Болезненная ухмылка исказила его губы: Ира уйдет, а он тихо сдохнет в одиночестве. Но как бы ни было больно, Тимур решил, что не будет удерживать ее или упрашивать остаться. Не из-за вдруг проснувшейся гордости, от нее давно уже ничего не осталось, а из-за того, что он не имел на это никакого права. Искренне желал ей счастья и, если оно там, с другим мужчиной, просто обязан был уйти в сторону. Но не сейчас — позволит себе еще хотя бы чуть-чуть украденного счастья, а потом отпустит ее навсегда…
Тула
Утренняя свежесть приятно бодрила. Глубоко вдыхая еще не нагретый воздух, Романова медленно бродила по широкой аллее парка. Легкий ветерок беззаботно трепал ее распущенные волосы, отчего они приятно щекотали шею. Так было хорошо и спокойно, что хотелось остановить это мгновение, задержаться в нем как можно дольше.
Ирина обреченно вздохнула, сожалея, что настроение не соответствует погоде. На душе небосвод был затянут плотными свинцовыми тучами. Тяжелые мысли не покидали ни на минуту. Громов пришел в себя, и, казалось бы, можно расслабиться и жить спокойно, но почему-то не получалось.
Куликова предупреждала о необратимых последствиях, изменениях психики и прочих побочных эффектах, но ведь очнулся прежним. Ира чувствовала искренность, нежность, любовь, а потом Тимура как подменили. Он стал замкнутый и безразличный, все чаще она ловила себя на мысли, что его тяготит ее присутствие. Это пугало, сбивало все четко отстроенные ориентиры. Когда она пыталась его обнять, ощущала напряженность, словно ему были неприятны эти касания. Поцелуи и вовсе носили дружеский характер.
Ира находилась в растерянности, искала причины такого поведения, но каждый раз упиралась в глухую стену. Неоднократные попытки наладить диалог тоже не увенчались успехом, бороться с его отчужденностью ей было не по силам. Тим оставался равнодушен, пресекал на корню все разговоры об их отношениях. Даже о беременности она до сих пор не рассказала, хотя, по совету Тани, эта новость могла стать дополнительной мотивацией для скорейшего выздоровления.
Его агрессию и злость долго списывала на волнение из-за здоровья или усталость от тренировок, но в то же время понимала — всему есть предел. И сейчас ее терпение кончилось. Именно сегодня, проснувшись рано утром, она решила разобраться наконец в сложившейся ситуации. Боялась потерять Тимура, может быть, даже больше всего на свете, но и терпеть такое отношение тоже не могла. Нервы натянулись до предела, и она сказала себе: даже если Тим не хочет быть с ней, о ребенке он в любом случае должен узнать.
Москва
Вот уже полтора часа Зимина ехала с работы, хотя ездой это медленное движение сложно было назвать, оно больше напоминало черепаший ход — по закону подлости пробка образовалась буквально в паре-тройке километров от ее дома. Автомобильный поток намертво прирос к дороге, и когда этот затор рассосется, было совершенно неясно.
Елена уже тысячу раз пожалела о том, что пораньше ушла с работы — попала как раз в час пик. Отрешенно наблюдала за тем, как время от времени загораются габаритные огни и красными разводами рассеиваются в лобовом стекле. Занять себя было нечем: зарядка на телефоне садилась и никакой книжки не оказалось под рукой. От скуки в голову лезли разные мысли — от вариантов меню на ужин до глобальных философских проблем. Неожиданно в памяти всплыл недавний разговор с Катей. И Зимина задумалась: прошло уже две недели, а ничего ровным счетом не поменялось. «Да и вряд ли когда-нибудь поменяется…» — заключила она.
Дверца салона резко распахнулась, и в следующую секунду на переднее сидение опустился мужчина.
Ирина среагировала мгновенно: вытащила из кармана пистолет и сняла его с предохранителя.
— Лен, ты что, дура, что ли? — возмутился незваный пассажир и испуганно округлил глаза.
— Страхов?
Сердце подпрыгнуло в груди, а ладони вспотели. Все произошло настолько быстро, что Зимина не успела сообразить, что к чему. Не поняла, чего испугалась больше: внезапного вторжения в свой автомобиль или встречи с Дмитрием.
— Ну да, — тот невозмутимо пожал плечами, словно это было в порядке вещей.
— Ты что тут делаешь?
— Может, ствол-то опустишь?
Разговаривать, глядя прямо в дуло пистолета, было совсем некомфортно.
— Я задала вопрос. Что ты тут делаешь?
Лена знала, что бывший майор в городе, и даже предполагала, что может его где-то увидеть, но чтобы при таких обстоятельствах… Чувство тревожности не покидало. Она не спешила убирать оружие. Вроде бы элементарные меры предосторожности, но такой показательный момент — даже на уровне инстинктов Зимина считала Диму чужим. Раньше искала в нем защиту и поддержку, а сейчас, наоборот, испытывала страх.
— Шел и увидел твою машину.
— Какое совпадение! — усмехнулась она, не поверив ни единому его слову.
— Ну район-то один, — Страхов попытался объясниться, но понял, что со стороны это выглядит как минимум странно. — Я вообще к тебе шел. Лен, убери пушку.
