, чтобы встретиться с Ирой. Но в последний момент, когда до мечты оставалось несколько вздохов, узнал, что она не погибла. Было слишком поздно, смерть уже вцепилась в него стальной хваткой. Организм истощился настолько, что сражаться с ней было просто нечем. Он мог противопоставить лишь непреодолимую жажду жить. Это желание оказалось невероятно сильным, и смерть дрогнула, отступила, забросив его напоследок в глубокую бездну небытия.
Тимур блуждал в темноте, на ощупь прокладывал дорогу в никуда. Несколько раз видел пресловутый свет в конце тоннеля, но упорно сворачивал. Продолжал монотонно скитаться в глубинах собственного сознания, тратил последние силы, чтобы найти выход, но не сдавался. Ему было за что бороться и ради кого жить.
В последнее время он все отчетливее слышал голос. Ее голос. Не мог разобрать ни слова, лишь тембр и интонацию, но этого было вполне достаточно. В кромешной тьме этот звук являлся неким проводником, направлял его, не давал сбиться с пути. Тим послушно следовал за ним, спотыкался, падал, но упрямо поднимался и уверенно двигался дальше. Он знал, что Ира рядом, что она ждет его, явственно ощущал ее присутствие и поддержку. Казалось, что он чувствует ее прикосновения, они заряжали энергией, давали необходимые силы, чтобы бороться.
Громов спешил к ней одной, сквозь время и пространство, нарушая все законы жизни и смерти. Он должен был победить. Знал, что все сейчас зависит от него. Ради нее он готов был на все.
Тула. Городская клиническая больница №7
Куликова бесшумно вошла в палату. Тусклый свет ночника мягко рассеивался в пространстве, но четко выделял небольшую фигуру Ирины, склонившуюся над кроватью Тимура. Она спала, как всегда уткнувшись в его запястье.
В очередной раз сердце Тани болезненно сжалось. Она искренне сочувствовала подруге и, как могла, старалась поддерживать ее, но Ира не принимала помощь. Словно отгородившись от всего невидимой стеной, существовала в каком-то своем мирке и яростно охраняла его границы.
Куликова недовольно покачала головой: несколько дней назад по ее просьбе в палату принесли кушетку для Ирины, но та упрямо не желала ею пользоваться. Такой расклад совершенно не устраивал Таню, она понимала, что нельзя жить в таком ритме, тем более, беременной женщине.
Записав показатели всех приборов, она сделала Тимуру укол и, тяжело вздохнув, потрясла Иру за плечо.