— Что ты задумала?
— Всего лишь помочь, — невинно пролепетала она и, легким покачиванием бедер скинув трусики, уверенно шагнула к нему. Будто случайно касаясь его тела, подняла с пола флакончики и аккуратно расставила их по местам.
— Сумасшедшая, — прорычал Громов, не выдержав этой чувственной атаки, и стиснул ее в объятьях.
Жадно скользил по желанному телу руками, очерчивая каждый изгиб и, как одержимый, прижимал ее к себе все крепче. Безошибочно нашел ее рот и отчаянно ворвался в него языком, затмевая все страхи своей дикой, необузданной страстью. Он готов был взять ее немедленно — возбуждение дошло до крайней точки, но у Иры оказались другие планы. Тяжело дыша, она отстранилась и невозмутимо продолжила свое занятие.
— Что ты творишь? — обреченно простонал Тимур, едва справляясь со сбившимся дыханием, и безвольно опустил руки.
Вода, бурным потоком стекавшая по его плечам, не могла остудить пыл, давала лишь временную передышку. Роскошное тело Ирины соблазняло женственностью и сексуальностью. Тим не сомневался: она чувствует его состояние и специально дразнит, подливает масла в огонь его желания своей недоступностью.
— Помогаю тебе…
Характерный щелчок, и прохладная синяя масса вылилась на ее ладонь. Игриво закусив губу, Романова начала размыливать гель по его коже, мягко массируя каждый сантиметр. Шея, плечи, торс — Громов почти не дышал, наслаждался этими мгновениями и с упоением впитывал невинные ласки. Ее налитая упругая грудь терлась о него, заставляя дрожать от внутреннего пожара, но он мужественно терпел эту сладкую пытку, позволяя Ирине делать все, что ей заблагорассудится.
— Так ты меня учил?
Хитрый лукавый взгляд, и он снова потерял контроль. Прижал ее к себе, увлекая под тугие прохладные струи, и принялся покрывать лицо частыми поцелуями.
Ира засмеялась и начала вырываться.
— Громов, прекрати, а то так и останешься грязным. Лучше развернись.
Он обреченно выдохнул и подчинился, повернулся к ней спиной и уперся руками в стену.
Улыбка моментально стерлась с лица Ирины. Тонкая паутина шрамов навсегда въелась в его кожу как горькое напоминание о том, какой ценой досталось их счастье. Она нежно провела по ней пальцами, отчетливо чувствуя каждую неровность, и невольно вздохнула. Ей не было противно, Тим принадлежал ей целиком и полностью, она принимала и любила его любым, но прикосновения к этим извилистым ниточкам отзывались болью в ее сердце. Эмоции не поддавались контролю, переполняли, выплескивались наружу. Поддавшись порыву, она поцеловала мелкие рубчики, прижалась к ним щекой и крепко обняла Тимура за талию.
— Так я и останусь грязным, — шутливый тон вернул в реальность. Ира усмехнулась и продолжила намыливать спину.
Напряженные мускулы перекатывались под ее ладонями. Внутри все трепетало от осознания того, что этот большой и сильный зверь дрожит, как котенок, в ее руках. Дикой, первозданной магии между ними невозможно было противостоять. Романова просто отключила голову и полностью отдалась во власть собственных ощущений. Неторопливо прошлась по ягодицам, развернула Громова к себе лицом и тут же угодила в беспощадные тиски любимых рук.
— Моя очередь, — глубокий, нагретый до максимальной температуры голос растекался под кожей, словно горячий шоколад.
— Я еще не закончила… — выдохнула Ира ему в губы, не позволив углубить поцелуй, и, налив на ладонь еще немного геля, вновь принялась растирать белую пену по животу, постепенно спускаясь ниже.
Чем ближе она подбиралась к заветной цели, тем сильнее нервничал Тимур. Почувствовав прохладные пальцы на раскаленной коже своего достоинства, он дернулся от неожиданности и замер. Острое, необыкновенное наслаждение нарастало с каждой секундой, его тело благодарно отзывалось на ее осторожные касания, но головой он не был готов отдаться ей полностью.
Теплая вода щедро поливала обоих, оставляя блестящие дорожки на коже, смывала все границы между ними и превращала их в одно целое.
Ирина бесстыдно смотрела в черные от яростного желания глаза Тима и с упоением скользила по гладкой поверхности его члена, не спеша намыливая и так же аккуратно смывая пену. Возбужденная до предела плоть пульсировала в ее руках, раззадоривая и подстегивая на продолжение.
— Не надо, — хрипло процедил Громов, перехватив ее порыв присесть. — Ты не обязана…
— Но я хочу…
Ирина говорила правду. Впервые в жизни ей самой захотелось сделать то, от чего всегда воротило с мужем. Доставить удовольствие любимому мужчине стало основной целью, а все остальное отошло на второй план. Она не думала о своих пристрастиях, полностью сконцентрировалась на Тимуре. Видела, насколько приятны ему ее ласки, и не намерена была останавливаться.
Заметив сомнение в его глазах, легко поднялась на носочки и нежно поцеловала плотно сжатые губы, затем переместилась на шею и оставила на коже невидимые засосы, которые тут же смылись водой. Неторопливо ласкала языком грудь и живот, пока не опустилась на корточки.