— Идиот, — зло выругалась Елена и все же опустила пистолет. Теперь она узнавала Диму — он всегда отличался глупыми шутками и безрассудными поступками. За те несколько месяцев, что они не общались, ничего не изменилось.
Впереди стоящие машины тронулись с места, а сзади раздались истошные сигналы. Зимина вынуждена была сосредоточиться на дороге и проехать несколько метров.
— Страхов, что тебе опять от меня нужно?
Настроение и так было ни к черту, не хотелось портить его еще больше. Ей казалось, что последний их разговор расставил все точки над «i», она четко обозначила свою позицию, а с тех пор ее мнение не поменялось.
— Помочь тебе хочу.
Лена ожидала услышать очередную тираду на тему любви, сопровождающуюся нелепыми оправданиями, но Дима сумел ее удивить. Уже второй раз за несколько минут.
— Ты? Мне? Помочь? Очень интересно…
Особенно комично эта фраза прозвучала именно из его уст. Ведь когда ей действительно нужна была помощь, он отвернулся и трусливо сбежал.
— Коля рассказал про дело, которое ты ведешь. Куда ты опять влипла? Это как-то связано с тем борделем?
Его осведомленность настораживала. А формулировка вопроса и вовсе выводила ее из себя — какое право он имеет таким наглым образом вторгаться в ее жизнь?
— Тебя это совершенно не касается. И вообще, с чего это вдруг тебя стали интересовать мои дела?
Железные нотки в голосе не возымели должного эффекта, Страхов все еще не оставлял надежду.
— Лен, я переживаю за тебя, ну не чужие же, — он произнес это совершенно серьезно и в подтверждение своих слов состряпал фирменный виновато-жалостливый взгляд.
Однако, кроме недоумения, ничего не вызвал. Казалось, уже давно все выяснили — ан-нет, зашли на второй круг.
— Слушай, Страхов, ну ты правда так думаешь? — горькая ухмылка исказила лицо. — Вот честно признайся, ты же тогда от меня сбежал?
— Нет. Мне просто нужна была пауза. Достало все.
— Так не бывает, Дим. Мы даже не поговорили ни разу, потому что тебе все это было не нужно. Зачем ты мне врал про месяц, если заранее знал, что не вернешься?
— Так я вернулся, — сказать в свое оправдание было нечего, он и сам не знал ответ на этот вопрос, оставалось только отшутиться. По привычке.
— Ну да, как раз месяц прошел.
— Давай поговорим.
— А смысл? Ты тогда меня перед фактом поставил, значит, мое мнение тебя не интересовало.
— Ты тоже со мной не советовалась, — упрекнул он. — Может, мы все-таки оба виноваты?
Елена не хотела об этом думать, не хотела анализировать, потому что для себя давно уже все решила — поезд ушел. Она ни разу не поймала себя на мысли, что эти отношения можно возродить. В сердце был другой человек. Да и она сама стала другая.
— Какая теперь разница? Если бы мы поговорили тогда, еще можно было бы что-то спасти, а сейчас уже поздно.
— Просто дай мне шанс.
Они почти доехали до ее дома, и Зимина совершенно точно знала, что зайдет в квартиру одна. Мечтала, чтобы этот разговор закончился поскорее, но оставалась абсолютно спокойной. На эмоции попросту не хватало сил. Устала. Смертельно устала.
— Это ни к чему. Я люблю другого мужчину. И собираюсь за него замуж, — соврала, не моргнув и глазом.
— Надо же, — Дима и вправду удивился. Его мужское самолюбие терпело крах, обнажая старые обиды. — А за меня не пошла. Не любила?
— Была не уверена в тебе, — сказала Елена вслух, а про себя отметила, что все-таки любила.
— А в нем уверена?
— Да, — жестко, твердо. Окончательно растоптала его гордость. Но другого выхода не было.
— Ты врешь, Зимина. Ну я же знаю тебя.
— Ты ошибаешься. Я изменилась. После того, как ты уехал, надеяться было не на кого, приходилось учиться выживать.
Автомобиль плавно остановился возле подъезда.
— И ты вот так легко можешь вычеркнуть пять лет?
— Ты же смог. Все в прошлом, Дим. И я прошу тебя по-человечески, не приходи ко мне больше. Ничего не получится.
— Это твое окончательное решение?
— Да.
— Хорошо, — Страхов наигранно-широко улыбнулся и открыл дверцу. — Совет вам да любовь.
Тула. Городская клиническая больница №7
— Беллочка, как результаты анализов будут готовы, сразу ко мне, хорошо? — обратилась Таня к медсестре. Лечение Громова проходило под ее чутким контролем. Она постоянно отслеживала динамику и состояние в целом.
— Да, Татьяна Иванна, я поняла, — утвердительно кивнула Белла и вернулась к заполнению документации.
Куликова направилась в сторону своего кабинета, но дойти до него не успела.
— Тань, погоди, — окликнул ее Петр, увидев в конце коридора.
— Привет, а ты чего здесь?
Она узнала его сразу, по голосу. И первая мысль оказалась не самая приятная: что-то случилось. После расставания они реже виделись в больнице, поэтому каждая встреча с ним была для нее неожиданностью. Особенно, если учесть, что она все еще надеялась на разговор с Дымовым.