Печальная судьба Медноволосого и расправа не страшили Рорри, он верил, что не поддастся на искушения и будет поступать умнее, а следовательно, сможет не переживать о быстрой кончине.
Статный мужчина с гербами Форестов и Старскаев выглядел так же, как представлял лорд Дримленс посланника Богов, Медноволосого, и держался с королевским величием. Рорри не был уверен, что помнит правильно, но на Гийера встречающий явно не походил. И не имело значения, что Его Величество считали мёртвым. Многие клялись, что лично имели честь проверить слухи, утверждавшие, будто король слишком сильно изменился к концу похоронной церемонии. Другие шептались в Миррорхолле, что на самом деле Его Величество сидит в покоях и гоняет лорда Фореста по поручениям, потому что сам походит на мертвеца, а Джур Глейгрим не умирал, а отправился в Санфелл поддерживать жизнь в больном короле. По дороге из Шинфорта и в Шинфорт в трактирах вещали, что на деле регент сам запер старого друга и мужа сестры, чтобы руководить королевством через отпрыска Старская. Рорри довелось слышать и о сомнениях насчёт того, действительно ли на троне восседает настоящий принц, что-то во внешности не устраивало горожан. Быть может, Форест усадил рядом с собой подкидыша, чтобы не отдавать власть?
Рорри не верил в большинство слухов и твёрдо знал о смерти Гийера до этого дня. Теперь он смотрел и думал: неужели сплетни оказались правдой и король, ничуть не постаревший, прячется, чтобы в нужный момент выйти в свет? Быть может, ради Дримленса Его Величество Справедливый пошёл на уступки и самолично вышел поприветствовать гостя?
– Милорд Дримленс, – у явившегося встретить Рорри короля голос оказался приятным, мужчина выговаривал слова так, как дядюшка Уоррк в своё время обучал самого мальчика – ровно, не громко и не тихо, отчётливо и уверенно, – я говорю от имени Его Величества Аурона Старская. Король безмерно счастлив вашему прибытию, он с радостью ожидает встречи с вами в Большом зале.
– Ваше Величество. – Рорри ударил по бокам коня, желая приблизиться, чтобы почтительно склонить голову. Сидящие верхом правители были не обязаны поспешно выбираться из сёдел для поклона. Скакун же не шелохнулся. Сын Тормера был вынужден попрыгать на нём, чтобы тот, наконец, послушался. Возможно, именно это вызвало тихий смешок, пронёсшийся по рядам.
– Я не принадлежу к королевскому роду Старскаев, милорд, – улыбнулся Дримленсу собеседник. Так же мягко, как это делал дядюшка Уоррк, когда мальчик ошибался. Описание отца Аурона снова всплыло в памяти, и встречающий теперь показался Дримленсу не соответствующим ему в полной мере. Человек с двумя гербами смотрелся явно моложе. И насколько мог припомнить Рорри, должен был обладать золотой шевелюрой.
– А разве вы не Гийер Старскай? – удивлённо моргнул Дримленс. Смешки среди стражи явившегося стихли, и все, открыто или украдкой, взглянули на своего предводителя. Мужчина, как показалось Дримленсу, помрачнел. Рорри, поняв, что ошибся, покраснел – надо было держать мнение при себе и сначала спросить у кого-нибудь из сиров!
– Я – лорд Клейс Форест, регент и советник Его Величества Аурона Старская. Я понимаю, что вы столкнулись с опасностями и, скорее всего, не имели возможности узнать новости за весь этот срок, к моему сожалению. Но… Его Величество Гийер Справедливый Старскай скончался в то же время, когда вас похитили.
Лорд Дримленс смутился и замолчал. Регент, по-прежнему серый и хмурый, натянуто улыбнулся и вежливо пригласил мальчика проследовать от традиционного места встречи почётных гостей до Санфелла. Рыцари и прочая свита, не смея почему-то продолжать тихих разговоров, последовали за ними. Двое Серых Братьев обменялись короткими фразами, кивнули друг другу на Фореста и замолчали.
Впервые Рорри довелось ехать рядом с кем-то из Великой Династии – дядюшка Экрог не позволял покидать пределов замка большую часть времени, лишь пару раз разрешил им вместе с Хэгом отправиться на представления в Миррортауне под присмотром леди Хельги. Сам лорд Редгласс не сопровождал их, и потому почувствовать себя важным лордом рядом с другими представителями великих родов, гордо возвышаясь над простолюдинами в городе, возможности не было. Впрочем, в этот раз поездка также не задалась.
Люди смотрели на него, некоторые – он видел – смеялись! Разумеется, ведь внешний вид вызывал скорее сочувствие, когда он ехал в сопровождении рыцарей. Наверняка его принимали за преступника! Позор… Теперь же, рядом с разодетым регентом, Дримленс и вовсе походил на оборванца. Традиции предписывали лордам шествовать почти впереди процессии, лишь шестеро сиров, что расчищали путь, прикрывали правителей от любопытных глаз.
Когда-то подобные шествия приносили удовольствие, ещё в Профисайфелле Рорри мог добраться до порта, хвастаясь обновками, блестящим нагрудником, подобранным точно под него, породистым жеребцом и безупречным оружием, но только не теперь. Регент кивал в ответ на приветствия народа, несколько раз улыбался, когда девицы выкрикивали его имя и громко молили Богов быть благосклонными к Форесту. Недовольные предпочитали тихо ворчать, наличие вооружённой охраны заставляло их держаться в последних рядах. Рорри тем временем сердился – если бы он был в соответствующих одеяниях, помыт и причёсан, а его синяки и ссадины не болели, на руках не виднелись следы от верёвок, то он мог выглядеть не хуже, а то и лучше своего спутника Клейса Фореста. В конце концов, Дримленс был значительно моложе.
