Громов шумно выдохнул. Решение далось на удивление легко, на самом деле все оказалось проще, чем он предполагал. Этот малыш был частичкой ее, а кто его биологический отец, значения не имело. Он безумно любил Иру и понимал, что ее ребенка будет любить не меньше.
— Не надо ничего выяснять, — голос не дрогнул, Громов был уверен в своих словах. — Я понял главное. Ты самое важное в моей жизни. Я приму твоего ребенка и буду любить, как своего. Я тебе обещаю.
— Так, все! Пора заканчивать этот цирк! — раздраженно бросила Романова и встала.
Ей порядком надоела эта ситуация. Безусловно, приятен был тот факт, что Тим готов принять ее с ребенком от другого мужчины, но она не играла в игры. Не собиралась проверять его или добиваться каких-то признаний, просто хотела обрести долгожданное спокойствие и умиротворение.
Положив его руку себе на плечо, помогла ему подняться на ноги и проводила до кровати. Сама села в кресло напротив.
— Я должна внести ясность относительно Кирилла.
— Не надо… — Громов не желал знать о частностях ее жизни в его отсутствие, но Ира не предоставила выбора.
— Надо, Тим. Тебе это надо не меньше, чем мне, и ты прекрасно это понимаешь.
Он не ответил, лишь неопределенно пожал плечами.
— Я не живу с мужем. И не возвращалась к нему, — четко проговаривая каждое «не», начала Романова, но, перехватив сомневающийся взгляд Тимура, усмехнулась. — Конечно, проще поверить во всякий бред, чем любимой женщине.
— Ир… — мягко упрекнул он. Мозг раскалился до предела, мысли лопались, как пузыри в жерле вулкана. Все в одночасье перевернулось с ног на голову.
Ирина устало выдохнула. Осознавала, что со стороны ситуация на самом деле кажется странной и решила пояснить ее.
— Мы действительно проживали в одной квартире. Ну так получилось, — она замялась, не желая вдаваться в подробности. И, когда Громов согласно кивнул, продолжила. — У меня с ним не было близких отношений… Я не изменяла тебе…
Он видел, что Ира говорит искренне, и верил ей, вопреки всем фактам, утверждающим обратное.
— Да, не скрою, он хотел сохранить семью, и я несколько раз задумывалась на эту тему… — воспоминания о тех мучительных днях без Тимура давались тяжело, особенно сейчас, но Ира была полна решимости поставить точку в прошлом и перелистнуть мрачную страницу их с Киром совместной жизни. — Я не смогла, слишком сильно тебя люблю. Громов, я все еще только твоя, — ее лицо озарила ласковая улыбка, и сама она будто засветилась изнутри.
«Так выглядит счастье», — подумал Тим, завороженно следя за каждым ее жестом. Сердце трещало по швам от переполнявших чувств. Он уже согласился на облачность, но яркое солнце внезапно показалось из-за туч. Его личное солнце.
— Не веришь?
— Верю, — он улыбнулся в ответ и перетянул Иру к себе на кровать и, что было сил, стиснул ее в объятиях. Поражался, как вообще ему пришло в голову сомневаться в ней, выдумывать какие-то небылицы.
— Осторожно, раздавишь, — засмеялась Романова и высвободилась из стальных тисков. Затем взяла его ладонь и положила на свой едва округлившийся животик.
— Это твой ребенок. Наш…
— Но как? Всем же делали уколы…
— Во-первых, даже уколы не дают стопроцентную гарантию, а во-вторых, мне его не делали.
— Это невероятно, — удивленно прошептал Тимур, еще не в полной мере осознавая, что скоро станет отцом. Эта мысль была волнующей и пугающей одновременно.
— Ты прав, это чудо. Именно оно не дало мне сойти с ума. К тому же, я пообещала родить тебе сына. Если ты не забыл…
— Ириш, как же я тебя люблю, — Громов снова обнял ее, пряча дрожащие на ресницах слезы. — Как я вас люблю.
— Не смей больше никогда… Ты слышишь?
— Никогда и ни за что! — торжественно пообещал он, а все дальнейшие слова утонули в жарком поцелуе.
Москва. Квартира Зиминой
Выключив газ, Елена сняла сковороду с плиты и, разложив ужин по тарелкам, крикнула сына. Тот появился на кухне буквально через несколько секунд. Помыл руки и сел за накрытый стол.
— Как у тебя день прошел? — поинтересовалась Зимина, вяло ковыряясь вилкой в овощном салате.
— Да нормально, как обычно, — Саша безразлично пожал плечами. Похвастаться было нечем.
— А подробнее?
— С пацанами в кино ходили, потом на великах катались.
— Саш, а ты с Игорем Савицким общаешься? — Елена вдруг вспомнила про обещание, данное Кате.
— Ну так, иногда. А что?
— У него там с родителями проблемы какие-то. Думала, может, ты знаешь, — честно призналась она, надеясь на понимание.
— Слышал, что с отцом не общается. А что там у них, не в курсе, — так же честно ответил сын и опустил взгляд в тарелку. Никак не мог решиться рассказать самое главное. Не знал, как отреагирует мать.
— Понятно.
— Мам… — многозначительно начал он, отчего Елена слегка напряглась. Как правило, этот тон не сулил ничего хорошего.
— Что? — осторожно спросила она, а мысленно уже стала перебирать самые худшие варианты.
