Крестьянин был готов согласиться даже на пару-тройку шрамов, если это будет не слишком больно. Говорили, девкам нравятся такие мужчины. А ещё юноша хотел, как бы странно это ни звучало, чтобы Даффа и рыцарь, который всё время защищал их обоих и очень много знал, были рядом с ним.
– Я не знаю, что потом, – неохотно ответил Тоб на вопрос. Он надеялся, что рыцарь спросит, сам он опасался начинать эту тему, а теперь не знал, как объясниться.
– Потом – это когда? Когда ответит король? Когда Даффа вернётся? Когда ты получишь награду?
– Когда все.
– Насколько я помню, ты хотел помочь семье, купить себе дом и табун лошадей. Или корабль, или отправиться в порт, в бордели, или всё сразу, верно? А теперь что, это уже не по душе? Большего хочется?
– Я ведь так жить стану. Тряпки на стол и на стены вешать, вещи разные расставлять, ненужные, чтобы красиво было. Сяду на зад и сидеть стану, как все богачи. А потом что? А ежели деньги все кончатся, то делать-то мне чего будет? Я ж делать-то ничего и не умею – копать да сажать. На лекаря-то и того ж недоучился, толку с меня? Может, ты принца-то и попросишь за меня-то? Авось и работка-то ж какая имеется для меня в столице? Я там поработаю, научусь всему, а деньги полежат. А потом, когда смогу чего, тогда и сяду на заде сидеть.
– Эх, Тоб, ты вот вроде простак простаком, а хитрый! Тебе денег мало, так ты решил ещё и забраться повыше.
– А чего б не забраться-то? Ты рядом, Даффа рядом, ежели вам опять бежать захочется – я вам помогу. Я монет для барж оставлю, да побольше, зуб даю!
– Я подумаю. Но почему ты начал говорить о гобеленах и скатертях?
– Да я ж из-за них-то и понял, что надобно думать, как жить правильно-то. Так как было, не хочу. Возвращаться не хочу, на Остров-то, не хочу и домой тоже. Жить хочу хорошо, а как это – не знаю.
– Я подумаю, – пообещал Зэу. Их разговор прервался очередной попыткой устроить пир.
Рыцарь прошёл на своё место, вскоре должен был начаться ужин. Даффу вновь нарядили в новое платье, но в первые же минуты, как и в другие разы, когда леди привели в зал и рыцари встали, она начала кричать и метаться из угла в угол, словно загнанный зверёк. Тоб поспешил ей на помощь, и Зэуран, успевший завести беседу с кем-то из братьев Серого Ордена, прервался.
Женщина закрывала лицо руками и только когда не видела сиров, могла успокоиться. Уже полцикла, может, немного больше, Тоб перестал считать – когда пальцы на одной руке кончились, – её пытались познакомить со спасителями и вернуть к привычному общению, но леди никак не могла примириться с таким количеством Серых сиров. Зэуран уже стал частью её окружения, хоть Даффа и долго привыкала к нему. Вероятно, то, что Тоб проводил с рыцарем много времени, повлияло и на отношение сестры короля. Остальные же пока не заслужили доверия.
Слуги поспешили к леди, обняли её и попытались убедить пойти к выходу. Женщина противилась, она схватила кувшин, подняла его повыше и большинство приготовилось разбегаться в стороны, если потребуется, чтобы не получить посудиной по голове. Поскольку её всё ещё держали, Старскай использовала своё оружие, но совсем не так, как ожидалось, – она перевернула кувшин и вино вылилось на неё, на прекрасное новое платье, на слуг, на пол, на скатерти… Что именно представляла себе Даффа, выливая содержимое, Тоб не знал, но она добилась желаемого – испуганные слуги отпустили леди и отступили.
Рыцари хотели помочь, но сделали только хуже, Зэу просил их лишний раз не приближаться, в то время как крестьянский сын отвлекал несчастную сестру короля, желая увести прочь. Юноша уже наловчился за всё время знакомства, он запросто подбирал слова и знал, что и когда говорить не следует.
Тоб спустился с Даффой отужинать, только когда зал должен был уже опустеть. Зэуран сидел за столом с папирусом в руках и отсутствующим видом, а двое слуг о чём-то тихо перешёптывались. При появлении леди они встали, быстро поклонились и ещё поспешнее направились в сторону кухни.
– Я нашёл письмо, – подал голос рыцарь.
– Хорошее? – Лекарь-недоучка усадил Даффу напротив мужчины, и она заулыбалась.
– Не сказал бы. Регент с удовольствием переговорит со мной и вопреки предостережениям моих братьев он высказывает желание выслушать всё, что я могу рассказать. Даффу он, разумеется, очень ждёт, равно как и её главного спасителя – тебя.
– Я не понимаю, почему ты сердит. Мы же поедем туда, к королю!
– Мои братья не хотят, чтобы я разговаривал с регентом. Они спрятали от меня этот ответ. Три дня я спрашивал, пришло ли послание, сегодня они огорчили меня, сообщив с утра, что лорд Форест, тот, что стал регентом, и принц не желают меня видеть. Однако в письме, которое я обнаружил в комнате сира Заака Беспечного, написано совершенно иное, а значит, он меня обманывает.
– Может быть, он ошибся?