Никогда прежде она не видела член Громова так близко, и он не вызывал у нее отвращения, наоборот, сладостный трепет охватывал все больше внутреннего пространства. Уверившись в правильности своих действий, Ира обняла Тима за бедро и, еще раз погладив напряженную плоть рукой, направила ее себе в рот. Игриво поглаживая головку языком, плавно скользила по мягкой коже вверх-вниз, обжигая губами. Сначала осторожно, пробуя свои силы, а потом все глубже и настойчивее.
Тимур застонал от переполнявших эмоций, дрожь прокатилась по телу, едва не сбив его с ног. Неумелые, но такие откровенные и дерзкие ласки возбуждали больше, чем когда-либо. Ни одна, даже самая искусная в любовных делах женщина не доставляла ему такого удовольствия. Он не сопротивлялся, все силы уходили на то, чтобы выдержать это испытание. Сжал кулаки и прикрыл глаза, не смея посмотреть вниз — боялся кончить в ту же секунду. Дыхание сбилось, стало тяжелым и прерывистым, а мозг отказывался нормально функционировать. Громов просто потерял способность мыслить здраво, тонул в бескрайнем море блаженства.
Романова слышала хриплые вздохи и чувствовала, как он непроизвольно прогибается ей навстречу. Такая реакция приятно тешила самолюбие, разбивая вдребезги последние запреты и комплексы. Глухие стоны раззадоривали все сильнее, Ирина вошла во вкус — азарт в крови распространялся со скоростью света. Она напрочь забыла про усталость и уверенно приближала Тима к финишу. Как ни странно, но ей безумно нравилось все происходящее, крайнее возбуждение и ощущение безграничных возможностей поднимали ее до небес, делали единственной и неповторимой. В эту минуту весь мир лежал у ее ног, а Тимур, будто безвольный раб, был полностью в ее руках.
Неконтролируемое, отчаянное желание, граничащее с безумием, пронзило его насквозь. Он больше не мог терпеть эту мучительно сладкую пытку, взвыл, как раненый зверь, и рывком поднял Иру на ноги. Не дав ей опомниться, прижал спиной к прохладной стене и одним мощным движением вошел в нее до основания.
Романова вскрикнула и, крепко обняв его за шею, замерла, привыкая к внезапному вторжению.
— Прости, я не сдержался, — прохрипел Громов ей на ухо и начал медленно двигаться, заполняя ее собой все больше.
Он старался не торопиться, но огонь страсти, который Ирина в нем разожгла, был таким ярким, что сил на сопротивление почти не осталось. Плотно прижав к себе податливое женское тело, Тим перешел в яростное наступление. Каждый толчок отражал мучительную борьбу с его страхами и демонами.
Романова откинула голову назад, открывая ему доступ к изящной шее и застонала от наслаждения. Это стало последней каплей. Громов не выдержал, последний барьер, сдерживающий его, треснул и разлетелся на множество осколков. Он выпустил на волю свою сущность, доверился инстинктам и любимой женщине, и теперь его ничто уже не ограничивало.
Ира чутко уловила перемену в его настроении и счастливо улыбнулась. Наконец все встало на свои места — Тим был в ней, такой горячий и неудержимый, — она чувствовала его каждой мышцей своего организма и жадно хватала ртом влажный воздух. Порывистый и неутомимый, он раз за разом подводил ее к краю, но останавливался в шаге от сладостной бездны, продлевая и без того сумасшедшие ощущения.
Эйфория медленно растекалась по венам, лишая способности шевелиться самостоятельно. Их тела слились в одно, дыхание смешалось, а сердца стучали в унисон.
Несколько рваных жестких фрикций, и Громов зарычал сквозь плотно сжатые зубы, теснее вжался в Ирину и позволил ей взлететь на вершину блаженства, а вскоре и сам присоединился к ней.
Романова открыла глаза. Горло саднило от громких криков, а тело отказывалось ей повиноваться, сладостная истома сковала мышцы.
Тимур все еще неподвижно стоял, упершись руками в стену, и возвышался над ней, как скала. Большие тяжелые капли плотным потоком стекали с его влажных волос на лицо, грудь и ниже, но он будто не обращал внимания. Его напряженность чувствовалась даже на расстоянии, и Ира взволновалась не на шутку.
— Тим, все хорошо? — робко спросила она и провела ладонью по небритой щеке.
Он вздрогнул и распахнул веки.
— Тебе не понравилось?
— Мне очень понравилось, — честно признался и шумно выдохнул, стряхивая с себя оцепенение.
Очнуться было не так просто — тяжелая битва не прошла даром, забрала последние силы, но исход превзошел ожидание. Громов получил не только физическое удовлетворение, но и моральное. Смог справиться со своими комплексами и теперь был безмерно благодарен Ирине за то, что она вернула ему веру в себя.
Подозрительно прищурившись, он сделал шаг вперед и вновь припечатал ее к стене. — Только мы с тобой этого еще не проходили…
— Как насчет самообучения? — Романова поддержала его игривое настроение и приняла правила игры. — Ну что, профессор, поставите зачет?
— Зачет поставлю, а вот к экзамену надо лучше готовиться…
— Позанимаетесь со мной факультативно? — медленно прошлась ладонью по его животу, спускаясь ниже.