— Мне сегодня Страхов звонил, — на одном дыхании выпалил Саша и с опаской посмотрел ей в глаза.
— Зачем? — Лена была сильно удивлена и даже возмущена — наглость Дмитрия переходила все границы. Она еще могла смириться с тем, что он не дает покоя ей, но лезть к сыну после всех этих обстоятельств было в корне неправильно.
— Спрашивал, как дела. И про тебя тоже, — чувствовалось нескрываемое пренебрежение в голосе.
— Ну, а ты что?
— Ничего, послал его, — не стесняясь, ответил Зимин. Он был совершенно не в восторге от звонка старого знакомого. Много раз видел маму в слезах и после этого резко поменял свое мнение о Страхове. Если не возненавидел его, то точно перестал уважать.
— Саш… — мягко упрекнула Елена, но, скорее, для галочки. Сама бы на его месте поступила так же. И ей, безусловно, льстило, что сын так рьяно за нее заступается, — настоящий мужчина.
— Ну что «Саш»? Ты вспомни, как он с тобой поступил.
— Давай закроем эту тему, — разговаривать о Диме не было никакого желания. Сегодняшней встречи хватило с лихвой.
— Ладно. А как у тебя день прошел? Что нового на работе?
— Да ничего хорошего, — Зимина устало вздохнула и отложила вилку в сторону. — Я, кстати, хотела поговорить с тобой по этому поводу, — выдержала паузу и, собравшись с мыслями, озвучила свой вопрос. — Как ты отнесешься к тому, что я уйду из полиции?
— Совсем? — удивился Саша. Он считал, что работа у матери стоит на первом месте.
— Совсем.
Решиться на этот разговор Лене было непросто. Она еще не успела сделать окончательный выбор и хотела услышать мнение своего уже взрослого сына — оно играло важную роль для нее.
— А с чего вдруг?
— Да там много причин, — не стала вдаваться в подробности, отделалась общей фразой.
— Ну тебе виднее, — мудро заключил Зимин и, подумав, добавил: — Главное, чтобы ты потом не пожалела.
Елена нервно постучала пальцами по столу, размышляя над его словами. Затем встала и составила грязные тарелки в раковину.
— Мам, а дядь Леша больше не появится? Просто он обещал…
— Он в командировке, — она не дала сыну договорить и сходу выпалила: — Когда вернется, я пока не знаю, — залила посуду водой и поспешила уйти в спальню.
Тула. Городская клиническая больница №7
Таня стояла у открытого окна и бездумно наблюдала за уличной суетой. Ее жизнь трещала по швам, но как остановить этот процесс, она просто не представляла. Запуталась. В себе, в своих чувствах. И ей уже стало казаться, что выхода нет.
— Тань, представляешь… — Ира без стука вошла в кабинет и, увидев слезы на глазах подруги, сразу кинулась успокаивать. — Ты чего? Что случилось?
— Ничего, — Куликова попыталась улыбнуться. — Все нормально.
— Давай пропустим эту стадию, и ты сразу все мне расскажешь. Вместе мы придумаем выход из любой ситуации. Как раньше.
— Да не знаю я, что рассказывать. Просто устала. Как-то навалилось все…
Романова терпеливо ждала, пока Таня соберется с мыслями и поделится своими переживаниями.
— Со Петей развелись недавно. Вроде бы, нормально расстались, а он все никак не успокоится.
— Может, ты слишком категорична? Он, наверно, любит тебя…
— Ир, я не люблю его. Проходили уже.
— Просто дай ему время, он смирится и поймет. Зачем из-за этого реветь? Нервы только портить.
Ирина знала, о чем говорит, — совсем недавно пережила натиск бывшего мужа и могла себе представить, что чувствует Таня.
— Да я и не поэтому… С Дымовым не знаю, что делать.
— А этот-то чего? Я думала, вы расстались…
Романова с ужасом для себя осознала, что закопалась в своих проблемах, и совсем потеряла из виду жизнь подруги. Они уже тысячу лет не разговаривали по душам.
— Я сама так думала. А потом он вернулся, и все стало еще сложнее. Я же вижу, чувствую, что нас тянет друг к другу… Он мириться пришел, понимаешь? А я, дура, хотела вывести его на эмоции, чтобы он признался. Ну Стас не выдержал, разозлился и ушел, он же не такой, как все нормальные люди. Теперь общается исключительно на «вы». А сегодня приехал и Петю ударил, за то, что тот ко мне приставал. Что все это значит, а?
— Это значит, что твой Дымов идиот! — вспылила Ира.
Стас на данный момент являлся ее главным раздражителем и виновником всех бед.
— Прости, конечно, но я не знаю, как ты его терпишь. Он же чурбан неотесанный. Как будто в лесу жил.
— Ир… — укорила Куликова.
— Да что «Ир»? У нас с ним изначально отношения не заладились. Он меня недолюбливает, да и я особой симпатии не питаю…
— Не бери в голову, он всех недолюбливает. Вообще и в принципе… Вот за что ты на него взъелась, не пойму?
— За что? Да у него начисто стерта грань между добром и злом. Прется, как медведь, напролом, не замечая ничего вокруг. Наговорил Громову всякой ерунды про меня и Кирилла, а мне расхлебывать пришлось.
Возмущению Ирины не было предела. Однако она понимала, что Тане не очень приятно все это слышать, поэтому старалась быть предельно корректной.