– Ох, Тоб, ты ведь не глупец, хоть и пытаешься казаться, и всё понимаешь. Зааку и его братьям не нужно, чтобы я говорил с королём, а значит… – Мужчина поманил юношу ближе, и когда тот подошёл, зашептал: – Это значит, что они могли также участвовать в отравлении Его Величества! Все они или только Заак, не знаю. Именно он командует сирами и ведёт переписку с регентом.
– А что же нам тогда делать? А как нам понять, что они против нас? Они хотели проводить нас, они нас защищали…
– Они не защищали нас, а убивали своих врагов – культистов. Я не могу доверять им и не уверен, что они проводят нас до Санфелла, а после этого письма я стал сомневаться ещё больше. Хорошо, если они настроены помочь хотя бы вам, а если нет? Даффа волнуется всякий раз, как видит их, она боится. Может, среди них есть тот, кто взял её силой? Тот, из-за кого она стала… Из-за кого лишилась разума. Что, если они пожелают избавиться и от вас двоих?
– Но нас же не убили до сих пор. Нам же помогли, нас кормят, вкусно, да ещё и много. Нас защищают и ничего плохого не делают. Напротив, рыцари, братья то бишь твои, слуг к нам приставили, выделили покои большущие – весь дом семьи моей меньше был. Всё ради нас делают, а ты… Хотели бы, давно чего-то ж сделали б.
– Мы не знаем, кто из них на деле нам враг, а кто нет. Может статься, что пока враги с товарищами рядом, то ведут себя как должно, но стоит нам оказаться подальше от замка…
Тоб опустил голову и насупился. Он хотел геройствовать, но надеялся, что будет делать это в столице, недалеко от короля и множества рыцарей, которые сразу же, разумеется, будут оказывать помощь спасителю сестры почившего правителя и тёти их будущего короля. Юноша часто слышал от Зэурана про то, что нужно учиться хитрить, строить многоходовые планы, предполагать, что замышляют враги, но не понимал, как это делать. Не только знатные люди, но и рыцари с лекарями отличались удивительным умом, а сам Тоб едва ли был способен просчитать, что его ждёт хотя бы на пару шагов вперёд. Вместо этого он запоминал и учился на своих ошибках, и память подсказывала ему, что Зэуран совсем недавно говорил с ним точно так же. Мужчина в тот раз так же шептал, так же убеждал, произносил всё таким же голосом, от которого было не по себе…
Вновь подвергать свою жизнь смертельной опасности Тоб не был готов. Стоило настоять на своём, придумать другой план, переубедить друга, но ничего умнее, чем предложить лично написать регенту и попросить того спасти троицу, крестьянину на ум не приходило.
Двое мужчин вошли в обеденный зал и поставили на стол блюда и два кувшина. Даффа протянула руки к одному из них, но наученный горьким опытом ученик лекарей оказался проворнее и остановил леди.
– Даффа, я сам тебе налью. Погоди, не дёргай чашку!
Когда же троица вновь осталась одна, если не считать стражи у дверей, Тоб наклонился к рыцарю, не выпуская из рук кувшин, что слишком уж понравился душевнобольной женщине.
– И что же ты предлагаешь?
– Бежать. Мы сами приведём Даффу к Его Высочеству, как и собирались. Я понимаю, что это может быть опаснее, культистов было не так много, пока я был рыцарем… Да, я ожидал, что будет проще и потому предлагаю тебе за помощь добавить ещё золота. Причём часть я отдам прямо сейчас. В покоях я нашёл не только письмо, но и кошель Заака. И ещё пару интересных вещичек. Теперь путешествие пойдёт веселее. Что скажешь?
Тоб вздохнул и кивнул. Умирать он хотел куда меньше, чем ночевать на сырой земле во время пути. А Зэуран часто оказывался прав.
Вихт
На душе южанина было неспокойно. Не то страх, не то злость на самого себя, не то холод со слишком непривычной едой сковывали все внутренности, превращая те в камень.
Вихт чувствовал себя предателем, хотя не причинял вреда другу и даже не думал о таком. Клейс Форест прислал письмо, в котором в весьма вежливых выражениях попросил лорда Вайткроу прибыть в Санфелл в столь кратчайшие сроки, какие только возможны. Более того, он попросил об этом же и Рирза.
Тон, прослеживающийся в каждой строчке, ясно давал понять, что, несмотря на отсутствие прямого приказа, ослушаться регента, не важно по какой причине – хоть из-за серьёзной болезни, хоть из-за нежелания совершать продолжительный поход, хоть из-за смерти, – было невозможно. Сложно представить, какие бы проблемы могли ожидать храбреца, посмевшего перечить.
Послания доставили два разных вореба, а на следующий день прибыли ещё два. Многие лорды часто отправляли одинаковые вести дважды или трижды, если хотели иметь гарантию, что те достигнут цели. Никакой ценной информации в письме не нашлось. Ничего, что могло бы свидетельствовать о настроении лорда Фореста, о его намерении или причине подобного срочного вызова. Захватчики Фиендхолла перечитывали свои послания по десятку раз, крутили пергамент – регент не пожалел на них денег, – складывали, читали через слово или через строку, обсуждали, но так и не выудили ничего стоящего.
Вихту было неприятно лицезреть волнения Рирза, и южный лорд понимал, что виноват перед другом. Именно на нём лежала вина. Это он отправил гонцов, он отдал прошение о титуле, он рассказал о том, как всё было, он оповестил о своём подарке… Он привлёк внимание регента к северу и двум лордам, не думая о последствиях своего поступка.