Дорога до замка заняла, как показалось мальчику, вечность. Он понимал, что здесь ему снова придётся слушаться, следовать многочисленным правилам и быть гостем, а не хозяином, но по сравнению с днями, проведёнными в телеге сначала в плену у сира Цимта, а после – со страшными культистами, это было ничем.
Когда его забрал из Шинфорта Ниллс, Рорри злился и мечтал как можно скорее сбежать. Он надеялся, что дядюшка Экрог сумеет спасти его и накостыляет своему слуге. Не убьёт, всё же воин был неплохим человеком, но прикажет выпороть на площади и на пару деньков отправит к позорному столбу. Осознание, что лорд Редгласс может быть не тем человеком, которым его привык считать Дримленс, до сих пор окончательно не укладывалось в голове. Не потому, что не могло, а потому, что сам мальчишка не желал этого. Рорри обманывали люди, которым он доверял, его постоянно куда-то везли, прятали от чужих глаз и обижали. Цимт и Нуак предали его и издевались, а культисты грубили и били.
После несчастий, выпавших на долю наследника Тормера, тот перестал понимать, как следует относиться к тому или иному человеку. Тем более к Редглассу. С одной стороны, дядюшка Экрог уважал его и относился по-доброму, а с другой – он же и был повинен в смерти Уоррка, подданных, и, кто знает, в чьей ещё.
Словам Ниллса мальчик то доверял, то нет, он то обвинял воина в убийствах и похищениях, то был благодарен за почти вовремя вскрывшуюся правду. Рорри никогда не задумывался над своими словами и действиями, ему было позволено творить что заблагорассудится, его называли ребёнком, и вокруг всегда собирались толпы заботящихся о его благе. Раньше. Последние полтора года очень повлияли на лорда Дримленса – он понял, что есть те, кто его не любит, и те, кто ненавидит его, хоть и не понимал за что. Лорд осознал, что для многих, кому он открывался и доверял, он был только товаром. Всего лишь мешком золота, заключённым в теле мальчика, или клочком земли, разодетым в яркие одеяния.
И главным для всех была жизнь этого мешка или клочка, но никак не его самочувствие, душевное спокойствие и комфорт. Рорри швыряли, пинали и били, чтобы он молчал, его близких убивали, его заточали сначала в одном замке, а когда он высказывал своё мнение – отправляли в другой и позволяли обижать всем, кому захочется. И кастелян Шинфорта оправдывал обидчиков – он говорил, что это необходимо для блага лорда. Говорил, что только так глупые мальчики запоминают, что они не всесильны и не бессмертны, а сам смеялся, когда Дримленса роняли в грязь во время тренировки или заставляли заниматься грязной работой – он видел! Именно из-за кастеляна Рорри стал искать себе друзей, из-за него он торопился и ошибся в выборе.
Добрый друг Нуак, как только Рорри оказался связанным в руках его наставника, снял маску приятеля, за которой скрывался со дня знакомства. Он издевался, оскорблял и смеялся над лордом, а когда не видел сир, то пинал, таскал за волосы и плевал в него. Простолюдин смел так себя вести и знал, что ничего ему не будет! Знал потому, что настоящих защитников у лорда не было – Рорри тогда понял, что титул ничем не мог помочь, скорее, напротив, приносит больше горя и мучений. Ему уж точно.
Попавшись рыцарю, лорд осознал, что он всего лишь мальчик. Он воображал себя отличным воином; тому, что Хэг проявлял себя более умелым, Дримленс не придавал значения, его друзья из Профисайфелла всегда проигрывали ему. Но и они обманывали сына Тормера – его навыки были более чем скромны, он оказался слаб и не мог защитить себя даже от оруженосца. Да, связанному драться неудобно, но Рорри слышал много историй как герой сражался с целыми полчищами врагов и находил выход, да ещё и спасал невинных, а тут всего два противника…
Тем более что сир Цимт не был истинным противником. Рыцарь не мешал Нуаку творить зло, сам был груб и малословен, говорил, когда надо есть, предупреждал, когда будет остановка, чтобы отойти по надобностям, изредка больно пихал, когда хотел разбудить, усмехался шуткам своего оруженосца, но самостоятельно не пытался превратить жизнь пленника в кошмар. Мужчина желал получить своё и видел в юнце средство, способ, но не врага. Тиар, который, как понял Дримленс, был братом Цимта, показался мальчишке намного лучше. Но он, королевский рыцарь, поступил не как человек чести, даже не подумал сообщить Его Величеству о местонахождении Рорри и не помог тому спастись!
Из всех тех, кто желал продать или отдать наследника западных владений кому-нибудь, единственным, кто относился к нему достойно, оказался Ниллс. Убийца дядюшки Уоррка – да, хоть он и действовал по приказу, но простить этого лорд пока не мог – не терял самообладания и не впадал в ярость ни во время путешествия, ни когда его обзывали, ни когда Рорри пытался бороться. Он позволял своему пленнику ехать на лошади, заботился о его благе, отвечал на вопросы. Слуга Редгласса не издевался и не бил спутника, не демонстрировал своё превосходство, а когда они останавливались, чтобы поесть, в первую очередь переживал о питании лорда. Ниллс отдавал Дримленсу последний кусок, жертвовал в пользу мальчика, хоть сам ещё не успел наесться, не отказывал в воде или тёплых одеяниях. Бывший приверженец дядюшки Экрога рассказал о своём правителе всё это зло, верно, затем, чтобы Рорри не пытался вернуться в Миррорхолл, если сумеет сбежать. И, что ещё более ценно, он слушал о снах лорда и верил. А когда на них напали, он сказал Рорри бежать и отвязал лошадь. Он не думал о том, с чем явится к Его Величеству, спасал Дримленса и погиб.